Александр Афанасьев - Год колючей проволоки Страница 11

Полковник был направлен сюда в качестве офицера-инструктора, тем более что он в свое время в составе специальной группы изучал русский «Ми-24» и мог его пилотировать, но летал и сам, потому что выхода другого не было. Американцев здесь было мало, всего десять боевых экипажей на всю Украину, а поляки не справлялись. Учитывая опасность поражения вертолетов из комплексов ПЗРК, командование миротворческих сил приняло решение использовать самолеты, действующие с баз в Польше и балтийских странах, почти недосягаемые для ПЗРК при соблюдении должных мер предосторожности — но полковник считал это большой ошибкой, почти капитуляцией перед партизанами. Самолет не может нормально поддерживать наземные силы, он не может вести патрулирование, тем более что во многих местах то и дело врубали самолетные глушилки-генераторы помех, и приходилось действовать «на глаз». Только вертолет с опытным пилотом может причинить партизанам реальный вред, только он может заставить их испытывать страх.

На счету полковника было уже восемь зенитчиков. Этот план он разработал сам: один вертолет, переделанный в беспилотную машину-транспортник идет как приманка, сознательно подставляясь под ПЗРК, еще один вертолет — его, полковника, вертолет, вертолет-охотник идет позади и на предельно малой, с соблюдением всех мер скрытности, и один беспилотник типа Predator контролирует «зону охоты». Как только стрелок ПЗРК проявит себя — беспилотник дает знать об этом и вертолету-приманке, и вертолету-охотнику. Вертолет-приманка резко ныряет вниз, отстреливая тепловые ловушки — а вертолет-охотник внезапно выходит на позицию и отстреливает пару десятков ракет «Гидра-70», добавляя на закуску и парочку «Хеллфайров» с термобарической головкой. «Апач» — очень тихая машина, кроме того, у него над винтом радар, и он может «сечь» ситуацию, сам вися над землей и выставив над укрытием только радар. При каких-то ситуациях вместо вертолета-охотника мог работать самолет-охотник, снабженный кассетными боеприпасами или бомбами типа JDAM — но тут сразу возникали проблемы. Кассетные бомбы были вообще запрещены, и швыряться ими следовало осторожно. Бомба JDAM могла сойти с ума от глушилки — а там, где работали ПЗРК, ее могли врубить в любой момент. Ну и наконец — разница в скорости реактивного истребителя-бомбардировщика и вертолета-приманки. Чтобы хоть как-то их уравнять, пилот самолета-охотника был вынужден кружить над сектором охоты на предельно малой, насилуя двигатель. Нет, вертолет-охотник типа «Апач» был в этой ситуации самым оптимальным решением.

Вообще полковник за то время, что он кувыркался здесь, зауважал русских, впервые ему попался достойный противник. Иракцы, например, так толком и не смогли наладить оборону ПВО, хотя ПЗРК у них были, и в немалом количестве. В Боснии — там вообще были горы, можно было нахвататься с этих поросших лесом гор по самые… гланды. Тоже ничего толком не сделали. И только тут…

Опасно было везде, но особенно — над лесными массивами и над городами. В городах существовали ограничения на ведение огня — партизаны этим пользовались, забирались на крыши, делали запуски и мгновенно скрывались. Распространены были обманки — просто автомобильный аккумулятор и сварганенная вручную антенна, дающая излучение, примерно соответствующее поисковому локатору. В нужный момент на антенну дистанционно подавался ток, естественно, поисковая система «Апача» обнаруживала излучение РЛС и начинала сходить с ума, давая сигнал об облучении. Вертолетчик разворачивал машину, заходил на цель и… получал настоящую ракету с задней полусферы. Один вертолет сбили во время досмотра — в кузове оказался «ДШК», тент сдернули и… Еще один — «ДШК» врезал через крышу, в ней была пробита небольшая дыра для наблюдения. Легкие вертолеты «MH-6», отлично показавшие себя в Ираке, здесь сильно страдали от огня «ДШК» и сосредоточенного огня «ПК», «Ястребам» доставалось, потому что у них никак не была прикрыта задняя полусфера: ни наблюдением, ни огнем. Как ни странно — лучше всего показали себя старые добрые гиганты Сикорского — у них было и наблюдение, и огонь на три стороны, и возможность ночных полетов, и система РЭБ на борту, — но на каждый чих их гонять не будешь, да и было их здесь всего четыре для выполнения заявок американского спецназа.

Поставленная сегодня задача была не такой простой, как это могло видеться на первый взгляд — им надо было сопроводить кортеж заместителя госсекретаря США от Борисполя до Киева. На выполнение задачи мобилизовывались два вертолета «Апач» — позывные «ноль шестьдесят первый» и «ноль шестьдесят второй». Для их наведения и проверки особо опасных участков им придавался беспилотный вертолет «Лоуч».[7] Мощь воздушного прикрытия должна была компенсировать опасную слабость конвоя — несколько бронированных джипов, максимум вооруженные станковым пулеметом «ПК», два бронетранспортера «Росомаха», каждый из которых вооружен дистанционной установкой с крупнокалиберным пулеметом, и грузовик с польскими солдатами со штатным вооружением. Все это было охраной польского генерала Франтишека Балы, а охрана американцев исчерпывалась частными охранниками на «Субурбанах» с пулеметами «ПК». Все дело было в том, что на охрану был заключен контракт и американцев охраняли частные структуры. Даже на собственной безопасности люди здесь пилили деньги. Нередко это кончалось плохо…

Когда температура газов в вертолетной турбине достигла необходимого уровня, полковник принял ручку на себя, поднимая вертолет и сразу отходя влево, чтобы побыстрее выйти из полетной зоны аэродрома. По уму, в полетной зоне аэродрома вообще нельзя было летать вертолетам, потому что это создавало предпосылки к тяжелому летному происшествию. Но здесь на многие правила просто плевали.

Бетонка, расчерченная квадратами, уходила вниз, вертолет ложился на курс, оставляя за собой стоящие на поле в капонирах самолеты и вертолеты. База была смешанной, и потому техника здесь была самая разная. Их «Апачи» — «шестьдесят первый» и «шестьдесят второй» были единственными в этом районе, еще четыре базировались на базе в районе западнее Харькова и еще четыре — в Николаеве, итого — десять машин. Помимо этого на базе стояли два MH53 Pawe Low 4, четыре «бешеных вагона» «МН-47» для сил спецопераций и один самолет «АС-27» для огневой поддержки (еще два были на патрулировании), которых вечно не хватало. Остальная вертолетная техника — это четыре «AH-6», восемь «MH-6» и восемь вертолетов-дронов — вся находилась в воздухе на различных миссиях. Вертолеты-дроны на базе «AH-6» они получили совсем недавно — но теперь это была самая востребованная техника, на них легко подвешивались два контейнера с «Миниганами» или 2,75 ракетами «Гидра-70», и если даже они попадали под обстрел повстанцев — то гибли только они, а не американский летный персонал. Первоначально их было десять, но осталось восемь, два ушли в безвозвратные потери, а один, изрешеченный длинной пулеметной очередью из засады, но дотянувший до базы, сейчас ремонтировали…

Американской техники здесь было немного, еще какая-то техника (включая морпеховские «Харриеры»), а так же польская и чешская, стояла в Бердичеве, и состояние ее оставляло желать лучшего.

Едва взлетев, полковник вызвал своего ведомого:

— Ганфайтер — Шестьдесят первый, взлетел нормально, запрашиваю Ганфайтер — Шестьдесят второй, доложите.

— Шестьдесят второй, взлетел нормально, все системы стабильны, держусь за тобой.

— Вас понял, Шестьдесят второй, выходим в зону ожидания, снижаться и зависать запрещаю. Продвинь птичку дальше по дороге, пусть барражирует у точки два и ждет нас. Начало движения по моему сигналу.

— Вас понял…

Американцы расселись по машинам довольно быстро, и кортеж из пяти машин покатился по бетонке, набирая скорость, — к воротам «без таможни». Собственно говоря, здесь все выезды с летного поля можно было переименовывать в «ворота без таможни», потому что таможню здесь не проходил ни один дурак.

Выскочив с летного поля, конвой почти сразу был вынужден остановиться у блока, где их дожидались силы сопровождения. Узнав машину командующего сектором с польским флажком, дежурившие на чекпойнте подняли шлагбаум без досмотра, за чекпойнтом, фыркая изношенным дизелем, разворачивалась «конвойная» «Росомаха» — бронетранспортер, который в основном гоняли по трассе на «легковых» скоростях и у которого из-за этого вот-вот должна была выйти из строя трансмиссия. Бронетранспортер был максимально облегченный, без дополнительного бронирования, на носу у него была специальная большая табличка, где по-английски, по-польски и по-украински было написано: «Не приближаться, держать дистанцию не менее пятидесяти метров. Иначе стреляем!»

— Как дела в Украине, пан генерал? — по-польски, пусть и с акцентом, спросил заместитель госсекретаря.