Дмитрий Распопов - Сын Галактики - Противостояние Страница 11

Чем больше я смотрел, тем больнее мне становилось. Оказалось, Таша за последние месяцы охладела ко мне и не воспринимала как возлюбленного. Всё чаще в разговорах с родными у неё проскальзывала ирония в мой адрес, на вопросы о том, какое нас ждёт будущее. А её практически открытое противостояние нашей с Келлером политике не давало мне шансов на примирение. Не всё мне было понятно в причинах её поступка, но меня сразило только одно — она меня больше не любит. Это задело меня больше всего.

"И ничего не переделать, — подумал я, — если сейчас попытаться что-то исправить, выйдет только хуже. Нужно выждать время, потом сделать попытку примирения".

"А пока, я предлагаю отвлечься и заняться работой, — заметил Келлер, — все отчёты готовы, ждём только тебя".

"Пожалуй ты прав", — на душе было пакостно и неприятно, но работа действительно отвлекала.

До научного центра я опять добрался на курьерском корабле, мне не хотелось долгое время оставаться в одиночестве, как только я переставал заниматься делами, в голову сразу лезли мысли о Таше. Мой корабль был уже на месте, поэтому быстро приведя себя в порядок, я залез в скафандр Диктатора и зашёл на пристыкованный к кораблю челнок. На научной базе меня встречала большая делегация. Практически все начальники направлений разработок вышли приветствовать меня.

— Добрый день, — поздоровался я, — конференц-зал готов?

— Да конечно Владимир, — быстро ответил один астанин.

— Тогда приступим.

Выступление начали энтомологи, в связи с похожестью клаксон на насекомых, "честь" вскрытия захваченных трупов досталась им. Оказалось, что их строение очень напоминает строение муравьёв, конечно достаточно приблизительное, но всё же, учёные нашли много похожего. Далее выступали уже социологи, которые на основе жизнедеятельности муравейника, выдвинули несколько теорий взаимоотношений между клаксонами. Что кстати частично подтверждалось различием в строении захваченных нами трупов. Десантники обладали более развитыми телами, с сильными мускулами и крепким панцирем, а вот те тела, что мы подобрали с погибших звездолётов, отличались от них и даже между собой.

Исходя из этого, была выдвинута теория о нескольких кастах в социальном строе клаксон. Пока учёные делили насекомых на четыре вида: солдат, учёных, чернорабочих и техников.

Хуже дела обстояли с исследованиями по технике клаксон, нам достались обломки или оплавленные остатки кораблей и приборов, а из этого трудно было понять что-то вразумительное, но всё же кое-что наши умники накопали. Структуру и состав броневых листов насекомых они определили и сделали вывод, что она уступает нашей. Были ещё разные мелочи, но всё сводилось к одному — им нужны были работающие образцы.

Когда конференция была окончена, я вернулся на корабль, одна удачная мысль требовала выхода.

— Келлер, а почему бы нам не воспользоваться опытом Охотников? — спросил я у него.

— Хочешь использовать наши корабли, как Охотников? — удивился он.

— Не совсем так, — я улыбнулся, — можем дать отпуск тем, кто захочет попытаться привезти нам целый корабль клаксонов.

— А в качестве награды? — поинтересовался он.

— Собственное имя и звание командор! Просматривал труды Таши, когда она была у нас, и понравилась идея о собственных именах. Конечно, всем давать его не будем, только как высшую награду. Как тебе такой вариант? — спросил я Келлера.

— Отлично! — восхитился он, — только думаю, что половина флотов сбежит ради такой награды.

— Это уже мелочи, — отмахнулся я, — пусть по графику уходят или ещё как.

— Хорошо, подготовь тогда приказ, я оглашу его по флотам, — согласился он, — очень надеюсь, что мы не понесём невосполнимые потери.

— А те, кто провалит задание с большим процентом потерь, понижаются в звании и на пять лет лишаются претендовать на собственное имя, — сразу выкрутился я.

— Тогда не забудь установить и этот порог, — хмыкнул Келлер, — не знаю, каким будет результат, но идея очень хорошая.

— Хорошо, тогда сразу и приступлю к делу, — в последнее время Келлер редко меня хвалил, поэтому лишняя похвала была приятна.

Келлер оказался прав, количество желающих отличиться и получить собственное имя, превысило все возможные размеры. Запросов на отпуск поступало столько, что я только удивлялся, откуда у нас такое количество кораблей. В отпуск просились целыми формированиями, надеясь после победы вытянуть удачный билет. В общем, пришлось ввести не только график, но и ценз на количество кораблей.

— Самое главное правило, не оставлять врагу ни кусочка наших кораблей, — напутствовал Келлер первую партию добровольцев на свободную охоту, — если есть хоть малейшее подозрение, что вас захватят, взрывайте реактор. Мы сделали чаще сохранение ваших матриц, поэтому помните о цели миссии и о последствиях, если врагу достанутся наши технологии.

Брифинг был не больше нескольких микросекунд, но успели мы сказать многое, передали кораблям не только инструкции их действий в чрезвычайных обстоятельствах, но и каналы шифрованной связи. Мы решили специально для этой миссии использовать другие длины волн для сигнала, и повышенной стойкостью к дешифрации.

— Да, и постарайтесь найти их планеты, — добавил я в конце, — найдём планеты, половина дела будет сделана. Планеты не умеют летать.

"Ну вот, осталось дождаться результатов", — перекинул я мысль Келлеру, когда возбуждённые корабли переговаривались со своими товарищами в последний раз по общему каналу. Как только они уходили в рейд, связь могла устанавливаться только по специальному каналу.

"Да, корабли очень воодушевлены, — подтвердил Келлер, — иногда мне кажется, что какая-то частичка Берсеркеров у нас осталась, мы не можем жить мирной жизнью".

"Вселенная большая, — хмыкнул я, — даже Предтечи не смогли всё узнать, что уж говорить о нас".

"Как кстати наши рейтинги, после показа ролика?", — поинтересовался я.

"Побит очередной рекорд, — настала очередь Келлера хмыкать, — если раньше самая не лояльная группа граждан возрастов от сорока до восьмидесяти давала нам двадцать процентов, то после показа индекс доверия возрос до сорока. Сейчас же, когда мы показали и дали интервью с живыми инетрогами, подтвердившими все наши слова, рейтинг популярности возрос до восьмидесяти процентов — небывалый показатель для самой недоверчивой к нам возрастной группы".

"Дело запахло керосином, вот они и превратились в наших поклонников", — скривился я.

"Не без этого, кому нужна новая война?", — задал риторический вопрос Келлер.

"Тем более умирать не нужно, это дело меклар, пусть они умирают за Общую Галактику", — в моём голосе была одна желчь.

"Как дела с Ташей?", — осторожно поинтересовался он.

"Как будто сам не знаешь, — немного резко ответил я, и сразу же понял, что неправ, — прости. Ты тут не причём".

"Согласись, невежливо будет по отношению к тебе показывать свою информированность".

"Я извинился уже, — буркнул я, — а с Ташей всё так же, мы расстались".

"Ты знаешь, что она начала встречаться с другим?", — осторожно поинтересовался он.

"Угу, — тема была мне не приятна, — а что я могу? Мы теперь оба свободны и вольны делать всё что хотим. Даже если она встречается только чтобы позлить меня, это её право".

"Несчастный случай не предлагать?", — попытался пошутить он.

"Мало того, найми для него телохранителей, — ответил я, — и официально. Чтобы общественность знала, что я не мстительный ублюдок. Всё время приходится делать не то, что хочется, а что полезно для рейтингов".

"Раз ты об этом заговорил, — Келлер сделал паузу, перед тем как поделиться следующими мыслями, — что-то мне надоело изображать из себя праведного пастуха. Поэтому у меня созрело пару мыслей".

— Давай тогда на слова перейдём, мне так удобнее будет, — я сел на кресло.

— Так вот, я подумал, почему мы возимся с этими существами, как няньки? — произнёс он уже нормально, через динамики, — Я предлагаю найти где-нибудь отдалённый и неизведанный сектор и зажить там, в своё удовольствие.

У меня едва не упала челюсть, от простоты и элегантности предложения Келлера.

— Знаешь, вот никакого удовольствия у меня от правления Галактикой, ни единого, — ответил я, — получается, что мы с тобой вкалываем по двадцать часов в сутки и ещё должны заботиться о том, как о нас подумают другие.

— Я стал чувствовать, что это засасывает нас с тобой, как в болото, — подтвердил он, — ты помнишь, я изначально был против помощи этой Галактике.

— Ты помогал мне, — кивнул я, — но сам понимаешь, если мы бросим всё сейчас, тогда нет смысла в том, чем мы занимались всё это время.

— Я и не предлагаю, бросить всё сейчас, я предлагаю мысль к рассмотрению.