Kиpилл Бенедиктов - Антитеррор 2020 Страница 11

— Не может быть! — прошептал Хачкай.

— Еще как может. Видно, история с Джеляльчи ничему тебя не научила. Ладно, это, в конце концов, не мое дело. Важно то, что тебе обязательно нужно завести себе постоянную девушку.

— Зачем? — мертвым голосом спросил Ардиан.

— Чтобы иметь причину посещать эту лавку. Как ты догадываешься, я не всегда буду здесь работать продавцом. Завтра хозяином лавки станет некто Юсуф, человек с небольшим шрамом над правой бровью. У него ты станешь покупать духи и благовония для своей девушки.

— Зачем? — повторил Ардиан.

— Однажды Юсуф предложит тебе кое-что особенное. Вместе с флакончиком обычных духов он даст тебе маленький сосуд из голубого стекла.

— Зачем?

Монтойя усмехнулся:

— Ты поймешь. Он обязательно назовет тебе имя.

4. БЕЙРУТ, 2024 Г

Юсуф протягивает Ардиану крошечный фиал из сверхпрочного голубого стекла.

Он произносит одно лишь слово:

— Зайиб.

Ардиан вздрагивает и берет фиал двумя пальцами.

— Он герметичный, — успокаивает его Юсуф. — Примите этот маленький дар в знак уважения к человеку, который купил у меня столь дорогие духи.

— Благодарю, — говорит Ардиан. Он кладет фиал в карман так осторожно, словно это колба с нитроглицерином. — Полагаю, моя девушка будет в восторге от этих духов.

— Главное, не перепутайте, — улыбается Юсуф. Это, конечно, шутка. Духи, которые Ардиан купил для своей новой девушки — ее зовут Фируза, — лежат в выложенной пурпурным бархатом коробочке. Спутать их с крохотным голубым фиалом невозможно.

Ардиан выходит на улицу и непроизвольно оглядывается. Ему кажется, что со всех сторон к нему устремляются маленькие черные паучки с белыми пятнышками на спинке. Но это, конечно, не так. В Бейруте эти твари сроду не водились.

Правда, несколько дней назад в город прибыла группа британских телевизионщиков, снимающих документальный сериал о природе Северной Африки и Ближнего Востока по заказу ВВС. Один из них привез с собой надежно запечатанный контейнер с несколькими зайибами — но Ардиан об этом не знает. Как не знает и о том, что сегодня вечером молодой стажер-оператор и по совместительству офицер Агентства по Борьбе с Терроризмом — выпустит привезенных из Северной Африки пауков в один из заброшенных подземных каналов в пяти километрах от территории, которую контролирует «Знамя Абу-Талиба».

Молодого офицера (или оператора, это уж кому как больше нравится) зовут Джеймс Дэвид Ки-Брас. Когда Ардиан Хачкай мотал срок в Эль-Хатуне, Ки-Брас служил на одном из военных кораблей Ее Величества, патрулирующих побережье Северной Африки.

Ардиан возвращается домой, в свою маленькую квартирку, ложится на кровать и задумывается. Он понимает, что пришла пора платить по счетам. Монтойя спас его от Толстого Фреда и вытащил из Эль-Хатуна не просто так. Он с самого начала относился к Ардиану как к оружию — великолепному, самостоятельному оружию, которое можно использовать даже против самых осторожных врагов. Луис наверняка расследовал все случаи странных смертей в Эль-Хатуне и понял, как Ардиану удалось расправиться с Мустафой. И предложил своему начальству амбициозный план — план, в котором Хачкаю отводилась главная роль.

«Монтойя очень умный, — думает Ардиан с горечью, — он хороший профессионал, но я-то считал его своим другом. Ты и Миру считал порядочной, — возражает он сам себе, — и Сании верил. Видно, у тебя такая судьба — верить тем, кто относится к тебе, как к орудию».

Ардиан думает долго и в конце концов засыпает.

На следующее утро он идет на работу. Сегодня он убирается на тщательно охраняемой вилле, где имам Сейфулла принимает важных иностранных гостей. Гости должны приехать в три, к этому времени вся мебель в большом зале должна блестеть. Ардиан берет с собой тележку со всевозможными чистящими жидкостями, полиролем, обеззараживающими средствами. Проходя по саду, он видит играющих у фонтана детей и среди них — толстенького черноглазого Джафара. Это решающий момент — теперь Хачкай точно уверен, что гостей будет принимать сам Сейфулла, а не кто-то из его двойников.

Он убирает зал тщательно, обращая внимание на каждую мелочь. Нигде не остается ни пылинки — все идеально чисто, стол из красного дерева отражает сверкание роскошной хрустальной люстры. Особое внимание Ардиан уделяет креслу из черного палисандра, стоящему во главе стола. Он десять раз протирает подлокотники, спинку и сиденье. Зная, что за всем, происходящим в зале, бдительно следят видеокамеры, он заранее капнул содержимое фиала на бархатную тряпочку, которой полирует благородное черное дерево. Ардиан с трудом заставляет себя работать спокойно и размеренно — ему все чудятся выползающие из темных углов пауки.

Но вот, наконец, уборка закончена. На часах — без четверти два. Ардиан собирает все флаконы и бутылки обратно в тележку и с большим облегчением выходит из зала.

— Все идеально, Албанец? — подмигивает ему один из охранников у дверей.

— Как обычно, Мансур, — улыбается в ответ Хачкай. Он вывозит тележку в сад и заталкивает ее в сарайчик для инвентаря. Бархатную тряпочку, пропитанную содержимым синего фиала, он бросает в костер, в котором садовник сжигает сухие ветки. Туда же летят резиновые перчатки, которые Ардиан брезгливо, двумя пальцами, стаскивает с рук.

Ардиан подходит к дежурному офицеру службы безопасности и докладывает о том, что работа закончена. Докладывает по всей форме — в организации Одноглазого Али любят порядок.

— Ну и вали отсюда, — говорит офицер. — Сейчас здесь будет полно важных шишек, лучше не мозолить им глаза. До завтрашнего утра — свободен.

— Слушаюсь, — отвечает Ардиан. Он покидает территорию через черный ход — весьма хорошо охраняемый, как и все прочие ходы и выходы виллы. Садится на припаркованный у стены мотороллер и едет в Старый Город — в свои любимые турецкие бани.

Он несколько часов не вылезает из хаммама, плещется в бассейне, трет себя жесткой мочалкой и куском пемзы. И все равно ему кажется, что содержимое пузырька из синего стекла въелось в его кожу навечно.

— Мы никогда не сдадимся, — говорит имам Сейфулла, обводя гостей парализующим взглядом удава. — Это должны понять все — и наши враги, и наши друзья. Особенно наши друзья.

Гости — представители нескольких международных исламских организаций — согласно кивают. Они могли бы возразить, что без их поддержки Сейфулла никогда не стал бы тем, кем он является сейчас. Что без финансирования, которое они осуществляют уже много лет, «Знамя Абу-Талиба» осталось бы одной из обычных террористических ячеек, которых на Ближнем Востоке больше, чем рыб в пруду. Что это они должны диктовать условия Сейфулле, а не наоборот.

Но гости молчат. Сейфулла заворожил их своим холодным и властным взглядом. К тому же он за последние годы действительно превратился в одну из самых влиятельных фигур на Ближнем Востоке.

— Мы будем продолжать войну, — говорит Сейфулла. — Пока Дар аль-Харб — Земля Войны — не будет полностью очищена от неверных. Долгое время мы полагали, что с неверными возможно жить в мире — пусть неустойчивом, но мире. Но это не так. Джихад не закончится никогда, ибо он будет длиться до Дня Воскресения. Все должны понять — правоверные не могут жить в одном мире с теми, кто отрицает ислам. Отныне для «Знамени Абу-Талиба» нет больше зимми[1], нет больше муахидов[2] и мустаманов[3]. Все неверные, все, отвергающие слово пророка, отныне для нас — харби, участвующие в войне. Их следует убивать, а их имущество делить между правоверными.

Гости встревоженно переглядываются. Радикализм Сейфуллы пугает их. Многие исламские организации тесно связаны с транснациональными корпорациями, большинство сотрудников которых — неверные. Объявить всех неверных без исключения харби — гибельно для бизнеса.

— Если вы боитесь за свои деньги, — усмехается Сейфулла, — то делаете это зря. Скоро весь мир и все его богатства будут принадлежать только правоверным.

Он снова обводит гостей взглядом, от которого может замерзнуть вода.

— Некоторые из вас, наверное, знают о неудачной попытке наших друзей на Балканах использовать оружие, известное как «Ящик Пандоры». К сожалению, неверные тогда переиграли нас. Но вы помните слова священной книги — «и хитрили они, и хитрил аллах, а аллах — наилучший из хитрецов». Теперь оружие, превосходящее «Ящик Пандоры» по силе, вновь в руках воинов аллаха. Оно избирательно — с его помощью мы сможем уничтожать не просто неверных, но их детей. В то время как наши дети будут надежно защищены рукой аллаха.

Сейфулла оглядывается на сидящих в дальнем углу зала детей. Они сидят тихо, как мышки — даже шалун Джафар смотрит в пол. Сейфулла ласково улыбается детям.