Марк Ньютон - Город холодных руин Страница 11

– Не очень. Тот несчастный случай помог мне осознать, как коротка жизнь, вот мне и захотелось сделать что-нибудь хорошее, служить городу. Я хочу помогать всем, кому смогу, служить людям. Здешняя инквизиция не так профессиональна и не так благонамеренна, как мне хотелось бы, вот я и стараюсь сделать ее хоть чуточку лучше.

– Хороший следователь, – провозгласил Джерид, – всегда стремится к благим целям. В конце концов, когда закон туманен и толковать его можно по-разному, все, на что он может опереться, – это собственные чистота и честность.

– В здешней инквизиции довольно свободные нравы, – заметила Нандзи, – даже слишком. Одни преступления так и остаются нераскрытыми, другие никто даже не расследует. Наступающее Оледенение изменило наши приоритеты, мы теперь заняты больше административными делами. Множество дел еще ждут своей очереди на расследование. Румели, которые служат здесь следователями, просто утратили интерес к работе, вот и все. Да из-за скорой войны на многие дела тоже приходится закрывать глаза. Кражи со взломом замалчивают, насильников не ищут, – кстати, женщинам в здешнем обществе приходится особенно тяжело, – хотя во многих племенах аборигенов бывает и хуже. Обстоятельства трудные, но я стараюсь, как могу. А тут еще люди пропадают…

– Люди пропадают всегда и всюду, – заметил Джерид. – Хороший следователь это знает. И начинает всегда с источника информации, потому что, если человек задумал скрыться, он обязательно это сделает. Легче легкого устроить так, чтобы тебя никто никогда больше не видел. А источник обычно проговаривается и дает следователю понять, не зря ли он тратит свое время.

– Или она.

– Кто она? – переспросил Джерид, несколько озадаченно.

– Не зря ли он или она тратит время.

– Верно, – согласился он.

– Ладно, – продолжила молодая женщина. – Вот почему я так обрадовалась, когда узнала, что к нам едет следователь из Виллджамура. Мне очень хочется набраться у вас опыта, но я не знаю, почему вы покинули столь престижное место и приехали к нам сюда.

– Иногда у нас просто не остается выбора, Нандзи, кто-то делает его за нас.

А эта дыра была единственным местом, где я мог надеяться получить работу, да и то в основном благодаря наплевательскому отношению ее жителей к законам империи.

По дороге к казармам Нандзи то и дело останавливалась, чтобы представить Джерида то торговцу, то хозяину трактира, за что следователь был ей благодарен, ведь он хотел примелькаться, стать для местных своим. Он обращался к ним по-дружески, и они охотно болтали с ним. Одна женщина, владелица магазина тканей, даже предложила ему взятку, заметно волнуясь.

Крышуют у них тут, что ли? Нандзи, конечно, упоминала, что такие выкрутасы не редкость, но неужели в них замешана инквизиция?

Последний отрезок пути они любовались потрясающим видом, в котором смешались различные оттенки белого и серого: город встречался с морем и небом. Набирая силу на открытом пространстве между утесами, окружающими гавань, ветры неистово бросались на цитадель. Джериду пришлось обеими руками держать свою новую шляпу. Нандзи провела его вверх по лестнице, которая заканчивалась непосредственно у жилой части цитадели, неуклюжего, похожего на крепость сооружения, прикрывающего город со стороны моря. Уже взбираясь на высоту двадцатого этажа, он все никак не мог поверить в то, что она такая огромная. На ее строительство ушло множество камня самых разнообразных пород – от шероховатого крапчатого гранита до гладкого песчаника. Несмотря на то что ее фасады, увенчанные шипами и зубьями, мощно возвышались над городом, легкая дымка мороси и тумана придавала ей какой-то зыбкий, едва ли не потусторонний вид. Попасть внутрь цитадели можно было по нескольким широким лестницам с невысокими ступеньками, а по стенам с каждой стороны рядами тянулись узкие прямоугольники окон, освещенные изнутри фонарями. Это было здание, при одном взгляде на которое хотелось попасть внутрь и жить там, как поступал Толстый Лутто, бейлиф Виллирена, и ночные гвардейцы, сделавшие цитадель своей штаб-квартирой. Каждый день прибывали новые отряды военных, которых размещали на других, нижних уровнях, но все равно все они тяготели к одной, южной части города.

Да, это впечатляло: зал, полностью облицованный обсидианом. То же красноватое вулканическое стекло украшало многие другие покои, демонстрируя мастерство местных ремесленников. Правда, многие залы и коридоры, которыми его провели, были такими же пустынными и заброшенными, как в Виллджамуре, даже стены местами крошились, зато другие, наоборот, блистали новеньким ремонтом, а в иных каменная кладка переливалась настоящими драгоценными камнями, демонстрируя торжество денег и дурного вкуса. Тем не менее ему это нравилось: до того безвкусно, что даже мило.

Когда их наконец привели к командующему, Джерид с радостью увидел подле него громогласного даунира по имени Джарро, с которым встречался в Виллджамуре. Он был на несколько футов выше самого Джерида, его торс зарос густыми коричневыми волосами, набедренная повязка прикрывала срам. С узкой, похожей на козлиную головы на следователя смотрели два больших немигающих черных глаза, под ними торчали бивни длиной в человеческую руку, от которых заворачивались губы, обнажая десны. Назвать его внешность устрашающей значило ничего не сказать, но Джерид не испытывал ни малейшего страха перед этим созданием, вооруженным стопкой книг такого размера, что под ней легко можно было бы похоронить обычного человека.

– Следователь-румель! – прогремел Джарро. – Каким ветром?

– Селе Джамура…

– Уртики. Теперь правильно говорить «селе Уртики», – поправил его Бринд, улыбаясь.

– Селе Уртики, – нехотя повторил Джерид. Потом повернулся к Джарро. – Как случилось, что и ты оказался здесь, в этой дали? Я думал, ты сидишь у себя в комнате, в Виллджамуре, гниешь помаленьку.

Джарро поставил книги на пол – стопка переплетенных в кожу томов достала Джериду до плеча.

– Напротив, наш добросердечный командир позволил мне наконец размять ноги, приняв участие в его экспедиции, вот я и приехал вместе с ним в этот город. За последнее время я повидал столько разных вещей, но, к сожалению, не встретил того, на что надеялся. Увы, я по-прежнему в неведении относительно своего происхождения. А ты, я полагаю, прибыл сюда ввиду предстоящей войны?

– Не совсем. Вообще-то, я расследую дело об исчезновении солдата. А ты, как я погляжу, еще не разлюбил книги.

– Я столько веков питался информацией из книг, что для меня теперь читать едва ли не проще, чем дышать. Хотя на этот раз я выполняю задачу, которую поставил передо мной командующий.

Стоявший рядом Бринд кашлянул.

– Я разослал людей по местным библиотекам – немногочисленным и жалким заведениям, – чтобы они снабдили Джарро бестиариями и прочей литературой, из которой он мог бы почерпнуть сведения о том, кто наши враги. Я и сам пролистал несколько книг по ксенопатологии, но не нашел никаких черт эволюционного сходства с этими дьявольскими созданиями. – Он показал рукой на книги. – Он нам сильно помог, – продолжал Бринд. – Джарро, позволь мне переговорить со следователем наедине.

– Ну разумеется. А я пойду переваривать странички. – Джарро, нагнувшись, поднял свои книги и, осторожно ступая, вышел за дверь.

Джерид бросил на командующего косой взгляд:

– Странный он все-таки тип, этот Джарро.

– Нелегко быть единственным в своем роде.

Джерида представили кое-кому из ночных гвардейцев, этих отборных вояк, так как следователю необходимо было составить на них подробный профиль. Кто-то из них мог оказаться ответственным за исчезновение Хауста.

Первым был Микилл, стройный молодой мужчина лет тридцати, с длинными темно-русыми волосами. Командующий представил его как непревзойденного мечника, который поступил в драгунский полк в возрасте пятнадцати лет, а к восемнадцати уже дослужился до сержанта. Очевидно, он не был любителем выпить, за что его постоянно поддразнивали коллеги, зато он слыл большим дамским угодником, что всегда вызывало зависть коллег постарше. Бруг, сорокалетний ветеран, был мускулист, наголо выбрит, его могучая мускулатура пестрела многочисленными татуировками. В отличие от своих более молодых коллег, этот был не дурак выпить, а кроме того, ценил живопись. Джерид узнал, что двадцать лет назад он потерял жену и с тех пор так и оставался холостяком. Но самому Джериду сразу понравился следующий, Смок, зрелый человек, опытный лошадник, больше времени проводивший с животными, чем с людьми. Загорелый, с короткой стрижкой, в которой местами уже пробивалась седина, он считался потомком аборигенов и лучше всех владел топором. Спокойный и вдумчивый, он смотрел на Джерида мягким серьезным взглядом и на каждый его вопрос отвечал после некоторого раздумья подробно и негромко. Иное дело Син – тридцати с небольшим лет, психопат, судя по тому, как он зыркал своими глазами. Обычно вполне спокойный, он, по словам командующего, впадал в ярость на поле боя и становился просто непобедим. Вообще-то, сослуживцы его побаивались, поскольку ходили слухи, что пятнадцать лет тому назад этот человек порешил целое антиимперски настроенное племя – всех, до последнего человека. В результате все предпочитали держаться от него подальше, и Джерид сразу взял этого индивида себе на заметку.