Сергей Палий - Санкция на жизнь Страница 12

Нужный постарался восстановить дыхание. Что ж – один шанс. Или повезет, или нет.

Он закинул руку за голову. Перчатка послушно легла на защелку клапана. Пальцы слегка подрагивали, и это явно не способствовало успеху предстоящего маневра.

– Спокойно, Нужный, – шепнул Стас. – Без нервов. Вдумчиво и сердито. Наверняка.

Клацнул клапан.

Воздух с шипением потек в студеный вакуум, незамедлительно превращаясь в белесый инверсионный след из кристаллической пыли, простреленный навылет жесткими лучами далекого Солнца.

«Ренегат» поплыл навстречу. То есть это, бесспорно, сам Стас начал приближаться к шаттлу, но в тот момент ему проще было думать наоборот.

Триста метров…

Двести…

Нужный почувствовал, что набрал достаточную скорость, и вернул шланг на место. Глубоко вдохнул остатки кислорода… Давление в баллонах близилось к нулевому. Автономная телеметрия скафандра на все лады вопила в наушниках, предупреждая, что наступает рубежный момент, который не совместим с продолжением жизнедеятельности пилота…

Ах как умилительна с ее стороны такая забота!

Сто метров.

Последние глотки воздуха, которые приходится уже с силой высасывать из резервуаров.

Пятьдесят.

Утешает одно – не промахнулся. Точно в шлюз. Какое-то нелепое получается везение: попасть на родной борт и погибнуть вместе с ним…

«Ренегат» вблизи выглядел целехоньким. Только возле распахнутого настежь кессона парили разные вещи, выметенные изнутри корабля во время декомпрессии. И все это – в красивом облаке кристаллического кислорода, подсвеченном Солнцем.

Что же все-таки произошло, когда пилоты истребителей получили санкцию на атаку? Разве что выпущенный воздух все– таки изменил курс шаттла, и они не нажали на свои красные гашетки.

Но почему в таком случае – Стасу почудилось, будто вся материя наизнанку вывернулась?

Неужто и впрямь его так унитазом по шлему шибануло, что глюки словил?

А ведь сколько раз зарекался закреплять тяжелые предметы для запасного пользования! Мало ли…

Поглощенный этими бессмысленными размышлениями, Стас влетел в кессон, словно пуля. Он все же немного не рассчитал скорость и чуть было не поплатился за эту оплошность, вписавшись в цилиндры климат-компрессоров, покрытые инеем. Хорошо хоть удалось зацепиться обрывком троса за крепежный кронштейн.

Дыхания уже не хватало.

А от рубки, возле которой находилась техкаюта с промышленными кислородными резервуарами, Стаса отделял тридцатиметровый лабиринт из коридоров, отсеков и проходов.

Отчаянно отталкиваясь от стен, аппаратуры и комингсов, он помчался в носовую часть корабля. Недостаток воздуха уже начал сказываться на координации движений. Гнетущее чувство страха, как и невесомость, окутало Стаса плотным мешком. Перед глазами мелькали панели, консоли, напольное покрытие, тумблеры и какие-то бесконечные прорезиненные швы… Сознание начало мутиться.

– Я… хочу… жить… – просипел Нужный, уже не понимая, что тратит на эти никчемные слова последний воздух.

Очередной изогнутый коридор.

Муть…

Какие-то кабели… или шланги…

Стальной цилиндр с округлой буквой, называние которой он отчего-то забыл, и циферкой. Порядковый номер циферки он помнил… 2.

Пьянящее марево забытья.

Бездна.

Чипсы разлетелись по всему кокпиту плоскими мини– астероидами. Некоторые уже успели сгруппироваться в небольшие картофельные скопления с общими центрами тяготения. Компенсатор ускорения так и не работал.

Стас сидел в кресле пилота и размышлял, философски глядя на пустой дисплей связи и изредка отлавливая чипсины…

Уровень радиации был слегка выше нормы во всех отсеках. «Ренегат» мягко, но уверенно фонил.

Оказавшись в безопасности, Стас первым делом принял капсулу антирада и проверил – не произошла ли утечка в реакторах, но там, как ни странно, все оказалось в порядке. Резервный даже работал в штатном режиме, поддерживая атмосферу, климат и энергетическую насыщенность основных узлов челнока. Но счетчик Гейгера не мог врать. Складывалось впечатление, будто борт облучили извне. Хотя этот вопрос в данный момент волновал Нужного постольку-поскольку.

Стас наслаждался вновь обретенной жизнью.

Неизвестно каким чудом ему удалось добраться до промышленных резервуаров с кислородом, кустарным способом совместить абсолютно неподходящие друг к другу шланги и вдохнуть живительного, хотя и невыносимо холодного газа. После этого Стас вместе со здоровенным баллоном, благо тот был невесом, поплыл в рубку, дистанционно задраил переборки шлюза и врубил компрессионные насосы и терморегуляторы. Через полчаса на борту установилось нормальное давление, образовалась пригодная для дыхания атмосфера и приемлемая температура.

Ему повезло.

Подобное настолько редко случается в космосе, что Стас невольно задумался: почему же именно для него выпал шанс остаться в живых?

Обычно в пространстве во время аварий все решается за считаные секунды. Либо тебя разносит по ближайшему космосу мерзлым фаршем, либо все быстро приходит в норму, и ты даже толком не успеваешь понять, что оказался на волоске от гибели.

У Стаса было предостаточно времени, чтобы осознать это…

Извернувшись, Нужный осторожно выловил очередную оранжевую чипсину и отправил ее в рот. С наслаждением захрустел, размазывая языком по нёбу пряный вкус паприки.

Вообще-то во время рейса запрещалось употреблять в пищу несанкционированные продукты, но в этом вопросе медики и контролеры полетов шли на уступки: у каждого пилота имелся крошечный НЗ из непротокольных «вкусностей».

Первый шок от пережитого прошел, и теперь Стас педантично разбирался в обстановке. Его настораживало несколько моментов.

Первое. Радары не фиксировали шести кораблей, стартовавших с «Багрянца». Более того: на экранах не было самой станции, и локационные устройства упорно отказывались ее пеленговать.

Второе. Барахлила навигационная система. Причем как-то странно барахлила: в расчетах появились погрешности дальних астрономических привязок. То есть Солнце, Марс, Земля и остальные планеты были на месте, а вот контрольные звезды будто бы чуточку сместились с положенных мест. Такое, конечно, не могло произойти даже теоретически, поэтому Нужный списывал это на неисправность аппаратуры и ошибки в компьютерных программах.

Третье. «Ренегат» все еще оставался беспомощен и продолжал нестись прочь от плоскости эклиптики с крейсерской скоростью. А это было ни много ни мало – несколько сотен километров в секунду относительно Солнца.

И последнее. Самое неприятное. Все радиочастоты, на которых он посылал запросы, оставались глухи и немы. Молчал Марс. Не откликались другие ближайшие корабли, идущие своими курсами. И, что действительно было странным – не откликалась далекая «Эфа».

Земля словно бы не замечала покалеченный среднетоннажник, отчаянно несущийся прочь от обитаемой части Солнечной системы.

Стас дожевал чипсину и пробежался пальцами по сенсорам, расширяя диапазон трансферинговых частот.

– Да SOS же, черт бы вас подрал. Мэйдэй, блин, – буркнул он, в который раз посылая сигнал бедствия. – Какие-то вы чудные, ребята. То намереваетесь меня лазерами на карнавальные ленты покромсать, то пропадаете с радаров и отправляете в полный информационный игнор.

По мере того, как волнение от испытанного чувства обреченности отпускало Стаса, к нему возвращалась неясная тревога. Все чаще и чаще посещала мысль: все-таки что-то произошло в точке прохождения, через которую так старались не допустить санкционеры с марсианской боевой станции. Произошло нечто непонятное и… немного пугающее.

Но ведь там же ничего не было! Абсолютно пустой космос. Хотя… это странное мимолетное искажение пространства… рябь…

Да нет, ерунда. Обычные постперегрузочные галлюцинации. К тому же унитазом по башке приложило неслабо!

Нужный невольно покосился на радар ближайшего радиуса и, нервно усмехнувшись, покачал головой. Надо же! Такой нелепости с ним еще никогда не происходило: толчок вышел на стационарную орбиту вокруг шаттла и стал его искусственным спутником. А рулон туалетной бумаги, в свою очередь, неторопливо вращался вокруг самого унитаза.

– Прямо-таки целая планетарная система Гальюн, – не удержался Нужный. – М-да… Кому расскажи! Все знакомые пилоты ведь байки будут травить!

Меж тем все нутро Стаса возвещало: надо что-то предпринимать! А рассудок цинично возражал: предпринимать абсолютно нечего. Только ждать, рассчитывая, что хоть кто-нибудь поймает сигналы аварийного маяка, которые в широком диапазоне неслись во все стороны модулированными пучками радиоволн.

Желтый огонек на пульте замерцал так неожиданно, что Стас сначала не поверил своим глазам. Но в рубке тут же зазвенел сигнал входящего сообщения, подтверждая факт коннекта.