Сергей Волков - Чингисхан 2. Книга 2. Чужие земли Страница 12

— Не сопротивляйся, — доносится до меня голос Нефедова. — Делай как он говорит, если хочешь выжить.

С невероятным трудом прожевываю сыр, стараясь не думать о плесени. Глотаю. Старик поит меня из глиняной кружки каким-то отваром, грозит черным пальцем и уходит.

Мы остаемся с Нефедовым вдвоем.

— Что… что это за дрянь? — спрашиваю я.

— Антибиотик. Точнее, Пенициллиум крустосум, плесень, из которой наш микробиолог Зинаида Ермольева в сорок втором году выделила пенициллин, — Нефедов присаживается рядом со мной, улыбается. — Риши называет его «божьей шерсткой».

— А нормальных лекарств здесь что, нет?

— Здесь, Артем, ничего нет. Ни лекарств, ни электричества, ни связи, ни газет. Средневековье.

— Так бывает?

— Как видишь.

— Но кто эти люди? Ты говорил — какие-то калаши…

— Маханды. Они называют себя махандами. И они действительно родственны калашам, но живут обособлено. Ладно, об этом потом. Лучше скажи, как себя чувствуешь?

— Да вроде ничего. А девушка, Телли, она…

— И об этом потом, — Нефедов чуть ли не с отеческой улыбкой поправляет на мне шкуру. — Тебе действительно нельзя много разговаривать. Отдыхай, поправляйся. Я буду навещать тебя. А сейчас спи.

Я хочу попросить его сказать Телли, что буду рад увидеть ее снова, но не успеваю и проваливаюсь в сон.

С момента нашего несостоявшегося расстрела прошла неделя, целых семь дней. Я их почти не помню, потому что все эти дни спал или находился в беспамятстве. А старик с заплетенной в косы бородой тем временем боролся за мою жизнь. Боролся и вроде как победил.

Старика зовут Риши. Нефедов сказал мне, что это переводится как «мудрец». Риши — не имя, а прозвище. Свои настоящие имена маханды никогда не произносят, чтобы не навлечь на себя гнев духов.

Я уже два раза выходил из дома Риши, опираясь на плечо Телли. Маханды всякий раз встречали меня громкими криками, выражая свою радость по поводу выздоровления такого уважаемого человека, как Пилилак.

Пилилак — это я. Великий чародей и пророк, облаченный в белые одеяния. Я всякий раз являюсь с гор в сопровождении безволосого слуги, когда для народа махандов наступает час испытаний. Последний раз я спас племя, указав ему дорогу в укромную горную долину у горы Буй-сар. Это было почти сто пятьдесят лет назад…

Легенду о пророке Пилилаке и лысом слуге мне пересказал Нефедов. Я долго смеялся — надо же, оказывается, нам спас жизнь обыкновенный медицинский халат! Но потом мне стало не до смеха. Это пока маханды лечат меня и оказывают всяческие почести. А потом от пророка Пилилака потребуют чуда. Что тогда делать?

— Не переживай раньше времени, — успокаивает меня профессор. — Вот оклемаешься окончательно — и будем рвать когти. Хотя, конечно, эти маханды — настоящее чудо. Открытие века, без дураков. Будь моя воля, я бы тут остался на год. Это же невероятно: неизвестный науке этнос, и не в джунглях Калимантана или Амазонии, а буквально под боком! Язык, мифология, обычаи, быт — у них до сих пор в ходу аутентичные вещи шестнадцатого века!

Мне тоже не хочется уходить от махандов. И причина тому, конечно же, вовсе не этнография. Причина носит шапочку, расшитую лазуритом и бирюзой и зовут ее Телли.