Пирс Энтони - Вар мастер палицы Страница 12

Перед входом в шатер стоял крепкий на вид часовой. Соли попыталась было незаметно проскользнуть мимо, но путь ей немедленно преградил шест.

— Кто ты? — спросил часовой. Называть свое настоящее имя Соли, естественно, не собиралась.

— Я — Сами. Мой отец устал и отдыхает. Я принесу ему поесть.

— В этом лагере, девочка, нет никакого Сама. Говори сейчас же, что у тебя в действительности на уме!

— Как же нет? А Сам-мечник? Он только что прибыл в лагерь. Он…

— Девочка, ты лжешь. Ни один воин не привел бы с собой в этот лагерь семью. Я доставлю тебя к императору.

Он легонько подтолкнул ее шестом. В поле зрения никого больше не было, и Соли, ухватившись за конец шеста, ударила часового растопыренными пальцами по глазам и, как только его голова непроизвольно дернулась назад, саданула по открывшемуся горлу тыльной стороной раскрытой ладони. Часовой беззвучно осел.

Весил он порядком, и оттащить его в сторону ей было явно не по силам. Значит, пусть лежит, где упал; она же, если будет действовать быстро, еще, быть может, раздобудет еды.

Соли вбежала в шатер, но утренний завтрак уже давно закончился, а обращаться с просьбой к повару было небезопасно.

— На Кола напали! — послышался вдруг возбужденный голос от входа. — Обыскать весь лагерь!

Она опоздала. Теперь оставалось только спасаться бегством. Представляя, что сейчас случится, она направилась к выходу. Там привести Кола в чувство пыталось несколько воинов.

— Никто не видел, как это произошло?

— Его, похоже, ударили булавой в горло.

— Нет, сначала, наверное, набросили на него сеть. Кол — опытный боец, и его так просто не возьмешь!

К шатру подошел мужчина-исполин. Соли его сразу же узнала — Безымянный, император врагов. Он двигался подобно тяжелому катку и был очень безобразен. Голос его звучал почти так же неотчетливо, как голос Вара:

— На него напали без оружия. Похоже, подземные заслали к нам шпиона.

Соли, не ожидая развития событий, попыталась мышкой выскользнуть из шатра, но у входа была сразу же поймана великаном за плечи и, как перышко, поднята в воздух.

— Что ты здесь делаешь?

— Сир! — закричала она в притворном отчаянии. — Помогите мне! На меня напали!

— Ребенок! — рявкнул он. — Девочка. Где твоя семья?

— У меня нет семьи. Я сирота. Я пришла сюда за пищей…

Император опустил ее наземь, но оставил свою правую ладонь на ее плече.

— Судя по отметине, рука, которая ударила Кола в шею, как раз такого же размера, как твоя, дитя. Ты здесь чужая и…

Прежде чем он успел договорить, она стукнула его сжатым кулаком в солнечное сплетение и рванулась из-под его руки. С таким же успехом она могла бить в каменную стену.

— Попробуй еще разок, маленькая шпионка, — предложил он смеясь. Она попробовала еще — ударила одновременно коленом в пах, и ребром ладони по основанию шеи. Безымянный стоял неколебим, как скала, его хватка на ее плече не ослабла ни на йоту. Свободной рукой он распахнул плащ и продемонстрировал ей свой торс — сплошное нагромождение здоровенных тугих мышц.

— Узнаю повадки подземных. Что ты здесь делаешь? Мы же договорились с вашим вождем, что исход битвы будет решен в честном поединке на вершине горы Муз.

— Сир, я… — Она замешкалась, пытаясь с ходу выдумать правдоподобную историю. — Он первым напал. Сначала замахнулся на меня шестом, а потом… Я из племени Пена. — Она помнила, что из этого племени Coca, а женщин там с детства обучают борьбе без оружия. — Я убежала из племени. Я всего лишь хотела поесть.

— Племя Пена? — Безымянный на мгновение задумался, и его грубое невыразительное лицо вроде бы немного смягчилось. — Пойдем со мной.

Он отпустил ее и двинулся сквозь толпу. Понимая, Что попытки бегства бесполезны, она послушно зашагала следом. Воины, не проронив ни слова, расступились перед ними.

В личном шатре императора ноздри девочки сразу же уловили чарующие ароматы недавно приготовленной пищи.

— Ты голодна, так ешь. — Он поставил перед ней миску с кашей и чашку с молоком.

В нетерпении она потянулась к ложке, но, вдруг подумав, что поведение здравомыслящих за столом наверняка отличаются от привычного ей, поспешно отдернула руку. Видимо, император расставил ловушку, и она чуть было не угодила в нее. Она даже и не взглянув на молоко, зачерпнула кашу пригоршней и принялась жадно запихивать ее в рот.

Безымянный безмолвствовал.

— Я хочу пить, — сказала она, несколько утолив голод.

Безымянный подал ей бурдюк. Она не мешкая припала к нему ртом, но после первого же глотка закашлялась. Вино оказалось крепким, старым.

— Это не вода! — закричала она.

— А разве в племени Пена не пьют вино? Не варят пиво?

Она поняла, что выдала себя. На стоянках были ложки и вилки, и здравомыслящие, конечно же, привыкли есть с их помощью, а даже в самых отдаленных, диких племенах все от мала до велика пьют хотя бы самодельное пиво.

Она разревелась. Он принес ей воды в глиняной кружке.

— Боб не послал бы ребенка во вражеский лагерь, — обронил он, пока она пила. — Во всяком случае, не сейчас.

Соли удивилась, что Безымянный знает имя вождя подземных. Хотя все верно, ведь они общались, договариваясь об условиях поединка на горе Муз.

— Но обычные дети не обучены борьбе без оружия, — продолжал он.

Она с удивлением поняла, что каким-то образом ее ошибки помогли ей снять с себя подозрение.

— Можно мне взять с собой немного пищи для друга? — спросила она, памятуя о голодном Варе. Безымянный от души рассмеялся.

— Возьми столько, сколько унесешь! Возможно, твой друг, насытившись, станет более счастливым, чем я!

Он дразнил ее, полагая, что прихваченную с собой пищу она намеревается съесть сама.

— Но пища действительно для друга, — возмутилась Соли.

— Как скажешь. — Безымянный принес корзину и сложил в нее продукты. — Бери, девочка, и уходи из моего лагеря. Уходи подальше. Возвращайся в племя Пена. Сейчас идет война, и даже умеющим постоять за себя детям здесь не место.

С корзиной в руках она направилась к выходу.

— Девочка! — окликнул он ее.

От неожиданности она вздрогнула. Он все-таки решил ее задержать. Боб, вождь Геликона, вот так же забавлялся с провинившимися, делая вид, что наказания не последует, а затем, когда, казалось бы, худшее уже позади, припирал к стенке.

— Если тебе надоест бродить, разыщи меня, — продолжал Безымянный. — Я возьму тебя к себе, нареку своей дочерью.

— Спасибо, — сказала она, с облегчением поняв, что он сделал ей, с его точки зрения, лестное предложение. — Возможно, когда-нибудь ты встретишься с моим отцом. Уверена, вы понравитесь друг другу.

— Так значит, ты все же не сирота? Кто твой отец?

Внезапно она вспомнила, что Безымянный и Сол встречались по крайней мере однажды в кругу, после чего Безымянный заполучил империю и ее настоящую мать, а Сол отправился сводить счеты с жизнью на Гору. Сол и Безымянный наверняка были заклятыми врагами.

— Спасибо, — сказала она, сделав вид, что не расслышала его последних вопросов. — До свидания, сир.

Она опрометью выскочила из шатра. Он почему-то не задержал ее.

— Что же нам делать, Вар? — спросила Соли утром.

Он не знал.

— Может, отправимся по домам и скажем, что не сумели справиться друг с другом? — предложила она, но прежде чем он ответил, поспешно добавила: — Нет. Правду непременно узнают. Меня убьют за предательство, а война будет продолжаться.

Они долго молчали.

— А может, скажем, что один из нас победил? — внезапно воскликнула Соли.

Вар задумался, и, чем дольше он думал, тем заманчивее ему казалась идея Соли.

— А кто именно?

— Решим. Если выиграю я, то твои здравомыслящие навсегда уберутся отсюда. Если выиграешь ты, то они захватят подземный мир. Что лучше?

— Если наши спустятся под землю, то многих убьют, — проговорил он. — Возможно, даже твоих… Сола и Сосу.

— Нет. Если мы добровольно сдадимся, никого не тронут.

— Значит, выигрываю я? — спросил он.

— Ты, Вар. — Соли улыбнулась.

— Ну а что будет с тобой?

— Я спрячусь, а ты доложишь, что убил меня.

— Но Сол!..

— Когда все кончится, я отыщу Сола и скажу, что жива-здорова, и все дела.

Вар хотел было возразить, но Соли выглядела такой воодушевленной, что он передумал.

— Ступай, — велела она. — Скажешь, что битва была трудной, кровавой. Ты едва не проиграл, но под конец все-таки одолел меня и сбросил, рискуя собственной жизнью, с вершины.

— Но на мне же ни царапины! Она хихикнула.

— Взгляни на свою руку.

Вар послушался. На правой руке и впрямь не было ни царапины, но левую густо покрывали синяки и кровоточащие раны. На Соли же не было ни отметины.

— Если настаиваешь, могу для убедительности ударить тебя разочек-другой в лицо.