Ведьмина поляна – 2 - Василий Головачёв Страница 11

Снова вокруг собрались гуляющие по палубам бойцы отряда, поскольку делать им пока что было нечего. Но Максим попросил их наблюдать за учениями с других палуб, чтобы не пугать птицу, и помогали ему только Любава и её брат.

Может быть, Максиму и показалось, что ворон ему обрадовался, но он так раскатисто отозвался на своё имя Герасим, что Любава прыснула, а Малята расплылся в недоверчивой ухмылке.

Вцепившись в плечо хозяина, птица поворочала клювом из стороны в сторону, потопталась, пощёлкала клювом и выдала ещё несколько «слов»:

– Дррамма! Горессим! Харртррога!

Любава расхохоталась.

– Надо же, разговорился!

– Переведи.

– По-моему, и так всё понятно. Товарищ спал спокойно, а ты его разбудил. Вот он и жалуется.

– Распустил ты летуна, – укоризненно качнул головой Малята. – Так он вообще скоро начнёт требовать, чтобы его не трогали.

– Не начнёт. Герасим, полетай! – Максим подбросил птицу в воздух, и та, взмахнув полуметровыми крылами, ввинтилась в небо.

Некоторое время все смотрели на ворона, наматывающего круги над кораблём. Тримаран сейчас шёл под парусами, давая отдых «живым двигателям» – китоврасам, и серые полотнища загораживали небо, поэтому изредка птица пропадала за ними.

Ветерок принёс говор наблюдателей на других палубах. Бойцы сотни были людьми простыми и с интересом обсуждали манёвры ворона.

– Не улетит? – осведомилась Любава.

– Куда? – хмыкнул Малята. – До ближайшей суши сто лиг, полетает и вернётся. Макс, прикажи ему.

Максим сосредоточился на мыслепередаче и через несколько секунд уловил ответ: ворон передавал ему не слова, а ментальные сигналы-эмоции, что понял хозяина и подчиняется. Спустя ещё пару секунд он круто спикировал на Максима из-за паруса и сделал над ним пируэт, восхитивший зрителей.

– А ты боялась, – назидательно сказал Малята, словно это он управлял птицей.

– В таком случае его можно отправить на разведку, – предложила Любава.

– Я тоже об этом подумал. – Максим сосредоточился, поймал волну ворона и стал видеть его глазами.

Он давно научился мысленно управлять птицами, а иногда мог и разговаривать с животными Роси. Во всяком случае, гиганты-клювары и ещё более могучие китоврасы понимали гостя из России и относились к нему дружески.

Ворон поднялся выше, под струи сизых облаков.

Горизонт раздвинулся, качаясь под разными углами, как поверхность плато под ногами нетрезвого человека: Герасим вертел головой, разглядывая болото. И хотя формат его зрения не совпадал с бинокулярным человеческим, вследствие того что глаза у птиц смотрели чуть ли не в противоположные стороны, Максим без усилий приспособился к нюансам птичьего зрения.

На «юге», куда и направлялся болотоход, небо темнело, предвещая изменение погоды. Настоящих штормов или тайфунов, как на земных морях, на Великотопи не рождалось, но бури бывали, и попасть под удар стихии никто не планировал.

На «севере», откуда и шёл тримаран, наоборот, небо светлело с каждой минутой, и скоро должен был проявиться эффект «двойного светозара»: в противоположной от светила стороне из синих глубин небосвода проступал пузырь второго солнца. Ненадолго, всего на несколько минут. Заканчивалась феерия тем, что второе светило расширялось кольцами, и на его месте ещё долго – часа два – чернела настоящая дыра. Хорос объяснял эффект «дробной мерностью» мира Великотопи, но что это было на самом деле, не ведал и он. Максим, когда ему полгода назад показали феномен, предложил слетать к дыре и посмотреть на неё вблизи. Но аппараты тяжелее птиц в пространстве Роси летать не могли, и авиации как таковой у жителей мира не было. Не появились даже аэростаты и воздушные шары, что для Роси оказалось благом при наличии у её врагов планов завоевания страны.

Глянув на «восточную» и «западную» стороны света, Максим «вернулся» в свои глаза.

– Всё спокойно, болото занимается своими делами. Слева проплываем мимо большого рифа с семейством водолагов, справа видны поля планктона, резвятся скаты.

– Может, акулефы? – загорелся Малята. – Вот бы подстрелить!

– Остынь, охотник! – проворчала Любава. – Вороньими глазами смотрел?

– Естественно. И кажется, мы плывём прямо в сердце шторма или по крайней мере в бурю.

Брат и сестра одновременно глянули на «юг».

Любава кивнула.

– Похоже. Чёрт! Это может нас задержать.

На палубе появился Гвидо Орловец. За ним хвостиком топал могучий Сломанос.

– Чем занимаетесь?

– Ворон гоняем, – с иронией усмехнулась Любава.

Сотник посмотрел на летающего над парусами Герасима.

– Кончайте. Я хочу повозиться с хладуном.

– Наши хладуны подчиняются только нам, – угрюмо обронил Максим.

– Я их у вас не отбираю. Но случись что с вами, не дай свет, кому они станут подчиняться? Поэтому лучше перестраховаться.

– Я своего не дам.

– Ладно, я выведу своего, – пожала плечами Любава. – Но предупреждаю, эксперимент с перехватом управления может быть опасен.

– Как-нибудь справлюсь.

Любава поманила брата, и они ушли на нижнюю палубу.

Максим мысленно позвал ворона, передал его под изучающим взглядом сотника одному из матросов и стал ждать, спрятав эмоции под маской равнодушия.

Толпа зрителей подалась назад, когда на верхней палубе появилась помесь кенгуру с лягушкой высотой под два с половиной метра, сопровождаемая Любавой и Малятой. Они поставили хладуна перед надстройкой поста управления, и Любава жестом отослала Маляту к зрителям.

Подошёл Гвидо, рассматривая зеленовато-коричневого зверя с огромным зобом и лягушачьей мордой, покрытой бугорочками, в пасти которой уместился бы целый кочар величиной с два-три футбольных мяча.

– Как ты с ним общаешься?

– Думально, – ответила Любава. – Тебя должны были учить этому как разведчика.

Глаза сотника сверкнули, но отвечать девушке он не стал. Подошёл к хладуну ещё ближе.

Монстр продолжал стоять, равнодушно устремив взгляд выпученных, без зрачков, глаз куда-то вдаль.

Застыл и Гвидо, сосредоточив на нём взгляд почерневших глаз.

Стало тихо, если не считать плеск волн о форштевни тримарана. Замолчали и свидетели эксперимента, собравшиеся на всех палубах болотохода.

Максим почувствовал дуновение тревоги: в голове прозвенели колокольчики неприятного ожидания.

Любава тоже уловила пульсацию «нервных полей», вопросительно посмотрела на мужа.

Тот помедлил, не желая вмешиваться в сеанс «гипноза».

Хладун вдруг ожил. Глаза его выпучились, треснули щелями зрачков – так это выглядело со стороны, – зоб надулся бледно-жёлтым пузырём.

Максим понял, что сейчас произойдёт.

– Ложись!

Любава присела. Малята проворно отскочил назад.

Наблюдавшие за происходящим бойцы сотни шарахнулись прочь.

Гвидо всё ещё надеялся на свой волевой посыл, только боднул воздух лбом.

Максим прыгнул и успел развернуть хладуна мордой к болоту.

Гигантская лягушка с лапами кенгуру плюнула!

Струя белёсого тумана прянула за борт, задев поручень, и улетела метров на пятьдесят, опускаясь на воду полосой кристалликов льда. По палубе тримарана прокатилась волна холода. Жёлтый «костяной» поручень покрылся слоем изморози. С палуб донёсся хор криков зрителей.

Хладун развернулся в обратную сторону. Его зрачки то сужались, то