Антон Краснов - Леннар. Псевдоним бога Страница 11

И Скопендра, переведя дыхание, замолчал, утомленный этой неслыханно долгой для него речью. И даже его дурацкое лицо не казалось теперь смешным.

— Ну что же, — торжественно сказал Элькан, — да будет так! Но как же Леннар? Ведь вы верили в него, а теперь уходите вместе со мной? Быть может, на смерть? Уходите за грех, в котором неповинны?

— Ты заговорил словами уличного проповедника, Элькан, — с печальной усмешкой сказала Инара. — Тебе не идет… Пошли в лабораторию. Нельзя терять времени. Скопендра, отнеси Ингера в мою спальню. Негоже ему валяться тут на полу, как немытому бродяге или вонючему деревенскому скоту.

Потянулось это драгоценное время, эти последние часы и минуты пребывания на Корабле, а — быть может — в этой жизни. Элькан молчал, погруженный в вычисления, и яркие блики ложились на его массивное лицо. О чем думала Инара, было написано на ее нежном бледном лице, а вот прочесть мысли Скопендры не сумел бы даже самый опытный физиономист, вышедший из недр леннаровской Академии. Взорвавшись речью о преданности Элькану, ассистент ученого снова стал прежним деревянным Скопендрой, существом с муляжной головой и бочкообразными бедрами.

Наконец Элькан откинулся назад, и его утомленное лицо просветлело.

— Ну что же, — сказал он, — пришло ВРЕМЯ. Вы не переменились в вашем решении? Инара? Ты, Скопендра?

— Нет.

— Нет.

Последнее «нет», пророненное Скопендрой, словно взорвало тишину, которая царила в стенах личного блок-корпуса Элькана и собственно лаборатории в последние несколько часов. В двери апартаментов неистово забарабанили, и чей-то мощный голос, многократно приглушенный звукоизолирующими переборками, все-таки прорвался внутрь:

— Что-то случилось! Вызовы блокируются! Что-то случилось с Нигером и мудрым сьором Эльканом!

— А, они же еще не знают. — Лицо ученого-преступника осветила грустная усмешка.

— Ломайте двери!!!

— Ну что же, — торжественно проговорил Элькан, — становитесь. Сюда… где недавно стоял Гоз. Я встану последним. Мне же нужно запустить приборы… Да. Чуть не забыл. Вот портативный Малый транспортер. Мы возьмем его с собой. Ну… начинаем.

Цветок раскрылся над головами Инары и Скопендры, вставшими на полушарие, и засветилась самым чистейшим пламенем, какое ни есть на свете, голубая призрачная игла. Что было дальше, легко представить… В самый последний момент, уже отрегулировав работу приборов и введя новые расчетные данные, Элькан хищным прыжком достиг полушария, возвышающегося над ребристым полом лаборатории, и встал бок о бок с Инарой и длинным Скопендрой.

Они еще успели увидеть искаженные изумлением и ужасом лица людей Ингера, ворвавшихся в лабораторию, а потом перед глазами уходящих заклубилось неистовое сетчатое пламя, сотканное из мириад крошечных игл, и все померкло.

Корабль, Четвертый уровень (Ганахида),

Первый Храм

Много лет нога ни одного первосвященника не ступала в подвал, где сидел обвиненный в пособничестве Обращенным, этим проклятым мятежникам, — Ревнитель. Пособника звали Алькасоол, и он принадлежал к высшей знати Храма и числил за собой немало славных деяний. Одним из славных этих деяний было то, что он сумел внедриться в Академию Леннара и, проведя там большую работу, вернуться. Вернуться живым, невредимым. Все это нисколько не помешало храмовникам из партии Аленга добиться его заключения под стражу. Добиться в обход прямых распоряжений Сына Неба.

И Верховный сам спустился к Алькасоолу в подземелье, чтобы поговорить с ним с глазу на глаз. Он прошел длинным коридором, дождался, пока дюжий стражник-Ревнитель откроет массивную дверь камеры, и, войдя, остановился в шаге от узника, почтительно склонившегося перед гостем.

— Благословите, отец, — глухо произнес узник.

Первосвященник молча воздел руки. На некоторое время в камере повисла глухая тишина. Затем узник поднял взгляд и тихо спросил:

— Почему?

Первосвященник вздохнул.

— Я не всевластен! — И после короткой паузы добавил: — Я не могу допустить еще и раскола Храма.

Брат Алькасоол едва приподнял голову, и остро блеснули его глаза под приспущенными веками. Опытный физиономист, быть может, обнаружил бы на лице лазутчика признаки удивления и даже некоторой оторопи, и глава Храма конечно же являлся таким знатоком человеческой природы. Но в этот момент он даже не смотрел на своего младшего собрата.

— Я провел большую работу, — глухо сказал Алькасоол. — Я провел невиданную работу. Я знаю теперь о Леннаре и его власти, его людях и Академии едва ли не больше, чем все прочие братья Храма, вместе взятые. Возвращаясь сюда — о, это возвращение не было легким! — я не без оснований рассчитывал на благодарность. Или хотя бы на выжидающее молчание. Но нет. Иерархи из Аленга рассудили по-иному. Да, я знаю, единство Храма давно поколеблено. Я даже знаю, что разрушена Уния, древнее положение, согласно которому обучение в храмовых меренгах и даже в самом Большом Басуале[4] приведено к единообразию. Сейчас же в соседних кельях учат совсем по-разному, и юные послушники и даже будущие светские терциарии не знают, кто из отцов-преподавателей прав!

— Ты сказал верно. Храм давно подточен ересями. Колеблются даже те, кто умен, честен и тверд. Я не уверен, могу ли я доверять даже братьям из крыла Куньяло, тем, кто вознес меня к власти. Про светлых жрецов Аленга, непримиримых, я и не говорю! В таких условиях трудно блюсти Чистоту, заповеданную предками.

— Еще немного, и уже не потребуются армии Леннара, чтобы снести Храм!

— Ты прав, брат Алькасоол. И потому единственным условием твоего освобождения будет уступка «усталым». Они требуют продолжения войны, мы, те, что вышли из крыла Куньяло, уже понимаем бессмысленность этой мясорубки, но сейчас — твое слово. Ведь ты знаешь СРЕДСТВО.

Брат Алькасоол уже не поднимал головы. Он смотрел в стену. Синий полумрак стелился по его лицу. Сын Неба спросил:

— Так ты выступишь перед высоким собранием?

— Да.

— Что же, да пребудет с тобой вера. Я подготовлю Конклав. Через несколько дней ты будешь освобожден.

Верховный предстоятель Храма, носящий громкий титул Сына Неба и простирающий свою власть на Храмы на всех Уровнях Арламдора,[5] сидел в своей ложе в зале Молчания и холодно взирал на стоящих перед ним братьев из ордена Ревнителей. Потом он поднял взор и оглядел все пространство зала, в котором восседали сановники Большого Храмового Конклава.

— Но как же так? — недоуменно говорил омм-Галидааль, старший Ревнитель одной из Нижних земель, государства Кринну (к слову, практически полностью контролируемого Обращенными этого проклятого Леннара, сожри его Илдыз!). — Как же так, пресветлый отец? Ты в самом деле послал переговорщиков к этому…

— Не трудись перечислять его бранные титулы, брат Галидааль, — прервал его Верховный, — негоже человеку в таком сане осквернять уста столь низкими словами. Кроме того, храбрый брат мой, ты хотя и посвящен в сан, но до сих пор не научился соизмерять свои желания и свои возможности. Каково наше желание? Уничтожить бунтовщика Леннара и его рати. Каковы наши возможности? Явно недостаточны для того, чтобы поступить согласно желаниям, ибо многие верующие чтят Леннара как земную ипостась пресветлого Ааааму, чье истинное Имя неназываемо. То, что недавно было ересью, после Ланкарнакской бездны, разорвавшей и поглотившей Второй Храм, перестало быть ею. Мы можем воевать против человека. Но мы не можем, не имеем права выступить ПРОТИВ БОГА. Сам я, да замкнутся уста мои при слове лжи, не могу допустить божественности бунтовщика. Но ведь предначертанное в Книге Бездн свершилось! Свершилось до единого слова! И уже никто не может отрицать этого, ибо многие видели ЭТО собственными глазами — в том числе и некоторые из присутствующих здесь, в ганахидском зале Молчания! Я не верю, что ты настолько глуп, брат Галидааль, что можешь допустить, будто голыми руками можно остановить реку, вычерпать озеро! Я уже поддался однажды вашим уговорам, послал Леннару некоторое время назад черную перчатку. Черный — цвет гнева. И что же? Вы что, не помните, что было, когда весть об этом кто-то заронил в чернь? Кажется, ты, брат Галидааль, был далеко от своего исконного Храма в Кринну, когда гневная толпа штурмовала его и убивала всех жрецов, какие только попадались под руку! А разве неизвестно вам, что в народе идет молва о богине Аллианн, которую мы же сами пробудили от сна и которая УЗНАЛА Леннара и назвала его по имени?! Стыдись, брат Галидааль! И да устыжусь я своей недавней слепоты, когда согласился на продолжение этой войны, которую многие в народе уже считают богоборческой! Нет!!! — загремел Верховный предстоятель арламдорского Храма, вставая в полный рост и вознося к куполу зала обе руки. — Мы не можем победить Леннара До тех пор, пока не убедим народ в его самозванстве!