Дмитрий Лазарев - Вирус Зоны. Кочевница Страница 11

– Это еще что такое?

Он усмехнулся.

– Что, не успели еще выяснить? Обычно разработки АПБР довольно быстро утекают к сталкерам.

– Да ладно вам! Антинова только и утекла. А это изобретение общественной значимости.

– Ну-ну. Ладно, вернемся к стану. Это недавний прорыв в области прикладной химии. Создан специально против Измененных. Временно блокирует их способности и угнетает физически и ментально. На время они становятся вполне обычными людьми, вдобавок вялыми и апатичными. Не факт, что во Владимире вам встретятся Измененные (по крайней мере разведка не сообщала о фактах наблюдения их внутри новообразованной Зоны), но на всякий случай…

– Ценная штука! Однако всего этого недостаточно. Я лезу в Зону один, что повышает мои экипировочные запросы в разы.

– Только не говорите мне, что у вас нет заначки!

– Есть, но там не все необходимое.

– Остальное я вам достану. Только список дайте. Ну и спутниковый телефон для связи тоже с меня.

– Занятно… Такая забота! А что потребуется от меня?

– Только то, что вы и так будете делать. Найдите остатки экспедиции и вытащите их оттуда. Я думаю, что они достаточно близко подобрались к цели своей миссии…

– И что же это за цель?

– Зона уже долгое время была сравнительно стабильна. А тут вдруг увеличение пси-активности, появление кочующей аномалии и резкая экспансия в сторону Владимира. Почему? Вопрос, и найти ответ на него очень важно. Единичный ли это случай, или начало нового этапа, когда Зона начнет интенсивно расширяться? Если второе, то у нас ба-а-альшие проблемы, друг мой! Коль скоро экспедиция что-то узнала, это должен знать и я.

– Вы? Или АПБР?

«Позитив» загадочно улыбнулся:

– Олег Игоревич, вам не кажется, что новой информации на сегодня уже более чем достаточно?

Глава 4

Где-то во Владимире

Меня трясут за плечо. Энергично и даже нервно. А я сижу над безжизненным телом Павла Рогочего и ритмично надавливаю на его грудь – делаю непрямой массаж сердца.

– Идемте же, Виктор! – звучит над ухом знакомый голос. – Вы ему уже ничем не поможете – он мертв! А нам нужно срочно уходить – почти стемнело, и Провал вот-вот проснется!

Я поворачиваю голову, все еще боясь поверить своим ушам, но так оно и есть – Агнешка. Живая, слава всем богам! И я живой. То есть Виктор. Но все это ненадолго, если мы немедленно не уберемся отсюда. Один взгляд, брошенный вверх, подтверждает серьезность опасений Агнешки: хмурое вечернее небо готовится стать совсем темным, ночным. И Провал… Я чувствую его безо всяких детекторов – до него метров тридцать-сорок, вряд ли больше. Глазу он недоступен, так как скрыт за деревьями и… надгробиями?! Да, мы, оказывается, на кладбище.

Я вскакиваю на ноги. Внутри болезненной вибрацией отдаются нетерпеливые и голодные пульсации готового пробудиться Провала. Слева… Погодите, там еще кто-то… Да это же научник с детектором! Нашел время параметры замерять! Тут его замечает и Агнешка и кричит на грани срыва:

– Шамиль, прочь оттуда! Уходим!

Научник словно пробуждается от странного летаргического сна, вздрагивает, бледнеет и бежит в нашу сторону. Мы тоже пускаемся бежать, а в моей голове пульсирует подленькая мыслишка, что он отстает от нас на двадцать шагов, а следовательно, то, что изрыгнет Провал уже меньше, чем через минуту, первым настигнет его, и у нас появится шанс. Бежим. Скоростные возможности Агнешки, конечно, уступают моим, и я подстраиваюсь под ее предельный темп. Впереди нас бегут еще несколько человек. Неужели это все, что осталось от экспедиции, насчитывавшей в первый момент моего появления здесь около тридцати участников?! Если так, то потери поистине кошмарные! К тому же она обезглавлена: я что-то не замечаю среди бегущих седоватого начальника научников, а Рогочий остался лежать мертвым там, позади, совсем рядом с Провалом. Не удивлюсь, если теперь мы с Агнешкой окажемся главными среди выживших. Правда, для этого надо еще выжить, а это, боюсь, станет проблематичным…

Я чувствую выброс за мгновение до того, как он происходит. Энергетические пульсации становятся настолько сильными, что напоминают уже родовые схватки, и в следующий момент это происходит. Мне раньше не доводилось видеть ночные выбросы Провалов… к счастью. Как правило, живых свидетелей таких событий не остается. Оборачиваюсь на бегу (любопытно же!) и округляю глаза от изумления и ужаса: за нами с большой скоростью, едва ли не превосходящей нашу, катится волна какого-то черного дыма, как от горящего мокрого дерева или резины, только гуще и высотой в два человеческих роста.

Несчастный научник Шамиль опережает ее всего на несколько метров, и волна едва ли не каждую секунду подъедает помаленьку этот отрыв, постепенно настигая его. Бедолага обречен. Бежать, постоянно оглядываясь, рискованно – чай, не по стадиону пробежку совершаем, и под ногами попадается всякое. Споткнуться или подвернуть ногу со всеми вытекающими тут не вопрос. Поэтому я отворачиваюсь и бегу, несмотря на почти болезненное любопытство: что сделает этот черный дым с Шамилем, когда догонит?

Оборачиваюсь только на его дикий вопль. Успеваю увидеть, как беднягу накрывает волна, и он исчезает. Напрочь, словно его непрозрачным коконом накрыли. И криков больше не слышно. Внутри продолжающей свою погоню волны мрака происходит какое-то движение, но это все, что мне удается увидеть. Что же, мир твоему праху, Шамиль!

Обнаружив, что приотстал от Агнешки, снова добавляю хода и, на бегу оценивая состояние своего организма, с тревогой ощущаю, что надолго меня в таком режиме не хватит. Впереди появляются ворота кладбища. Неизвестно почему они пробуждают в душе иррациональную надежду, хотя мы не в готическом романе, где заклятая ограда погоста не выпускает нежить наружу. Выбрался – спасся. Тут не так. И гонится за нами не толпа зомби, а волна энергетического выброса Провала. Наш шанс в том, чтобы ее движущий импульс (а его не должно хватать надолго) иссяк раньше, чем наши силы.

И тут Агнешка спотыкается и падает. Помогаю ей подняться, но этому мешает проволока, за которую зацепились ее джинсы и которая, словно живая, ухитрилась еще как-то обмотаться вокруг ее ноги. Мысленно проклиная все и вся, выпутываю ногу Агнешки из этого капкана, но когда нам это удается, времени потеряно уже столько, что… Оборачиваемся и леденеем от страха оба – волна всего в нескольких метрах от нас. Но происходит чудо – высота надвигающейся стены черного дыма начинает резко идти на уменьшение и сходит на нет, не дойдя до нас каких-то полутора метров. У меня невольно вырывается шумный вздох облегчения.

– Не спешите радоваться, – разом портит мне настроение Агнешка. – Волна – это не все. Сейчас другое полезет.

Знаю, что полезет, хоть и не знаю, что конкретно. Сам не видел, но по слухам – жуть какая-то.

– Идти можете? – спрашиваю я.

– Нормально, – успокаивает меня Агнешка. – Я только немного ушиблась – ни вывихов, ни переломов.

Снова бежим, только уже трусцой, а не во весь опор. Но впереди нас теперь только одна фигура. Что за черт?! Где остальные? Куда исчезли?

– Она близко, – отвечает на мой невысказанный вопрос Агнешка. – Хулиганит с пространством. Не надо было нам отставать от остальных, глядишь, и не потерялись бы.

– Она – это главная аномалия? – уточняю я.

– Ага, Кочевница. Она движется и сейчас. Снова уходит. Но в этот раз мы подобрались к Ней ближе, чем обычно.

– А толку? – с горечью восклицаю я. – Людей у нас осталось шиш да маленько…

Внезапно она вздрагивает и всматривается в мое лицо.

– Виктор, а мы с вами раньше не встречались?

Сердце екает. Неужели почувствовала?

– Встречались… Агни, – дрогнувшим голосом произношу я.

На ее лице смятение.

– Вы… ты… кто вообще такой?

– Олег.

Она энергично мотает головой:

– Нет. Это невозможно. Никак невозможно!

– Я тоже так думал, Агни, но… Я сейчас далеко и понятия не имею, как попадаю своим сознанием в это тело. Но я приду за тобой, слышишь? Приду и вытащу отсюда, чего бы мне это ни стоило!

– Олег, я…

Она обрывает фразу на полуслове, видя мое остановившееся лицо, и оборачивается. А мой позвоночник вновь ледяной, потому что та единственная фигура перед нами – не участник экспедиции. Точнее, теперь уже не участник. Мне до жути знакомы и взгляд пустых потемневших глаз, и по-собачьи склоненная набок голова. Пистолет в его руках смотрит мне в лицо.

– Агни, беги! – деревянным голосом произношу я.

– Я не…

– Беги, говорю! Я найду тебя!

Она бросается в сторону, прямо сквозь кусты и ряды надгробий. Я готовлюсь кинуться на одержимого, если он решит остановить ее, но тот остается безразличен к побегу Агнешки. Он смотрит на меня и знакомо хрипит:

– Интересно! И здесь ты!

– Вадим? Это ты? – выкрикиваю я. – Что тебе нужно?!