Алексей Молокин - Блюз «100 рентген» Страница 11

У зева трубы он неторопливо настроил «планетарий», подождал, пока пленка вывернется и выбросит его на другую сторону насыпи, и, мгновенно оценив обстановку, понял, что влип.

Метрах в двадцати от насыпи горел костерок, возле которого расположились человек десять бандитов. Еще парочка мордоворотов несла караул у входа в тоннель. Успев удивиться непривычному для бандюков вооружению — автомат «Вал» не у каждого приличного сталкера имеется, а откуда они у этих отморозков — и вовсе непонятно, — сталкер получил прикладом по башке и вырубился.

Очнулся Лешка от того, что на затылок ему кто-то щедро плеснул холодной воды. Только лучше бы сталкеру не приходить в себя, потому что то, что он увидел, его отнюдь не обрадовало.

Один из бандитов, судя по всему — главарь, сидел на железнодорожной шпале и с каким-то брезгливым любопытством смотрел на него. Автомат главарь держал на коленях, небрежно вроде бы держал, но был в этой кажущейся небрежности некий профессиональный шик. Многое было в этом бандите неправильно: несмотря на то, что креозотовая пропитка давным-давно высохла, на шпалу был аккуратно постелен полиэтиленовый пакет. Глянцевый пакет с броским логотипом какого-то сетевого супермаркета. Бандиты, беспокоящиеся о чистоте собственных штанов, в Зоне встречаются довольно редко. Но не так редко, как новенькие полиэтиленовые пакеты с логотипами столичных магазинов. Да и лицо у бандюка было не бандитское — жесткое лицо, жестокое даже, но никакой свойственной уголовным физиономиям расхлябанности и одержимости в нем не наблюдалось. Напротив, это было лицо очень собранного и знающего, что делать, человека. Военное лицо.

Да он и не скрывал особенно, что никакой не бандит, потому что под распахнутым просвинцованным плащом на нем была ненавидимая всеми вольными сталкерами темно-синяя форма наемника. Посреди небольшой поляны, словно какой-то дурацкий «Бум-бокс», перемигивался сам с собой разноцветными огоньками «планетарий».

— Поговорим, — не предложил, а просто констатировал наемник и показал тщательно выбритым подбородком на артефакт. — Какая интересная штука! Мне кажется, ты умеешь ею пользоваться и прямо-таки горишь желанием научить меня. Кстати, прими к сведению, я предлагаю только один раз.

Отмалчиваться было бессмысленно, но Лешка тянул время. В голову почему-то лезли совершенно дурацкие мысли, например, чем это таким ему скрутили руки, потом понял, что скотчем, и удивился — скотч в Зоне тоже штука довольно редкая. Наконец он спросил:

— Что вам надо?

Сэр, — издевательски напомнил наемник. — Не забывай добавлять «сэр», сталкер. А что мне надо — я уже сказал и повторять не буду. Усвоил?

— Не стану я ничего показывать, — угрюмо сообщил Лешка, понимая, что наемники умеют добиваться своего разными способами и чего-чего, а профессионализма у них не отнимешь.

— Ну, ну… Что ж, как говорится, была бы честь предложена, — пожал плечами наемник, и негромко позвал: — Фельдшер!

— Сэр? — Один из мнимых бандитов, расположившихся у костерка, стряхнул с себя фальшивую уголовную ленцу и мигом оказался рядом.

Тот, кого наемник назвал Фельдшером, и в самом деле напоминал медика, только не фельдшера, а скорее уж санитара из желтого дома, здоровенный увалень с немного дебильной физиономией и закатанными по локоть рукавами белесой от пота камуфляжки.

— Укол ему, — приказал наемник. — Когда подействует — развяжи. Под уколами они все смирные.

И пояснил, обращаясь уже к Лешке:

— Вообще-то в присутствии Фельдшера все и так смирные, правда, Фельдшер?

— Так точно, сэр, — подтвердил громила, самодовольно ухмыльнувшись. Шприц он держал в двух толстенных пальцах, словно только что пойманного комара, и Лешка некстати подумал, что автомат в этих лапищах смотрится, наверное, как шприц. — Ну-ка. — Фельдшер рывком перевернул сталкера, ловко вонзил иглу ему в бедро, надавил на поршень, выбросил шприц, распорол скотч на запястьях и щиколотках сталкера, отдирая широкие ленты вместе с клочками кожи, и отрапортовал: — Готово, сэр! Разрешите идти?

— Иди, — махнул рукой наемник. — И скажи остальным, чтобы сворачивались. Скоро выступаем.

— Есть, сэр, — рявкнул Фельдшер, повернулся и направился к остальным.

— Где мутант? — почти ласково спросил наемник. — Ты ведь хочешь рассказать мне, где сейчас находится мутант? Правда ведь, сталкер?

Лешка и в самом деле очень хотел. Почему-то он только сейчас понял, каким был дураком, что сразу не доверился этому волевому и опытному человеку, который прекрасно знает, как разрешить любую Лешкину проблему, да что там мелкие проблемы рядового сталкера! Этот человек мог разрешить любую проблему в Зоне, этот человек был суров, добр, ужасен и прекрасен одновременно. Этот человек, без всякого сомнения, был Богом. И Лешка принялся рассказывать. Он говорил и говорил, стараясь быть полезным Богу, потому что не быть полезным — означало умереть, а умереть без соизволения Бога — означало разгневать его. Он рассказывал о себе и Катерине, о Ведьмаке, Бей-Болте, Докторе и его ученом псевдопсе, о Ваське-Мобиле и Берете. Рассказывал о внезапно прорезавшемся у него умении слышать и прозванивать Зону, рассказывал, отчаянно размахивая руками, потому что человеческих слов не хватало, но Бог не понял его и хлестко ударил по лицу, после чего громогласно вопросил:

— Где мутант, я тебя спрашиваю, гнида чернобыльская?

И Лешка заплакал от счастья, потому что Бог соизволил коснуться его, и заплакал от огорчения, потому что не мог сказать Богу, где мутант. Ведь он действительно не знал, хотя уже догадался, о каком мутанте спрашивал его Бог. Лешка снова принялся рассказывать, но Бог снова его не понял, и сталкер замолчал.

И тогда Бог воздел огромную, сияющую на солнце длань, и Лешка осознал, что сейчас умрет от руки Бога, и ему сделалось радостно и жутко одновременно. Потому что, умерев от руки Бога, он становился частью его…

Но Богу помешали. Пространство за спиной Бога выпучилось гигантской каплей-слезой, и в ее прозрачной тверди явственно обозначилось обиженное, перекошенное беззвучным криком детское лицо. Сердитое существо из капли не считало Бога Богом, а значит — являлось его противоположностью, и Лешка пополз к нему, чтобы заступиться за оскорбленное Божество, но не успел. Существо протянуло пухлые, словно перетянутые ниточками ручонки и принялось неумело сминать пространство вокруг Лешки, причем сам сталкер решительно ничего не почувствовал, зато одетые в синие бронекомбинезоны фигуры вокруг него изломались, брызнули красным и смялись в нелепый комок, повисевший немного над поляной, а потом упавший на нее с жутким мокрым звуком. И тогда страшное лицо по-детски бессмысленно рассмеялось, показывая слабые молочные зубы, и наконец сгинуло. А одурманенный наркотиком сталкер остался возле загаженного кровавыми брызгами входа в тоннель оплакивать так и не убившего его Бога. И молился ему, уже мертвому, до тех пор, пока не впал в тяжелый наркотический сон. И только тогда он наконец умер вместе с Богом.

Когда Лешка очнулся, стояла глухая ночь. Экран ПДА зеленовато мерцал в темноте, и по нему сталкер определил, что до рассвета еще далеко. Покачиваясь от слабости, он поднялся на ноги и включил фонарь, наплевав, что его свет может привлечь каких-нибудь не слишком приятных гостей. Яркий световой мячик запрыгал по поляне, выхватил омерзительную груду слипшейся плоти и обрывков амуниции, оставшуюся от того, что несколько часов назад было отрядом хорошо тренированных и вооруженных мужчин, перескочил на целехонькую гитару, лежащую немного поодаль вместе с вещмешком и небогатым Лешкиным арсеналом, и остановился.

Лешка навьючил на себя амуницию, выпил банку энергетика, поискал пропавший артефакт и не нашел. «Планетарий» исчез, хотя остальной хабар был на месте, в вещевом мешке и контейнерах комбинезона. Предположив, что артефакт находится внутри жуткой кровавой лепешки, сталкер хотел было поискать его там, но пересилить ужас и отвращение так и не смог. Пройдет совсем немного времени, мелкие твари Зоны, крысы и тушканы сожрут останки наемников, а артефакт останется. Потому что мутантам артефакты ни к чему. И какой-нибудь удачливый сталкер будет гадать — почему это вокруг артефакта нет никакой аномалии. А может быть, она все-таки есть?

«Наплевать, когда придется возвращаться на Большое Болото — вернусь другой дорогой», — подумал сталкер и, пошатываясь, высоко поднимая ступни, чтобы не вляпаться в кровавую жижу, в которой уже копошились какие-то мелкие жадные твари, зашагал вдоль насыпи прочь от тоннеля, ближе к обыкновенным людям, не богам и не мутантам. На Кордон, на Росток, в Лиманск — все равно куда, лишь бы к людям.

К рассвету он выбрался на разрушенный железнодорожный мост, под которым металась стая взбесившихся плотей. Человечек в солдатской форме сверху казался совсем маленьким, он все стрелял и стрелял в мутировавших свиней из автомата, стоя в кузове покореженного грузовика, потом у него кончились патроны, а к тварям присоединились слепые псы, которые в отличие от плотей умели прыгать. Лобастый чернобыльский пес, водивший стаю слепых, взвился высоко в воздух и мигом оказался в кузове грузовика. Солдатик взвизгнул, пытаясь закрыться руками, перевалился через борт и тотчас же пропал под грудой жилистых собачьих тел.