Вячеслав Шалыгин - Ярость Сокола Страница 11

Дана в мыслях пожалела и обывателей. Им не легче, чем охранникам. Ведь, если вдуматься, из чего состоит их жизнь? Из вялотекущей работы, искусственных гамбургеров, сериалов с шутками ниже пояса, надуманных сенсаций в Сети, обсуждения идеологических штампов вроде „политкорректности“ или „американского пути“ и бесконечных судебных тяжб по любому поводу. Обыватели варятся на очень медленном огне, правда, с хорошими специями и в золотом котелке. Варятся и перевариваются. Мало о ком из них останется хоть какое-то воспоминание в памяти потомков. Они — единая стандартизованная масса. Образцовая нация усредненного счастья.

„Скучная сытость“, так сказал о жизни девяти десятых населения Штатов один журналист. Дана про себя называла это иначе: „ожиревшее благополучие“. По сути, то же самое, но чуточку точнее.

— Я думаю, могла случиться авария, — подсказала Дана.

— В Вашингтоне? — Регистраторша покачала головой. — У нас отличные системы дорожной безопасности. Аварии с человеческими жертвами случаются крайне редко. Возраст вашего… друга… соответствует?

— Чему? — не сразу поняла Дана. — Ах, вы об этом! Да. Ему пятьдесят, он белый, высокий, с небогатой шевелюрой.

— И его зовут… — Лора подняла выжидательный взгляд.

— Питер Фоули.

— За последние семь суток к нам поступили двенадцать пациентов интересующих вас… хм… кондиций. Из них четверо с бытовыми травмами, один с отравлением, а остальные с сердечными приступами. К сожалению… — Толстушка-регистратор колыхнула третьим подбородком. — Только один вариант.

— Я не понимаю, что значит „вариант“? — удивилась Дана.

— Возможно, случай по вашей линии. — Лора подалась вперед и почти перешла на шепот. — Белый мужчина с травмой головы поступил десятого, без документов, смарта и, обратите внимание, с чистым „ай-ди“ чипом!

— Это нереально, — фыркнула мисс Гершвин.

— Можете не верить. — Лора не обиделась. Видимо, то, что ей удалось удивить эксперта АНБ, компенсировало все обиды. — Мы отправили информацию в ФБР, они пообещали прислать агентов, но так никого и не прислали. Уж не знаю, откуда у них столько дел, что им даже приехать некогда, но прошло трое суток, а их все нет! На что, спрашивается, идут налоги? На содержание этих ленивцев?

— Интересно. — Дана задумалась. — Возраст пациента… как вы говорите, соответствует?

— Да, хотя я могу судить только по записям врачей „неотложки“. Его голова и половина лица сейчас под повязкой.

— И никаких „ай-ди“.

— Абсолютно! Я никогда не слышала, чтобы у людей выходили из строя чипы соцстрахования. Может быть, у него вовсе нет чипа? Может, это шпион?!

— Лора, я уверена, что этот человек просто попал в беду. Чипы легко выходят из строя после сильного удара током.

— Да? В истории болезни не сказано, что его било током. Черепно-мозговая травма, осколки стекла, резаные раны на лице… насчет тока ничего.

— Где я могу его найти?

— Палата семнадцать-тридцать, четвертый этаж, правое крыло. — Лора раскраснелась от волнения. — Его уже перевели из реанимации, но состояние пока тяжелое. И все-таки я думаю, это шпион! Наверняка русский. Если, конечно, это не ваш знакомый.

— Я обязательно вам сообщу, — со сладкой улыбкой пообещала Дана.

— Буду признательна. — Лора улыбнулась еще слаще. — Удачного дня, мисс Гершвин.

Найти палату интенсивной терапии на четвертом этаже правого крыла оказалось несложно. Путь Дане исправно указывали адресные метки, вспыхивающие прямо в воздухе по мере ее продвижения к цели. Последняя нарисованная лазером стрелка воткнулась в стеклянную дверь палаты. Дана почувствовала, как забилось сердце и взмокли ладони. Шансы, что там, за дверью, именно Пит, были невелики, но мисс Гершвин разволновалась, как первокурсница перед экзаменом. Все-таки это была не просто симпатия. Мистер Фоули неожиданно оказался дорог Дане настолько, что она не задумываясь последовала за ним… в Вашингтон. Не край света, конечно, но в ее возрасте леди редко ведут себя так.

„Счастье, — подумалось Дане. — Вот и все объяснения. Это погоня за обычным человеческим счастьем. Тоже обывательским, но другим. Мы с Питом ясно поняли, что у нас оно может быть только одно на двоих. И что следующего шанса у нас, возможно, не будет. Вот почему я сделала это. И сделаю еще что угодно, лишь бы не упустить свою синюю птицу“.

Дана шагнула к двери. Она отъехала в сторону, и у мисс Гершвин вырвался невольный вздох. Прямо напротив двери стояла кровать, на которой с замотанной головой, увешанный датчиками и опутанный щупальцами капельниц лежал Питер.

Без сомнений, это был он! Лба и бровей Дана не видела, но его ресницы, нос, губы, подбородок… она отлично помнила каждую деталь его внешности. Эти крупные, сильные руки. В мужчинах нет ничего более красивого, чем большие, крепкие руки. Дана всегда обращала внимание на такие детали. Почти все подруги смотрели на задницы, а Дана на руки. Парни со спортивными попами и подтянутыми животами ей тоже нравились, но руки для нее были важнее. А еще глаза, вернее — взгляд. Он должен пронизывать: умный, твердый взгляд хорошо образованного и уверенного в себе человека.

Полный комплект этих достоинств в одном человеке встречался редко. Да, пожалуй, до Пита она никого настолько близкого к идеалу и не встречала. И вот ее идеальный мужчина лежит на больничной койке с проломленным черепом и посеченным осколками лицом. Он жив, но беспомощен, как младенец. И что будет дальше, есть ли шанс, что он вернется к нормальной, полноценной жизни, абсолютно неясно. Разве это справедливо?!

Дана неслышно приблизилась к койке и взяла Пита за свободную от капельниц руку. Рука была теплая, сухая и вовсе не вялая: будто Питер недавно крепко поработал на тренажерах и его мышцы до сих пор сохраняли спортивный тонус. Мисс Гершвин подняла взгляд на медицинский монитор и наугад просмотрела непонятные пиктограммы. Кое-что она нашла довольно быстро. В графе „Причина травмы“ значилось „Дорожный инцидент“. Малоинформативно, но все же лучше, чем ничего.

„Трепанация, гематома, инфузионная терапия, разгрузка, стабилизация состояния…“ Дана очень смутно, но все же понимала смысл всех этих слов, хотя подробности были ей, конечно, неведомы. Обобщив ассоциации и вспомнив кое-что из разговоров с медиками в Конторе, она сделала вывод, что жизнь Пита уже вне опасности. Теперь его лечат, и это нормально. А вот что НЕ нормально, так это тот факт, что в АНБ никто до сих пор не спохватился, где же пропадает мистер Фоули, и вызванные агенты ФБР никак не могут выкроить свободную минутку, чтобы навестить подозрительного во всех отношениях „Джона Доу“. Что же все это означает? Питера списали на берег? Но почему так странно? И что это за фокус с чипом? „Автодорожная“ травма не могла повредить имплант, значит, он вышел из строя по иной причине. Уж не потому ли, что его намеренно „прошили“? Кто? Тот, кто доставил Пита в „Джексон Мемориал“? Пусть так. Но зачем? Чтобы спрятать? В таком случае — от кого?

Вопросов было море, ответов — ноль. Но ясно было одно — Пит попал не просто в аварию, он попал в беду. Понятно, что дыра в черепе сама по себе беда, но тут это слово следовало понимать шире. Фоули попал в большую беду. И, значит, его надо срочно вытаскивать. Пока неясно откуда в переносном смысле, но в прямом — его следовало перевезти в другую клинику. Почему? Да хотя бы потому, что прятать агента АНБ могли только плохие парни. Свои, хорошие ребята давно бы выставили у палаты караул и вообще начали разбирательство.

Дана вдруг оборвала мысленные рассуждения. А так ли это? Хотелось бы верить, что так. Но почему тогда нет никакого желания звонить мистеру Доэрти,» начальнику Пита, и сообщать о проблемах агента? Снова предупреждение от интуиции?

«Надо все хорошенько обдумать! — решила Дана, присаживаясь на стул рядом с кроватью. — Не торопясь, тщательно и серьезно. Для звонка времени предостаточно. В ближайшие две недели Фоули все равно нетранспортабелен, так что спешить некуда. Даже если Пита сюда упрятали враги, время все равно есть».

— Дана, это… ты?

Вопрос был задан шепотом, едва слышно, но мисс Гершвин вздрогнула, словно от удара грома. Она обернулась к Питу и сильно сжала его руку.

— Я, милый. Как ты?

— Бывало и лучше. — Губы Фоули чуть обозначили улыбку. — Джексон?

— Что? — не поняла Дана. — Ты о ком? — Mbi…B «JMH»?

— А-а, да, мы здесь. А что?

— Мои вещи… мне нужен смарт.

— Тебе сейчас нужен покой и крепкий сон, — строго возразила Дана. — Все самое страшное позади, но это не значит…

— Ты говорила с врачом?

— Нет, я… — Мисс Гершвин растерянно похлопала длинными черными ресницами. — Я не встретила по дороге ни врачей, ни сестер. На этаже никого нет… так мне показалось.