Дмитрий Силлов - Закон Долга Страница 11

Поняв в чем дело, подручная Пятиглазого обернулась, и я вновь поразился невинной чистоте ее взгляда. Никогда бы не подумал, что единственный глаз во лбу мутанта может быть настолько прекрасным. Я даже отвлекся на мгновение, уставившись на эту красоту, и чуть не прозевал момент, когда одноглазая попыталась ударить меня снизу второй лапой.

Но не вышло у нее. Дернулась вхолостую. Ее атакующую конечность из последних сил схватил своими лапами волкоподобный. И держал, трясясь от напряжения и аж скульнув тихонько при этом: мол, ты бы поторопился, хомо, надолго меня не хватит.

Я и не стал больше медлить. Сделал шаг вперед, схватил одноглазую за роскошные волосы, и, глядя прямо в ее прекрасный глаз, наотмашь рубанул «Бритвой» по длинной, красивой шее.

Голова легко отделилась от тела, будто на пластилине держалась. Что и говорить – когда моя «Бритва» в форме, ей нет равных, ни плотные мышцы, ни шейные позвонки для нее не препятствие. Лишь с каждой отнятой жизнью прибавляется лазурной синевы у клинка, гуще и насыщеннее становится его цвет, подпитываясь энергией смерти.

Я приподнял отрезанную голову на уровень своего лица, посмотрел, как угасает жизнь в огромном глазу, – и отбросил в сторону страшный трофей. Я не люблю убивать, но слишком часто приходится это делать, чтобы самому остаться в живых. И неплохо, черт возьми, когда вместо тебя умирает твой враг. Ибо очень обидно, когда случается наоборот. Я уже не раз умирал, я знаю.

– Снайпер? Ты?

Голос, раздавшийся за спиной, был до боли знакомым. Впрочем, поправлюсь: я, несомненно, по привычке так подумал. Это раньше он был «до боли», до дрожи во всем теле. Сейчас же – просто хорошо знакомый женский голос. Очень хорошо знакомый.

И я не ошибся. Обернувшись, я увидел девушку с синими глазами. Ее, как я понимаю, тоже захватил Пятиглазый. Но, поскольку сделал он это с ней позже, чем с остальными, она и пришла в себя раньше других. Кстати, и почему я раньше думал, что у нее глаза цвета чистого неба? Поэт, блин. Просто синие глаза. Как у многих.

– Ага, я, – сказал я.

И отвернулся, высматривая, куда подевалась пятая одноглазая тварь. Спряталась в толпе медленно оживающих «кукол»? Или убежала от греха подальше, бросив сестер? Кстати, если б они вдвоем бросились, серый мутант ничем бы мне не помог. На пару они нас сделали б как пить дать, разорвали в бастурму. Но тварь предпочла спасти свою шкуру. Впрочем, нельзя ее осуждать. Правильное решение. Своя-то шкура всяко дороже чужой будет.

Но одноглазой нигде не было. А вот на мое плечо легла рука и попыталась развернуть меня в свою сторону. Хммм… Не люблю я, когда меня пытаются повернуть куда-либо против моей воли.

Но все-таки я развернулся. Почему? Да просто вспомнил, что вроде как ради этой девушки я пришел в этот мир. Решил, что это мой Долг ее спасти. Именно так, Долг с большой буквы. Забавно. Глупо вешать на себя долги, когда ты ничего не должен. Тем более когда это выдуманные тобой же обязательства перед девушкой, которой ты совершенно не нужен.

Она стояла передо мной, пытливо вглядываясь в мое лицо, словно хотела найти там что-то. И, видимо, не находила. А что там можно найти, кроме чужой подсохшей кровищи, которая скоро высохнет совсем и начнет отваливаться, словно кора с трухлявого дерева?

– А ты стал другим, – медленно произнесла она. – Вроде ты – и в то же время не ты.

– Людям свойственно меняться, – хмыкнул я, вытирая клинок «Бритвы» об грязный рукав. – Ты вон тоже стала другой. Сначала меня любила, потом полюбила его.

Я кивнул на серого мутанта, который лежал на полу, хрипло дыша. Нехило его порвала одноглазая. Выживет ли? Хотя какое мне дело. Не завали мы ее, никто бы не выжил. А так у него теперь есть шанс. Так что друг другу мы ничего не должны.

– Ты не понимаешь, – очень тихо, едва слышно произнесла она. – Ты ничего не понимаешь…

– Пусть так, – кивнул я. – Я тупой сталкерюга, я ничего не понимаю. И на этом закончим. Пойду я, пожалуй. Все долги отданы, и мне тут больше делать нечего. Береги своего серого. Можешь ему спеть про пыльник, крылья и чистое небо. Глядишь, быстрее оклемается.

По залу шатались понемногу приходящие в себя бывшие «куклы». При этом оголодавшие нео уже косились на людей и более слабых мутантов. Да и осмы вон рылами водят туда-сюда, прикидывают, то ли свалить, то ли попробовать присоединиться к нео. Авось не прогонят, жратвы на всех хватит.

Признаться, не хотелось мне участвовать в том, что должно было тут начаться минут через десять, когда мохнатые Новые люди окончательно оклемаются и приступят к трапезе. Поэтому я присмотрел себе свободный участок в углу зала, подобрал свои автомат с карабином и направился туда.

Позади мне послышался жалобный всхлип. Ох, как же я ненавижу сопливые мелодрамы, особенно если они происходят в жизни. Уж лучше двину-ка я обратно в Чернобыльскую Зону. Подальше от голодных нео, бешеных биороботов и женских слез, искренних, как плач крокодила по жертвам, съеденным им же.

Моя «Бритва» сверкала синевой, словно чувствуя, что ей сейчас предстоит сделать. Наелась чужих жизней, сытая, довольная, готовая к работе. И верная, как преданная собака. Всяко у нас с ней было. И болела она, и крали ее у меня, но всякий раз возвращалась она ко мне. Потому я простой и страшной искренности оружия верю больше, чем женским слезам. И моя личная практика показывает, что в вечном противоборстве Любви и Смерти моя сестра обычно побеждает. Честностью, бескомпромиссностью и полным отсутствием мелодраматических соплей.

Я зарядил автомат с карабином и совсем уже собрался рубануть своим ножом пустое пространство перед собою, как на мое плечо вновь легла чья-то рука. Гораздо более тяжелая, чем предыдущая.

– Ну что еще, мать твою? – резко развернулся я, вполне готовый подкормить свою «Бритву» еще одной жизнью…

И не подкормил.

Потому, что передо мной стояла еще одна хорошая знакомая из прошлого, которая однажды чуть не отправила меня на тот свет, проколов грудь и легкое танталовым штыком[3]. Девушка-киборг с порядковым номером 5627NST876. Тоже, кстати, с пронзительно-синими глазами, красивая до невозможности.

Все в ней было избыточно. Маленькие ступни, тренированные бедра, обтянутые эластичными серебристыми шортами, узкая талия, руки – мускулистые, но в то же время не отталкивающие буграми плоти, как это бывает у тренированных спортсменок. И лицо, совершенное в своей красоте, искусственно созданной гением академика Кулагина.

Вообще в постапокалиптических мирах довольно часто встречаются красивые девушки. Причины этому разные. Направленные мутации, инициированные учеными. Переделки внешности с помощью артефактов. Изменения плоти, которые хищные твари совершают над собой, чтобы приманить доверчивого мужика и полакомиться человечинкой. А вот нормальной, естественной красоты тут почти не встречается. Выжгли ее на этой планете двести лет назад тотальной ядерной войной. Такие дела…