Василий Гавриленко - Теплая птица Страница 11

            Марина потянула обмотанную синей лентой рукоятку. Вертолет взял влево. Лопасти, казалось, застыли на месте, но я знал, что они бешено вращаются.

 Машина понеслась над макушками елей, поднимая белые вихри.

-Ты можешь хоть немного сбросить скорость? – заорал я.

Снежная пыль проникала в кабину, колола лицо, попадала в рот.

-Попробую!

-Ну?

-Я уже сбросила!

            Совсем ничего не почувствовал.

-Сделай наклон и вылезай!

            Марина кивнула, надавила на рукоятку. Скоро вертолет запашет носом…

Она покинула место пилота и, скрючившись рядом со мной, встала напротив шевелящейся снежной стены – бледная и решительная.

            Многолетние кроны затрещали. Сила, сопротивляться которой было невозможно, выдернула меня из машины и швырнула на деревья. Я полетел вниз, пытаясь зацепиться за ветки, обдирая сучьями руки. Вслед устремился хвост с вращающимся винтом. Но я падал быстрее.

            Земля ударила меня.

 -Андрей, - сквозь муть я увидел Марину. Сел, встряхнул головой. В ушах гудело – я потрогал мочку, на пальцах осталась кровь.

-Как ты? – спросил, не узнав свой голос.

-Нормально. А ты?

             Я отвернулся и сплюнул кровью на сугроб. Зачерпнул две горсточки сухого снега - одну растопил во рту и выплюнул, другой растер лицо. Как будто полегчало… Пришло понимание того, как дико, отчаянно нам повезло. Мы внизу, на земле, и мы живы.

Марина что-то долго говорила, но я лишь уловил:

-Ты можешь опереться на мое плечо, не думай – я сильная…

            Я сидел, прислонившись спиной к дереву, и смотрел на Марину, которая ходила взад-вперед, что-то возбужденно говорила, доказывала. Она уже протоптала передо мной тропинку.

            Шум в ушах и голове стал болью в висках. 

-Спасибо, - пробормотал я, сам не зная, зачем.

Марина встрепенулась:

-Тебе лучше, Андрей?

-Да … лучше. Все-таки я двужильный, - сказал я и поднялся. Кровь бросилась в голову, в глазах потемнело. Марина подскочила, не дав мне упасть, подставила плечо.

            Выпятив серое брюхо, на мощных кронах повис вертолет. Снизу он казался маленьким, как теленок.

            -Неужели мы оттуда на.бнулись? - пробормотал я.

 -А ты и правда двужильный, - проговорила Марина, глядя вверх. - Но вот ухватиться за ветки ты не смог.

            Превозмогая боль в висках, я засмеялся.

                                                                   7

                                                           ОБНИНСК

            Мы побрели в направлении разрушенного города, увиденного с вертолета, в надежде найти там пристанище на ночь.

Один рюкзак и автоматы похерили, и теперь (учитывая мое состояние), в сущности, - беззащитны. Отвратительное ощущение.

 Я опирался на плечо Марины, стараясь как можно меньше давить на него, но понимая при этом, что без поддержки просто-напросто рухну на снег. Мне нужна одна ночь покоя и тепла: тогда тело восстановится, сила вновь заструится по жилам. И, конечно, не помешало б чего-нибудь пожрать… Какие, однако, жирные крысы шныряли по коридорам Калужской городской администрации!

 Город был дальше, чем нам показалось с вертолета. Первые груды битого кирпича,  бывшие когда-то домами, появились только тогда, как на небе выткался серпик луны.

            Зеленоватые лужи, глянцевые, с кусками звездного неба, источали  удушливый гнилостный  запах. Я встречал такие: все живое обходит их стороной. В лесу они редки, здесь же - на каждом шагу.

            Этот городок мертвее Калуги… Кирпич, лужи, снег. Из-под снега торчит былье, лепится к невысоким деревьям кустарник. Жутко, пусто, мрачно…  Неужели здесь когда-то жили люди?

            А это - башня… Одна часть – большая, лежит на земле, другая – меньшая, протыкает небо обломком. Какой исполин переломил ее?

            Как тревожно здесь! Тревожно и … знакомо.

            Идти дальше незачем – скорее всего, все здания в городке разрушены, и надеяться на надежное кирпичное укрытие  не приходится.

            Между тем темнота сгустилась, – вот-вот вынырнет из черноты рука и схватит за горло…

Марина дышала тяжело. То ли ночной воздух, то ли чувство опасности прибавили мне сил – я уже не чувствовал себя разбитым. Распрямился, отпуская плечо девушки.

-Зачем ты? - сказала она,- я совсем не устала.

 Я замер, вглядываясь в темноту. Нет, в этом городе надо держать ухо востро, гораздо дольше, чем где бы то ни было. Тишина лжива: здесь нет ни стрелков, ни игроков, ни тварей, но наверняка притаилось что-то, более страшное… Чтобы пережить эту ночь, нам необходимо убежище.

             Я огляделся: тьма. Плотная, непроходимая тьма. Серпик луны скрылся в  тучах, на ветру стучит обледенелое былье.

Что-то надвигалось на нас – ближе, ближе – я чувствовал кожей. А лицо Марины спокойно – это понятно: она не имеет такого, как у меня, опыта игры, единственная ставка в которой – Теплая Птица…

Металлическая узкая лесенка… Почему я подумал о металлической узкой лесенке? Откуда эта мысль в моей голове?

-Марина, - я дернул девушку за рукав, - за мной.

 Мы побежали к башне.

-Андрей, что ты задумал?

 Я не ответил, озираясь по сторонам. «Только б она существовала», - крутилось в голове.

 Лесенка была припаяна к телу башни.

-Лезь.

            Марина вцепилась в тонкие перекладины и полезла вверх, осторожно перебирая руками. Оглянувшись на тьму, я полез следом.

             Нам повезло - на вершине башни образовалась небольшая площадка, частично огороженная острым забором из переломанной, искореженной арматуры.

Марина лежала лицом к небу и тяжело дышала. Я повалился рядом –  казалось, сердце выпрыгнет из груди.

-Знаешь, Андрей, - выдохнула Марина, взглянув на меня. – Там, внизу, отчего–то стало так жутко… Я едва не умерла.

            Нет, у этой девушки чувство опасности развито не меньше, чем у меня.

            Ветер, застревая в металлических обломках, сердито насвистывал.

            Редкие звезды показались на небе. Не они ли льют вниз пробирающий до костей холод? Деться от него некуда, он окружил нас, опутал… Сейчас бы костерок! И черт с тем, что станем маяком – лишь бы потеплело. Вот только где взять дрова?

            Единственное тепло в окружившем нас мире - это наши тела.

            Марина придвинулась ко мне, я обнял ее, уткнувшись лицом в рыжие волосы, накрылся курткой. Мало-помалу озноб отступил… А сколько, наверно, погибнет в эту ночь игроков, не успевших развести костер. Сколько примерзнет к стволам деревьев!

Я закрыл глаза, слушая биение сердца Марины.

            -Андрей.

-А?

-Послушай.

             Я откинул с головы куртку.

             Какое-то время не было слышно ничего, кроме тишины, затем отчетливо донесся глухой перестук – кто-то лез по лестнице, стуча подошвами. Я оглянулся: глаза Марины расширились, лицо вытянулось.

            -Тихо.

            Я поднялся и, пригнувшись, подкрался к краю площадки. Стук подошв по перекладинам совпадал со стуком моего сердца. Кто это может быть? Игрок? Едва ли – все игроки, не нашедшие укрытия до этого времени, уже мертвы. Стрелок? Исключено – стрелки орудуют при свете дня. Тогда кто же?

-Андрей!

            Встрепенувшись, я невольно вскрикнул: некто темный, приподнявшись над лестницей, уставился на меня двумя красноватыми угольками.

 -Возьми, гад! - заорал я, вскакивая, и, что было сил, ударил кованым носком ботинка в промежуток между красными угольками.

            Не издав ни звука, пришелец отпустил лестницу и, как мне показалось, необычайно медленно отделился от металлической стены башни. Я бросился к краю площадки и проводил взглядом темное кувыркающееся тело. Хрусткий звук удара о промерзлую землю донесся до нас.

            -Кто это был?  - прошептала Марина.

-Хер его знает. Уж точно не игрок.

-Что ему было надо?

 Марина вдруг заплакала.

-Ты чего? - растерялся я.

-Когда все это кончится? – прокричала она. – Проклятая жизнь!

            Чудачка! Как будто есть другая жизнь. Я, например, другой жизни не знал.

-Успокойся, - я присел на колени и обнял ее, погладил спутавшиеся волосы.– Я с тобой, я защищу тебя.

-Правда? – по-детски спросила она. - Повтори.

-Я защищу тебя.

            Девушка прижалась ко мне, вздрагивая. И откуда ты такая взялась в Джунглях, где цена жизни – мгновение? Мгновение, которого не хватило, чтобы добежать до убежища? В Джунглях никогда и ни в чем нельзя быть уверенным. Ты думаешь: надежно спрятался, никто и ничто не угрожает, но вдруг настигает напасть, какой не ждешь, а это самое хреновое.