Александр Резников - Не будет мира в Карфагене Страница 12

– Вы понимаете пунический язык? – Дамба проигнорировал его последнее восклицание. – Мне бы не хотелось искажать оригинал грубым переводом…

– Понимаю, – кивнул Аттилий.

– "Имя – Клавдий Аттилий Паролон. Звание – старший военный трибун. Космический Флот Универсальной Римской Республики. Командир тяжелой триремы "Гнев Юпитера", бортовой номер XLM-IIIVI". Так… год рождения, прежние должности, награды… это нам сейчас неинтресно… Ага! "После сражения с карфагенской биремой "Лоно Астарты" в системе Альфы Базилеуса такого-то числа текущего года, взят в плен союзниками. С разрешения старшего офицера флотилии, антинаварха Ипсилантиуса, сына Диомеда Кротонского, совершил ритуальное самоубийство. "Гнев Юпитера" с Аттилием на борту был сожжен в солнечной короне. Дело закрыто". А это, – Дамба прокрутил пергамент, – ваше досье из македонской военной разведки. "…совершил ритуальное самоубийство…", – прочитал капитан по-гречески. – Удивительное сходство! А вот и тактическая карточка вашего корабля. "Уничтожен (сгорел) в хромосфере Альфы Базилеуса". Жаль, – Дамба свернул пергамент, – мы не имеем доступа к республиканским архивам. Неужели и там вы числитесь погибшим? Не правда ли странно, через четыре дня после вашей смерти – и уничтожения вашего корабля – вы оба, живые и почти здоровые, попадаетесь нам на глаза? Как вы это можете объяснить?

– Я договорился с Плутоном, – пожал плечами Аттилий. – Отомстить врагам, исполнить предсказание оракула, все такое… Властелин царства мертвых согласился ненадолго отпустить меня в мир живых.

– Я не верю в римских богов, – нахмурился Дамба, – но вряд ли они простят вам подобное кощунство. ПРАВДУ!

– Эти придурки упустили меня, – снова пожал плечами трибун. – Я увел "Гнев Юпитера" прямо из-под их греческих носов. Разумеется, они не хотели выглядеть полными идиотами, и поэтому состряпали лживый доклад о гибели…

– Каким образом? – перебил его Дамба. – Когда мы вас нашли, все ваши двигатели были безнадежно испорчены!

– Вы что-то перепутали, – хладнокровно ответил Аттилий. – Осмотрите корабль еще раз.

– Нет, – покачал головой капитан, – этим займутся пуны. Жаль, мы бы хотели сохранить "Гнев Юпитера", но африканцы готовы поменять его на новенькую бирему дарманской постройки. Лучше, чем ничего.

– Поменять? – переспросил римлянин.

– Да, и вас тоже. Они весьма заинтересовались вашим чудесным спасением, – сообщил Дамба.

– А я-то думал, – Аттилий попытался изобразить презрение, – что вы борец за справедливость, героический защитник человечества от кровожадных инопланетных ящеров! Оказывается, я имел дело с обычным карфагенским шпионом!

– Мне плевать, что вы обо мне думали, – равнодушно ответил капитан "Непреклонного". – Вы отказались принять участие в нашей борьбе. Ваши дурацкие войны нас не интересуют, разбирайтесь с пунийцами сами. – Дамба резко повернулся и покинул трюм. После чего возобновились визиты немого кормильщика и ежедневные водопады. Оставалось только ждать. Дамба не счел нужным рассказать, когда состоится обмен, но вряд ли его будут откладывать до бесконечности.

Несколько дней спустя Аттилий проснулся от сильного толчка. (В трюме постоянного горел свет, поэтому трибун ложился спать, когда ему вздумается. Однажды он не рассчитал и был разбужен очередным водопадом). Еще один толчок… и еще… а этот был особенно сильным, от него, должно быть, содрогнулся весь корабль. Где-то на верхней палубе завопила сирена.

"Стреляют", – понял Аттилий. – "Космос пропитан смертью, берегись – идет звездная война!"

Корабль тряхнуло еще раз. Римлянин впечатался в прутья клетки. Потом снова, но уже в те прутья, что изображали потолок. Потом наступила тишина, отягощенная потерей сознания.

Едва очнувшись, Аттилий понял, что у клетки собралась целая толпа (не менее трех человек, судя по шести ногам), которая его внимательно изучает. Римлянин приподнял глаза и тут же пожалел об этом.

Владельцы ног сняли шлемы своих (снова) необычных скафандров и задумчиво уставились на Аттилия всеми девятью глазами.

"Хреновы инопланетяне", – на какое-то мгновение похолодел трибун, но быстро пришел в себя.

– Кто-нибудь из вас, уродов, говорит на человеческих языках? – поинтересовался Аттилий, медленно поднимаясь с пола.

– Не торопись оскорблять нас, человек, – проскрипело одно из существ на слишком грамотной латыни. Ну и рожи… Да нет, на второй взгляд они вполне симпатичные, куда лучше тех же тарбозавров. Их неведомый создатель взял кусок свежей сырой телятины, вылепил из нее подобие человеческой головы с кошачьими ушами и зачем-то добавил третий глаз в центр переносицы. Глаза… С тяжелыми веками, ресницами и круглыми зрачками. Третий глаз не отличается от нижних. У этого они серые, у этого – зеленые, а у знатока латыни тоже зеленые, кроме правого, он – коричневый. Носы почти человеческие, только очень толстые; и такие же толстые губы. Говоривший пришелец приоткрыл рот; вот зубы у него были совсем человеческие! Белые и прямые, никаких тебе желтых клыков.

Одна проблема: в очень коротком списке встреченных человечеством разумных инопланетных рас такие существа не присутствуют.

– Римский офицер? – проскрипел инопланетный полиглот.

– Так точно. Старший военный трибун Клавдий…

– Прости, ты нам неинтересен.

И ошеломленный Аттилий остался в трюме один. Несколько минут спустя на корабле наступила полная невесомость. Еще через несколько часов, среди прочего мусора, двух трупов и одной человеческой головы, в трюм заплыл атомный баллистер военного образца.

– Истину вам говорю, – захлебываясь от восторга, говорила молодая патрицианка, – Александр был велик! Он был самый лучший! Он мог победить всех! Нам всем очень повезло, что он умер молодым! Иначе бы вся Галактика сегодня говорила по-гречески!

Слушателей Римской Военной Академии слегка потрясло подобное восхваление одного из самых ярких символов Космократии. Пожалуй, диктатор Мезон мог бы отправить оратора на казнь за такие речи. Но Антония Северина, императрица Римской Республики, будучи национальной героиней, могла многое себе позволить.

– Есть мнение, моя госпожа, – осторожно заметил курсант Юлий Цезарь, – что гораздо больше повезло Карфагену. Ведь это у его ворот умер Македонец. Еще несколько месяцев и…

– И как по-вашему, куда бы направился Александр после возможного падения Карфагена? – поинтересовалась Антония. – После того, как римские легионы разбили его сатрапа в Южной Италии?

– Его слова "После Рима фиванское падение будут считать мелким происшествием" являются несомненной легендой, – заметил Цезарь. – К тому же косноязычной и известной только в латинских текстах.

– Но его планы в отношении Рима, о которых писали Птолемей и Деметрий, были вполне реальны, – возразила императрица.

– Дальнейшие войны показали, что римляне способны на равных сражаться с македонской фалангой, – сказал Цезарь.

– Прошлые войны показали, что никто, НИКТО не способен устоять перед Александром! И, поскольку мне видится, что вы прекрасно владеете материалом, поведайте мне и своим товарищам грязные подробности, – по залу прошелся смешок, в то время как Антония схватила с кафедры фужер воды и залпом осушила его. Цезарь пожал плечами и направился к электронной доске, на которой горела огромная – десять на десять футов – рельефная карта Средиземноморья в пятом веке римской эры.

– Мы уже говорили на прошлых уроках о первой балканской кампании Александра, битве при Гранике, Иссанском сражении. Следующим эпизодом Войны за Античное Наследство стала осада Тира; она же самым кардинальным образом изменила весь ход кампании.

– 421-й год от Основания Города, 444-й год Первой Олимпиады, 482-й год от основания Карфагена. Александр заметно продвинулся в глубь Азиатского материка. Малая Азия уже в его руках. Сам персидский царь Дарий разбит под Иссом, потерял почти всю армию и бежал. Александр захватил богатые трофеи и царскую семью. Власть Македонца признали почти все города Келесирии и соседних стран. Его ждет Египет. Но на пути стоит Тир, древний финикийский город, богатое торговое государство, неприступная крепость на острове.

– Тир был готов признать власть македонского царя. С одним небольшим условием. Александр не должен был входить в город. Как раз в это время в Тире проходил большой религиозный праздник, посвященный древним финикийским богам, и чужаку не позволялось ступать на священную землю. Это оказалось слишком много для гордого царя. Последовали взаимные оскорбления, все отношения были разорваны, и армия Македонской Космо… Прошу прощения, тогда она еще не была Космократией – армия Македонского Царства осадила Тир и приготовилась взять его штурмом.