Оксана Головина - Сердце зверя (СИ) Страница 11

— Ты знаешь кого-нибудь из Южного сектора? — она предала своему голосу небрежности.

— Тебя интересует кто-то конкретный? Я знаю много людей Вик. Мы же не на разных планетах живем.

— Патруль. Тебе приходилось общаться с патрулем из Южного сектора?

— Да! — он заулыбался, видя ее смущение.

Что эта бедняжка снова учудила? Опять влипла в неприятности? На этот раз жертва, кто-то из офицеров южан.

— Кто этот несчастный, Вик?

Она поджала губы, чувствуя, как щеки заливает румянец. Воспоминания о прошлой ночи не дали ей уснуть до утра. Негодяй!

— Капитан Видаль! Ты знаешь его?

Левин нахмурился, потом рассмеялся, заставляя ее едва ли не подпрыгивать на месте от нетерпения и возмущения.

— Я знаю его. Чем он тебе не угодил?

— Просто расскажи мне о нем.

— Ладно. Хавьеру 24 года.

— Он младше тебя на три года? И уже капитан?

— Род Видаль имеет большой вес в Южном секторе. Именно на средства их семьи финансируется большая часть изысканий Купола.

— Почему же он стал патрульным?! — Виктория припомнила недавно сказанные Хавьером слова. Похоже, у всех свои причины.

— Его растил брат. Он сейчас один из советников главы Южного города. Их с братом взгляды на жизнь, несколько расходились, насколько я смог понять. Хавьер отказался принимать участие в делах семьи Видаль. Со страшным скандалом его отпустили.

— И такое бывает?

— Думаю — нет. Но пока они позволяют ему «баловать». Хавьер, человек, которому я хотел бы доверять, Вик.

— Но не доверяешь? — она монотонно стучала тяжелой подошвой ботинок, шагая по гаражу.

— Что тебе от него нужно? Отвечай сейчас же! — Левин заставил ее остановиться, и развернул к себе лицом, — ты опять влипла в неприятности, Вик?

— Мои действия не навредят тебе, Дим. Скорее это сделает сам факт моего пребывания рядом!

Ее глаза неожиданно увлажнились. Такого еще не бывало! Левин запаниковал. Его бедовый напарник мог разнести всю округу, но не плакать. К этому он был не готов.

Еще мгновение, и она была безмятежна, как небо у них над головой. Столь резкие перепады настроения не остались без внимания.

— Обещай зайти сегодня в ИЛ. Я хочу, чтобы Розевски увидела тебя.

— Я сделаю это, но ты скажешь мне, как найти Видаля по-быстрому!

Левин глядел на нее с большим подозрением.

— Это как-то странно. Ты зла на него, но не как обычно, на других. И ты покраснела…

— Нет! — она вспыхнула как спичка, от его немыслимых подозрений.

— Ты положила глаз на Видаля?

— Нет…

Он наступал, она отходила, выставляя руки вперед и не подпуская напарника ближе.

— У тебя появился друг?

— О чем ты?

— Мои молитвы были услышаны!

— Ты молился за меня?! — эхо подхватило ее звонкий голос, разнося под высокой крышей гаража. Прохожие оглядывались на них, обходя стороной странную парочку. Лейтенант почувствовал себя полным идиотом, с силой вытаскивая ее на улицу, под открытое небо.

Он сдержался от ответа, покачав головой. Она все воспринимала буквально. Дикое наивное существо!

Ему нравилось это в ней. Ему нравилось все в ней. Нравилось объяснять все и вся, каждый раз, когда она тыкала пальцем в незнакомое для нее. Или выспрашивала о самых обычных вещах. Он временами предполагал, что она жила одна, в диком лесу… и каждый раз в такой момент, он говорил себе, что не должен задаваться таким вопросом. Она сама расскажет.

— Мне нужно просто поговорить с ним!

Он, наконец, отпустил ее. Шумно выдохнув, он просто смирился.

— Сегодня перед отбытием в Пустошь офицеры Южного патруля будут находиться в Куполе.

— Зачем?

— Ты же знаешь о сыворотке. Положено проходить тест.

— Проверят, не выросли ли у них хвосты? Или рога? Потрясающе! Это было бы весьма кстати.

— Часов в одиннадцать будет в самую пору.

— Спасибо! Ты лучший! — она радостно побежала к корпусу Академии.

— Вик! — его голос догнал ее у дверей.

— Мне еще с ними работать! Не бей сильно…

Она не нашлась, что ему ответить, быстро скрывшись за дверьми.

Их совместные мучения начались несколько месяцев назад…

Именно тогда она увидела его впервые. Она сидела под лестницей на заднем дворе Академии. Снег белоснежный, мягкий, кружил, перелетая через пролеты металлических ступеней лестницы, и ложился на ее непокрытую голову. Она не помнила, сколько просидела вот так, раздетая, молча вытирая снегом кровь с разбитых рук. Тогда приступы необъяснимой ярости доводили ее нервного истощения, истязая по несколько раз на день. Ее задирали с первого курса. Мало кому нравилось, что она, по их мнению, пользовалась преимуществом, будучи дочерью, Главы города. Подростков в Академию принимали с четырнадцати лет. Девочек — с пятнадцати. Виктория помнила, как только проснулась утром, в день своего рождения, ее с шофером направили в АСБ вынудив подать документы. Мать считала, что казарма и строгие правила научат ее смирению. Но все только усугубилось…

Ее тайная проблема, на поверхности окружающим казалась лишь вседозволенностью и откровенным наплевательским отношением ко всему вокруг. На ее кулак нарывался каждый, кто на свою беду пытался «поставить ее на место». Из-за сложившейся репутации, руководством, было решено направить ее в патруль по завершению учебы. Она была первой женщиной, которую определили в Пустошь. Управлению казалось, что там ее темперамент найдет себе достойное применение.

Тогда только Зои, имевшая мозги гения, смогла понять, какие демоны ее обуревали. Но и она рассматривала ее как больную зверушку, требующую досконального изучения и лечения. Она лечила ее тело, от ссадин и порезов, но никто не мог наклеить пластырь на ее душу, а она также кровоточила.

И вот тогда появился он. Он, молча, подошел, сел на заледенелые ступени и сидел рядом до вечера. Ничего не предпринимая. Кровь кипела в ней волнами, не давая ощутить холод. Она вообще ничего не чувствовала… лишь подняла глаза и впервые увидела его улыбку. Почему он не уходил? На его лице не было не отвращения, ни осуждения. Этот офицер, должно быть, не знал, сколько костей она сломала сегодня… Ей сообщили, что отправляют за пределы города, в Пустошь. Сказали, что пришлют какого-то патрульного, который хвалился тем, что она сама даст согласие на этот идиотский план. После подобного распределения, она окончательно стала изгоем. В патруль шли неудачники, и те, кто был неугоден городу… И вот теперь, он улыбался ей посиневшими от холода губами. Этот странный человек, улыбался ей.

— Я замерз… — его широкие плечи едва заметно вздрогнули под тонкой тканью форменной рубашки.

Сама не понимая, что делает, Виктория стянула с себя куртку и накинула на него. Улыбка офицера засияла ярче, заставляя сердце забиться быстрее.

— И есть хочу…

Она, не сводя с него синих глаз, покопалась в кармане порванных брюк и извлекла зашарпанного вида старый шоколадный батончик. Ободранной рукой она протянула ему его.

Он принял еду. С хрустом сжевал замерзшую карамель, скомкал бумажку, и метко кинул в металлический мусорный бак.

В здании Академии не осталось никого. Младшие курсанты вернулись в казармы. Все ее однокурсники разъехались еще утром. Им, с сегодняшнего дня был разрешен выход в город на свободное посещение. Все вернулись домой.

Сидящий рядом лейтенант с удивлением смотрел, как ледяные снежинки, падая на ее голые руки, каплями стекали к ее запястьям. Внутри у нее ядерный реактор? Он чувствовал, что еще пара минут, и он рискует замерзнуть насмерть.

— Что еще? Решил проверить собственный зад на крепость? Ты уже примерз к этим ступенькам!

— Ты согрела меня, накормила… теперь ты в ответе за того, кого приручила…

Она поднялась, глядя на него сверху вниз.

— Ты кем себя возомнил?

Длинные волосы трепетали на ветру, мягко касаясь непослушными прядями его лица. Они удивительно мягкие, внезапно подумалось ему. Глаза ее горели синим огнем, и он вдруг понял, что ее рука протянута ему уже несколько секунд. Теряя терпение, она силилась не сжать ее в кулак. Ей это дорого давалось. Он это отлично знал. Его холодная ладонь обхватила ее горячую, неожиданно сильную, и она, потянув его на себя, смогла поднять, внешне не прилагая особых усилий.

— Тебе некуда идти? — она спросила, не глядя на него, но продолжая удерживать за руку и вести за собой, словно малое дитя. Что она делала? Почему так приятно было держать эту руку? Почему он не пытался вырвать свою? Впервые в жизни, она держала кого-то за руку. И это было восхитительно…

Лейтенант усмехнулся, позволяя ей это странное действие. Его дело было почти сделано…

— Мой мотоцикл у аллеи.

Она свернула в сторону, и через минуту увидела его черного зверя. Вздохнув, она подошла к нему.