Михаил Тырин - Отраженная угроза Страница 11

– Открыть дверь.

За ней была узкая шахта и лестница вниз – в подвалы или коммуникационные тоннели.

– Ну, что, мальчики? – Он облизнул внезапно пересохшие губы. – Кто-нибудь еще хочет заночевать на базе?

– Рубка, я – Скаут. Рубка, я – Скаут, ответьте.

– Скаут, вас слышат.

Сенин поправил наушники и прокашлялся.

– Прошу доступ первого порядка.

– Ждите соединения…

Слышимость была паршивая, сигнал шел через навигационные спутники, которые для радиопереговоров не предназначены. Но спасибо и на этом. По крайней мере, связаться с «Форумом» удалось через четыре часа, а не через восемь. За это Сенин готов был торжественно перед строем выразить благодарность Вельцеру. Жаль только, строй будет совсем короткий.

– Я – Первый, говорите.

– Я – Скаут. Сейчас получите на личный терминал отчет и данные системы «Протокол». Не прерывайте связь, до вас очень трудно достучаться.

Капитан «Форума» ненадолго замолчал

– Скаут, а в двух словах не объясните, что там у вас?

– Объясню. – Сенин постарался говорить бесстрастно, чтобы не сойти за психа: – База абсолютно пуста. Мы не встретили ни одного человека. Нашли следы крови – не следы даже, а несколько больших луж. Мы просмотрели регистрационный журнал и местный телепротокол, но там ничего необычного. Куда делись люди, неизвестно.

– А… – Капитан, похоже, был растерян. – Вы хорошо смотрели?

Сенин чуть не рассмеялся прямо в микрофон.

– Мы прочесали базу и прилегающие объекты. В том числе и круглосуточные посты. Мы не полезли только в подвалы, есть основания оставить это дело для хорошо оснащенной экспедиции.

– Так… так… – Капитан всё еще не мог собраться с мыслями. – И каковы ваши рекомендации относительно пассажиров?

– Мои рекомендации – улетать отсюда вместе с пассажирами. Впрочем, изучайте отчет и решайте сами. Там всё сказано.

– Офицер, вы отдаете себе отчет, насколько серьезно это решение? Триста лишних человек будут два месяца находиться на борту, да еще пятьдесят тонн груза…

– Решайте, господин капитан. Последнее слово за вами. Осмелитесь вы сбросить три сотни душ в зону бедствия – ваше право. А груз можно оставить и на орбите.

– Но всё-таки… всё-таки… есть какие-то соображения относительно причин происходящего?

Сенин этого вопроса, конечно, ждал. Но четко и красиво ответить не мог при всем желании.

– Есть только подозрения. Очень слабые, вы их увидите в отчете. Это касается активности местной флоры, неизученных видов.

«Если только допустить, что растения могут растерзать взрослого человека и утащить в подвал», – подумал он про себя.

– Вот как? Скажите, вашей жизни сейчас что-то угрожает? Дело в том, что эвакуировать вас…

– Не беспокойтесь, мы о себе позаботимся. Сегодня мы планируем проверить некоторые удаленные объекты, возможно, там что-нибудь найдем.

– Хорошо, а… сколько это займет времени?

– Ну, этого мы никак не можем знать.

– Дело в том, – пояснил капитан, – что мы стартуем только через двенадцать часов. И если появятся новости, обязательно сразу сообщите.

– Конечно, капитан.

– Через сутки с небольшим у нас запланирован сеанс гиперсвязи с Сектором. Мы передадим ваш отчет. Но если нужно, мы сумеем выйти и вне графика.

– Не советую тратить энергию. Решать всё равно придется нам, а не им. Впрочем, можете передать мой отчет федеральным властям.

– Удачи вам, офицер. Будьте там предельно осторожны.

«Спасибо за заботу», – Сенин сбросил наушники.

Он и не ожидал от капитана решительности. И в Федерацию этот служака ничего передавать не будет через голову начальства Сектора.

Капитаны больших кораблей – сплошь отставники, благообразные пятидесятилетние вешалки для своих мундиров. Всё, что от них требуется, – достойно выглядеть и внушать пассажирам чувство надежности и спокойствия.

И решение будет принимать не он, а совет старших офицеров. Впрочем, какая разница…

– Обед готов, – сообщил Гордосевич, выглянув из палатки.

После безмолвия покинутой базы лагерь казался уютным и желанным, почти родным. Детекторы подмигивали зелеными глазками – мол, вокруг всё спокойно, парни, отдыхайте. И туша «Скифа» ласкала взгляд – если там запереться, сам черт не страшен. Правда, тесновато будет, но теперь уж не до жира.

– Лет десять назад, – сказал Муциев, орудуя ложкой, – целая база вымерла. Не помню, где. Муравьи покусали ядовитые.

– Не база, а экспедиционная группа, – поправил Сенин. – Двадцать два человека. И не муравьи там были, а насекомые вроде комаров, которые занесли им в кровь какой-то вирус. А всё потому, что вместо опытного медика компания отправила еще одного геолога, по совместительству медтехника. Парень отлично умел мерить пульс и ставить градусник, но этого оказалось мало.

Все посмотрели на Муциева. Он тоже был медтехником по совместительству. Так сказать, экспедиционный врач после ускоренных курсов.

– Не волнуйтесь, – усмехнулся Сенин. – Здесь люди уже пять лет живут…

Он замолчал. Люди-то, вполне возможно, уже и не живут. И пять лет – не такой уж большой срок, чтобы изучить все опасности, которые может таить новый мир.

– Мы будем продолжать экспедицию? – спросил Вельцер.

– Да, навестим удаленные точки – производство, реактор… А что?

– Может быть, подождем помощи? Нас ведь не так много.

Сенин не сдержал усмешку.

– Ждать помощи – это в нашем положении очень долго, Вельцер. Ты сам столько не высидишь в лагере.

– А если не сидеть? Возможно, стоило затребовать у «Форума» эвакуацию.

– Нет, Вельцер. Точно – нет. Оставить это место без присмотра мы теперь не можем. Если б вы были штатскими, я бы вас, конечно, вытащил. Если б на нас нападали ядовитые муравьи – нет вопросов, мы бы сразу ушли. Но мы офицеры охраны, и нам пока ничего не угрожает. А значит, мы будем собирать информацию и искать ответы на вопросы.

– Как долго?

– До прибытия смены либо федеральной комиссии. А ты куда-то торопишься?

– Нет-нет, я не настаиваю. Просто… советуюсь. Мне-то что, деньги-то идут… Тройной оклад плюс командировочные.

– Видишь, как всё хорошо устроилось? Еще и вернешься героем.

– Если вернусь… – едва слышно пробормотал Вельцер и вышел из палатки.

От этих слов Сенину вдруг стало не по себе. Хотя слабонервным и впечатлительным он себя не считал. Может, зря?

Прежде чем отправляться на удаленные объекты, Сенин дал людям и себе четыре часа отдыха. Хотя утренняя разведка длилась недолго, он чувствовал себя вымотанным, да и остальные вовсе не выглядели бодряками. Больше всего устали нервы, поэтому перед новым выездом следовало успокоиться. Тем более, как оказалось, спешить особенно незачем.

Приученный использовать передышки с толком, Сенин улегся в палатке и, несмотря ни на что, быстро уснул. Никто, кроме него, спать даже не попытался. Наоборот, разведчики слонялись по лагерю и выматывали себя размышлениями и разговорами. В середине дня холод отпустил, и почва начала раскисать. Сенин планировал добраться до генераторной станции за час, но теперь план корректировала погода. Хорошо, не пришлось искать путь и прыгать по буграм – базу и реактор соединяла траншея, а вдоль нее шла уже накатанная дорога. И всё равно севший за руль Муциев весь взмок, пытаясь удерживать машину ровно.

В дороге у Сенина было время поразмышлять. Они не нашли ничего, что могло бы сойти за информацию. Только новые странности – это мягко говоря. В регистрационном журнале оказались совершенно будничные записи: получили груз, отправили почту, госпитализировали монтажника с признаками дизентерии, проложили очередную теплотрассу, зарегистрировали еще один брак…

Еще более непроходимой оказалась ситуация с теленаблюдением. Из всех имеющихся на базе камер работала в лучшем случае треть. Это было нарушение установленных корпорацией правил, но нарушение обычное и повсеместное. Так происходило везде, где относительно безопасно: чем дольше жили люди на базе, тем меньше им нравилось, что на них повсюду направлены безмолвные стеклянные глаза. Камеры одна задругой отключались, губернаторы послушно платили скромные штрафы в случае внезапной проверки, и никому не приходило в голову закручивать по этому поводу гайки. Хватало других проблем.

Оптические пластины с записями должны храниться в особых условиях, вместе с основными документами – свидетельством о статусе поселения, регистрационным журналом, первым экземпляром устава и так далее.

Пластин не оказалось. И поиск их был безуспешным. А когда Вельцер проверил систему, выяснилось, что записи здесь вообще давно не ведутся.

Все эти нарушения – мелкие и не очень – складывались в одну большую проблему. Разведгруппа лишалась информации.

Прочесывая жилые домики, Сенин пытался определить хотя бы, как долго отсутствуют люди. Он даже щупал кастрюли – не окажутся ли еще теплыми. Хоть какая-то была бы крупица информации… Увы, никаких свежих следов. Судя по всему, однажды люди встали, позавтракали – и ушли. И всё. Поломанной мебели, выбитых стекол и иных признаков беспорядков тоже не было.