Иар Эльтеррус - Иной смысл Страница 12

Увы, идея с треском провалилась. Больше того, ее провал едва не разбил зарождающееся доверие Стаса к Леше. Потому что Кирилл Бекасов никому не звонил в то время, которое указывал Алексей. Молодой человек едва не плача доказывал, что звонки и правда были… и Стас все же предпочел поверить, списав все на особую секретность номера наставника — в конце концов, номера телефонов действительно влиятельных людей попросту отсутствовали в базах, и звонки на эти номера или с них нигде не фиксировались.

Парочка доморощенных сыщиков выстроила новые версии и планы. И все они один за другим рушились — незаметно и предсказуемо, без сокрушительных обломов, но неумолимо и бесследно. В бесплодных поисках прошел месяц. За это время вырос в несколько раз состав Ордена — к Ветровскому примкнули некоторые бывшие последователи Бекасова. А потом начался май, подступила сессия и расследование само собой приостановилось.

Зато Алексей вступил в Орден. И оказался одним из немногих, в кого Стас действительно верил — крылатый в лучшем смысле этого слова. Мечтатель, и в то же время человек, осознающий реальность. Искренний, открытый со своими, никогда не отказывающий в помощи, готовый работать — именно он сумел каким-то образом привести Ордену почти тридцать человек волонтеров, согласных не только помогать с приведением детдома номер три в приличное состояние физически, но и жертвовать на это пусть небольшие, но все-таки средства. Леша же и возглавил эту группу, доводя себя до изнеможения — волонтерскую деятельность он сочетал с учебой на четвертом курсе и работой. Также Стас случайно узнал, что его новый друг играет на гитаре, причем музыку собственного сочинения, и надо заметить, очень хорошо играет! Выяснив этот факт, Ветровский немедленно уговорил приятеля открыть в детдоме небольшой класс игры на гитаре — в Ордене был гитарист, Виктор Галль, но при всех его качествах и талантах, преподаватель из него был никудышный. Дети полюбили новоявленного «учителя музыки», Леша отвечал им взаимностью, и как-то раз даже пожаловался Стасу, что страшно жалеет о необходимости спать хоть иногда — он с гораздо большей радостью проводил бы время со своими подопечными.

В общем, ничего не предвещало беды и поворачивалось, казалось, к лучшему.

А теперь вдруг — этот звонок.

В ушах Стаса все еще звенели слова Алексея, никоим образом не вязавшиеся со всем тем, что Стас об Алексее знал:

— Стас, запомни: Кирилл покончил с собой. Он сам принял это решение. Мои выводы из его предсмертного письма — ошибка. Наши умозаключения по поводу того, кто мог его заставить — еще более страшная ошибка. Забудь все, что я тебе говорил. Кирилл покончил с собой. Точка. Никто его не заставлял, это невозможно — заставить кого-то убить себя. У Кирилла была причина так поступить. Не спрашивай, какая, я все равно не скажу. Просто поверь.

Нет, что-то здесь было нечисто. И Ветровский даже подозревал, что именно.

Алексей нашел убийцу. И решил отомстить сам, не впутывая приятеля.

Стас спрыгнул с подоконника, положил ноутбук на стол и бросился к двери, на ходу включая пеленгатор — они с Лешей еще в самом начале расследования обменялись кодами мобилов, дав друг другу допуск на пеленг.

Если Ветровский все понял правильно — то времени оставалось совсем немного.

I. VI

Кто-то поставил на мне пробу,

Знать бы только, кто этот «кто»?

Человек не зол изначально. От рождения каждый чист, и как не определена его судьба, так не определен и моральный уровень. Генетика, сколько бы не говорили противники усыновления приютских сирот, не решает, станет человек вором или займется благотворительностью, начнет убивать — или же будет защищать людей, изобретет и продаст новый наркотик — или вырастет врачом, что спасет тысячи жизней. К сожалению, не решает этого полностью и сам человек. Характер, ценности, взгляды и нормы — все это формируется с раннего детства. Ничтожна вероятность того, что с младенчества знающий лишь голод, издевательства, побои ребенок вырастет высокоморальным, достойным человеком, ведь он с рождения полагает нормой именно издевательства и побои, и к окружающим будет относиться так, как относились некогда к нему. Мало кому хватает силы воли и стремления к добру, чтобы даже в самых скотских условиях остаться человеком. К сожалению, дети, выросшие в ласке и заботе, имеют ничуть не меньше шансов стать зверьем, нежели их сверстники, никогда ни ласки, ни заботы не знавшие — увы, человек с гораздо большей легкостью и готовностью скатывается вниз, чем поднимается наверх. Человек почему-то чаще всего предпочитает легкий путь, как бы омерзителен он ни был.

А самое страшное, что каждое злое слово, каждый подлый поступок имеют свойство эскалировать. Чем больше человек видит зла вокруг себя, тем больше зла впускает в свою душу. Подросток отбирает у малыша игрушку и ломает ее, насмехаясь над неспособным постоять за себя ребенком — а в подсознании детеныша отпечатывается: так можно и даже нужно поступать. Запоминается преступный принцип, пресловутое право сильного. Вот только почему люди не хотят понимать: право сильного — это право помочь слабому стать сильным, право сильного — это право быть добрым. Но люди почему-то решили, что право сильного — это право быть мразью.

И ведь даже неплохие в сущности люди не думают о возможных далеких последствиях своих поступков. Простой человек, по-своему добрый и честный, возвращаясь вместе с сыном на машине домой, проезжает мимо пары пьяных отморозков, избивающих мальчишку. Отец бросает взгляд — и поспешно отворачивается, нажимая на газ. Он — здоровый сильный человек, ему ничего не стоило бы разогнать ублюдков, вот только сегодня он устал и хочет поскорее домой. Он не думает о том, что сын не видел, как на прошлой неделе он защитил от приставаний шпаны девушку возле метростанции — сын увидел и запомнил, как папа равнодушно проехал мимо того, кому требовалась помощь. А кто авторитетен в глазах мальчика более, чем отец? И как знать, быть может, когда постаревший отец будет возвращаться из магазина, и на него нападут наркоманы, мимо безразлично пройдет молодой человек, чей папа когда-то точно так же проехал мимо избиваемого мальчишки?

Поступки окружающих нас людей отображаются на наших характерах, мировоззрениях, судьбах, и чем авторитетнее для нас люди, тем сильнее влияют на нас их действия. Увы, мы редко можем влиять на них и еще реже мы способны скорректировать их влияние. В детстве мы просто не осознаем, что происходит и как реагирует наше подсознание, а в более сознательном возрасте зачастую уже поздно. Но есть еще один фактор, влияющий не меньше, а порой даже и больше: наши собственные реакции, поступки и эмоции. И этот фактор, в отличие от первого, нам подвластен — если есть желание и готовность не поддаваться ищущему путь к нашей душе злу.

Злость, обида, ненависть, презрение, отчаяние — их много, наших внутренних врагов, и с какой радостью мы раз за разом проигрываем им! Злимся — и отталкиваем от себя, обижаемся — и отвергаем протянутую руку, ненавидим — и не замечаем, как собственной ненавистью убиваем чье-то зарождающееся добро, презираем — и отказываем в помощи, отчаиваемся — и не видим выхода. А ведь можно отказаться от мести и ненависти, отвергнуть презрение и обиду, изгнать прочь отчаяние — и мир станет светлее и добрее как к нам, так и к тем, кто вокруг. Жаль только, что для подавляющего большинства проще закрыться, отвернуться, отказаться от всего, что делает жизнь чище.

Олег Черканов, как и любой другой, изначально не нес в себе зла. И он был достаточно силен и богат духовно, чтобы суметь выдержать все то, что отравляло его детство. Вот только и в его жизни оказался момент, сыгравший роль бабочки на плечах штангиста — обменянные матерью на бутылку дешевой выпивки учебники, сумку с которыми он сорвал с плеча шестиклассника. Именно тогда Олег и решил, что мир — его враг и заслуживает только такого отношения, какое может быть к врагу. Он предпочел доверию — подозрение, дружбе — ненависть, пониманию — месть.

У Черканова было несколько воспоминаний, посвященных его оде ненависти к миру. Первое из них — та история с книгами. Второе — как его едва не до смерти избил один из материных собутыльников: мальчику не удалось достать им денег на выпивку. Грязный, поросший клочковатой бородой мужчина бил тринадцатилетнего мальчика, а мать стояла в стороне и азартно выкрикивала: «Врежь ему, Мишка, чтобы знал, как родную мать без куска хлеба оставлять!». В третьем воспоминании господствовала сердобольная женщина из соседнего дома, которая все пыталась подкармливать маленького волчонка, а Черканову казалось, что она издевается над ним и унижает его своей жалостью. Четвертое, пятое и шестое воспоминания оказались отданы мерзавцу Ветровскому. Как он посмел сначала так подставить Олега на приснопамятном экзамене, а потом с честными глазами лгать, что «хотел как лучше», и уверять, что пытался помочь? Страшно унизительным был и подслушанный в парке разговор Ветровского, в котором заклятый враг «договаривался» насчет бесплатного места для Черканова, и этим разговором украл у Олега всю сладость заслуженной победы. Недавнее же происшествие и вовсе выбило юношу из колеи, правда, злился он в большей степени на себя. Это же надо, так опозориться — принять помощь Ветровского, позволить врагу увидеть его, Олега, в таком плачевном состоянии, и даже не иметь возможности отказаться!