Михаил Тырин - Синдикат «Громовержец» Страница 11

Ранним утром возле центрального гастронома наблюдалось необычное скопление граждан. Они толклись у входа, сидели на заборчике, подпирали стены соседних домов. То там, то здесь мелькала шинель Адмирала Пеночкина — он быстро переходил от группы к группе и с решительным лицом отдавал немые указания.

Оказалось, ночью гастроном ограбили. Первыми эту новость узнали старушки-домохозяйки, пришедшие с утра со своими большими сумками и крошечными кошельками. Они наткнулись на табличку «Учет», милицейскую машину и зареванную заведующую.

С традиционным зарыбинским недоумением зеваки обсуждали, кто мог решиться на столь кощунственный шаг. Воровали в городе, конечно, много — некоторые только этим и жили. Но одно дело — мешок картошки на прокорм из совхозного бурта, и другое — общеизвестное и всеми посещаемое торговое заведение, расположенное на самом виду.

Сотворить такую дерзость, по мнению зарыбинцев, могли только какие-нибудь лихие заезжие молодцы. Но заехать в Зарыбинск только ради нищего гастронома — верх странности.

Торговля в городке была такая же вялая, как вся прочая жизнь. Основными точками — гастроном, универмаг, хозмаг и другие — по-прежнему командовало бывшее райпо, преобразованное во что-то акционерное, но не ставшее от этого богаче и респектабельнее. Торгующие частники приживались в Зарыбинске как-то тяжеловато. Два ларька и один павильон держал давно обрусевший армянин Баданян, который жутко всего боялся. Еще несколько палаток и магазинчиков пооткрывали другие люди, в основном бывшие милиционеры, которые не боялись ничего.

Баданян снабжал городок самой дешевой, хотя и самой отвратительной водкой. Этим он и снискал популярность, а также получил прозвище Бодунян. В Зарыбинске уже имелся фразеологизм «пойти к Бодуняну». Это значило — раздобыть деньжат и надраться.

Армянин частенько жаловался знакомым, как он страдает под гнетом рэкета. И действительно, порой к нему приезжали великовозрастные лоботрясы со станции Валуй-Узловая. Ими командовал немногословный и решительный Жека-Терминатор. Они прикатывали на мотоциклах или тракторах — вечно пьяные, злые, небритые, — забирали у Баданяна пару бутылок и банку консервов, после чего убирались восвояси.

Баданян нес этот свой крест не столько покорно, сколько трепетно. Он воспринимал набеги валуевской шпаны, как акты жертвоприношения, без которых на его бизнес не снизойдет милость богов — покровителей торговли.

Сегодня он робко выглядывал из дверей своего павильончика и ласкал под сердцем мыслишку: его заведение не разбомбили лишь потому, что он регулярно приносит жертву Терминатору и его ухарям.

Между тем в дверях ограбленного магазина появился майор Дутов — как всегда, сердитый и задерганный. Он прошмыгнул в «УАЗ», поговорил там по рации с отделом и намеревался вернуться в гастроном. Но его перехватила группа старушек с пустыми сумками.

— Скоро магазин откроють?

— Чиво украли-то? Муку-то давать будут?

— Раньше надо было приезжать, когда жулики еще не убежали…

Дутов покрылся красными пятнами.

— Да подождите вы! — рявкнул он, всплеснув руками. И шагнул в гастроном так решительно, что старушечьи массы колыхнулись в стороны.

Публика, оставшись без информации, принялась обсуждать — много ли шансов поймать воров с помощью милицейской собаки, которая обнюхивала сейчас задний двор.

В магазине Дутов опять подступился к заведующей — широкой и громогласной женщине, лицо которой покрывала хищная косметическая раскраска. Сейчас, правда, заведующая была слегка поблекшей и словно бы сократившейся в размерах. Она напоминала подтаявшую снежную бабу.

— Давай-ка, Петровна, с начала, — сухо сказал Дутов. — Я тебя не очень понимаю.

— А я?! — жалобно воскликнула Петровна, размазывая тушь со слезами. — Я — понимаю? Пожалуйста, Сан Палыч, гляди сам. Четырнадцать банок топленого масла здесь стояло — нету! Банки большие — по шесть килограммов, их плохо брали. А жулики взяли!

— Так. Понял. Дальше что?

— Пожалуйста. Сгущенки ящик стоял. Нету. Почти полный был ящик… И еще, девочки только что заметили, мешки целлофановые лежали, запакованные, для фасовки. Восемь упаковок по пятьсот штук. Нету! Подскочила одна из продавщиц:

— Надежда Петровна, конфеты считать?

— Подождите вы! — процедил Дутов и повернулся, отрезая телом продавщицу от разговора. — Дальше что? Говори, Петровна, потом просморкаешься.

— Ну что? Фарш мясной, замороженный, пять коробок. Немножко почти просроченный. Все равно взяли. Ветчину и колбасу не тронули, а фарш взяли!

— М-да, — пробормотал Дутов, яростно кромсая ручкой блокнот. — И пельмени не взяли…

— Ну, про пельмени ты и сам знаешь, чего говорить…

Пельмени огромной грудой лежали на полу — вместе с котлетами, фрикадельками, куриными палочками. Все это было вывалено из морозильника, который из магазина исчез. Воры украли морозильник, оставив на погибель целую груду еды.

— М-да, — снова сказал Дутов, и тут его взгляд упал на полки со спиртным. — А водка? Водки сколько взяли? Заведующая затрясла головой.

— Нисколько! Не взяли! Ни единой бутылки. Девочки уже посчитали — все цело.

— Черт знает что такое!.. — в сердцах проговорил майор. — Ну как было водку не взять? Ничего не понимаю….

— Надежда Петровна, рома нет, — сообщила проходящая мимо продавщица.

— Что? — насторожился Дутов. — Какой Рома? Почему нет? На работу кто-то не вышел? Фамилия, где живет?

— Да не Рома, — махнула рукой Петровна и промакнула глаза рукавом. — Ром. Кубинский ром у нас был. Давно стоял — горький, вонючий, дорогущий. Никто не брал. Правда, крепкий, шестьдесят градусов. Но все равно, не брали.

— Да, да, помню, — вздохнул Дутов. — Ну куда это годится? Водку не тронули, а какой-то денатурат…

— Вот и я говорю, — уныло закивала заведующая.

— Ладно, Петровна, считайте тут дальше, ищите, чего пропало, чего осталось… Пойду к ребятам, погляжу, что там.

И Дутов направился в подсобку, на ходу размышляя, что за странные прихоти у современного преступного мира. Ветчина им, значит, не по душе, а тухлый фарш — забрали. Деньги из кассы не тронули, а топленым маслом нагрузились.

— Ничего нет! — с ходу предупредил его угрюмый эксперт, который сейчас осматривал с линзой пролом в стене и выявлял отпавшие с одежды волокна. — Пальцев нет, окурков нет, плевков даже нет.

— Следы от ботинок?

— Следы есть. Но какие-то так себе.

— Ясно, ясно, ясно… — пробормотал Дутов, обводя взглядом помещение. — А сигнализация?

— Нормально, — сказал эксперт. — Ребята посмотрели, говорят — порядок. Не сработала — и все.

— Не сработала, и все… — Дутов сделал шаг вперед, осматривая пролом. — Так, я что-то не понял, — проговорил он через минуту. — Вот пролом — а вот дверь, верно?

— Так точно, — вздохнул эксперт. — Служебный вход.

— И зачем надо было стену ломать? Эта дверь — она что, очень крепкая?

— Вообще-то, соплей выбить можно эту дверь. Если хорошо прицелиться.

— Ну? И зачем тогда ломать стену?

— Неизвестно. Возможно, ненормальные.

— И чем они ее снесли? — продолжал недоумевать Дутов. — Это ж столетняя кладка! Ее только танком прошибешь.

— Ну, может, у них танк и был.

Дутов вдруг резко вскинул голову и сдвинул брови.

— Давай-ка, занимайся своим делом… остряк. Подошел оперативник, который только что опрашивал народ в соседних домах. Ничего не сказал, только развел руками. Все ясно: никто не видел и не слышал. Под их носом столетние стены ломают — они не слышат. Если б весь гастроном унесли, начиная от фундамента, тоже бы сказали, что не слышали, что спали крепко.

— Вот что… — сказал Дутов оперу. — Давайте, значит, как обычно. К цыганам сходить надо, поглядеть… И на Узловую чтоб ребята съездили. Может, там что… Так, значит. И судимых проверить — прямо сегодня.

Опер кивнул и скрылся с глаз долой. Однако сердцем Дутов чувствовал, что, действуя «как обычно», эту необычную кражу не раскроешь. И банки с топленым маслом вряд ли обнаружатся у цыган.

До вечера магазин был закрыт на переучет и лишь на следующий день открылся к облегчению зарыбинских домохозяек.

Железный контейнер лег на огороде Дениса Романовича довольно уродливым ржавым пятном. Молодая березовая поросль не могла скрыть от соседей его вызывающе-рыжий цвет, и хозяин слегка побаивался расспросов.

Мало ли, что этот бронированный сарай достался «от природы»… А если вдруг истинные хозяева объявятся? А если окажется, что по недосмотру выбросили? Доказывай потом…

С утра Денис Романович хлопотал вокруг контейнера. Он осматривал его с разных боков и прикидывал, где бы добыть «от природы» зеленой краски, чтобы эта ржавая штука половчее вписалась в огородный ландшафт.

Стоял рабочий день, людей на соседских огородах почти не было. Лишь где-то вдали выделялись цветастые одежды стариков и старух, проливавших пот на своих карликовых земельных владениях.