Артем Каменистый - Люди пепла Страница 11

Бвонг, баюкая замотанную полоской ткани ладонь, недовольно произнес:

– Все равно всплывут. Если брюхо не распороть, всегда всплывают.

Трой понятия не имел, за какие прегрешения тот угодил в трюм «Кархингтайла», но после таких слов в голову начали закрадываться подозрения, что без сокрытия следов смертоубийства не обошлось.

– Кто-нибудь знает похоронную молитву? – очень серьезным тоном спросил Айлеф.

Все начали переглядываться, и совершенно неожиданно отозвался Бвонг:

– Да не покинет вас Святой Круг на последнем пути. Да избавит вас Святой Круг от ужаса севера и огненного мрака, где нет ничего, кроме сожаления о несбыточном. Да будет дорога ваша легка, как вечное движение соленых вод, да будет ваша последняя обитель чиста от пепельной скверны. Вроде все, нормально проводили.

Храннек покачал головой:

– Похоронная молитва должна быть длиннее.

– Шакал ты мелкий, откуда тебе знать?!

– У нас, когда старший купца зарезал и потом топил его в болоте, и то дольше говорил. Мы до этого думали, что он только ругаться умеет.

– Грех свой отмаливал, нельзя человека болотникам отдавать, это всякий знает.

– Так и за тобой грешок водится, – встрял Драмиррес. – Если бы кто-то не устроил хрен знает что, эти ребята могли бы жить дальше.

– Слышишь, ты, урод северный, ты на что намекаешь?!

– Я разве намекаю? Я прямо говорю.

– Заглохли оба, – беззлобно произнес Трой. – Хоть на похоронах попытайтесь не вцепляться друг другу в глотки. Нас и так осталось всего ничего, потеряем еще нескольких и не сможем следить за всеми выходами. Оба мечтаете еще раз схлестнуться с этими ребятами?

– Нам так и так хана, – буркнул Бвонг. – Этот корабль бросили не просто так, он проклят. Он стольких отправил в земли Краймора без возврата, что духи моря разозлились как следует и переломали ему почти все мачты. Я так руки одному умнику переломал, который щипал пижонов в моем переулке и ни разу не поделился добычей. Такими лапами ему теперь только у пьяных из карманов последние медяки тягать.

– Ну а мы тут при чем? – спросил Стрейкер. – Нас-то за что проклинать? Лично я никого не убивал и не калечил. Да, грехи были, не спорю, но не такие уж страшные, крови на мне нет.

– Все так говорят, – не успокаивался Бвонг. – А как колупнешь чуток, так столько всего вскроется, что устанешь проклинать. Все мы проклятие заслужили, раз сюда попали.

– Не только мы, – добавила Миллиндра. – В трюме было шестьсот два человека. Скажешь, что они тоже заслужили проклятие?

– Так все они, как и мы, – грязь и отбросы, – ухмыльнулся Бвонг. – Только не надо рассказывать, что вас ни за что в ящики посадили. Так все неудачники говорят. А я скажу вам честно: меня есть за что проклинать, я это заслужил и не собираюсь оправдываться. Что сделано, то сделано.

Вытянув неперевязанную ладонь, здоровяк задрал рукав куртки, показал на длинные шрамы – розоватые свежие и белесые застарелые:

– Умники, вроде Драмирреса, не один раз порезать меня пытались. Я, может, и не такой проворный, как некоторые, рукам частенько доставалось, зато стоило ухватиться за такого шустрого, и все очень быстро заканчивалось. Вот этими ладонями я свернул парочку шей, а уж сколько рук из плеч вывернул – не счесть. Первого человека убил в двенадцать. Я тогда был пухлым мальчишкой, сиротой, который отирался на задворках Талайского рынка. Этот козел бродил там специально, высматривал беспризорников вроде меня, заманивал деньгами и уводил. Никто из них после этого не возвращался. Так я потерял брата. А потом и сам пошел за ним, вот только он слишком рано отпустил охрану, любил забавляться в одиночестве. Я оглушил его, врезав по голове гирькой на ремне, потом связал и заставил рассказать, что он сделал с моим братом. Его слова меня сильно разозлили, и я слишком быстро его убил. Сейчас бы нет, сейчас бы сдержался и такое с ним сотворил, что он бы на коленях умолял о смерти. Я родился проклятым, в проклятой семье, и вы все такие же, как я, иначе вас бы здесь не было.

Трой кивнул:

– Возможно, и так, но давай обойдемся без проклятий. Предлагаю каждому сказать, за что именно он оказался в трюме.

– Зачем это? – удивился Драмиррес.

– Чтобы больше не возникали такие разговоры и чтобы знать, чего можно друг от друга ожидать. Можно, конечно, все прочитать в списках, но правильнее сделать это открыто и вслух. Раз уж мы в одной лодке, давайте привыкать к нашим плюсам и минусам, иначе сцепимся рано или поздно и перебьем друг дружку безо всяких пепельников. Здесь слишком тесно, и мы зависим друг от друга. Забудьте уже о том, что было, иначе нам не выжить. Считайте, что начали жить заново. А теперь пару слов о том, как жили до этого. Драмиррес?

Смуглый подкинул нож:

– Неужели по мне непонятно? Слегка подрезал одного богатенького хлыща. До этого он грубо обошелся с моей сестрицей, такое в наших краях не прощается. А когда уродец вернулся с парой братьев, подрезал их уже не слегка. Убийство, да еще и шулерство припаяли.

– А шулерство тут при чем? – удивился Бвонг.

– Да попался с парой высверленных костей в кармане, вот и припаяли для комплекта.

– То есть все же шулерство было.

– Если и было, то не в тот раз. Я ведь тогда ножом работал, а не кости кидал. Миллиндра, давай лучше ты. У тебя такой список – закачаешься, хочу, чтобы народ удивился.

– Чему тут удивиться можно? – пробурчал Бвонг. – Да она бабочке крылышки отрывать не станет, тоже мне, разбойница с большой дороги выискалась.

– Спорим, что она тебя удивит?

– А на что? На твой тощий зад? Да запросто.

– Лучше уж на твой, хотя я бы предпочел твою мамочку.

– Если бы ты видел мою мамочку, то не стал бы такое говорить.

– Если сынок пошел в нее, то я уже почти влюбился.

– Ладно, клоун, давай на три щелчка по лбу. На четыре страшно, еще подохнешь, меня совесть потом замучает. Ну ты, Веснушка тощая, за что тебя к нам отправили? Стащила с прилавка леденец на палочке?

– Да сколько уже можно повторять?! – нервно произнесла Миллиндра и, не отрываясь от раскрытого судового журнала, протараторила: – Незаконное проникновение, взлом, попытка кражи летающего питомца, сопротивление при задержании, нанесение телесных повреждений, попытка убийства.

Бвонг захохотал так, что жир на брюхе заколыхался, а из носа свесилась зеленая сопля. Небрежно смахнув ее ладонью, спросил:

– Ты там кого убить пыталась? Клопа постельного? Муху зеленую? Вот ведь умора!

– Ты удивился, так что подставляй лоб, пока я тебя за долги не порезал, – потребовал Драмиррес.