Пол Андерсон - Мятежные миры Страница 12

Ровиан насторожил уши.

Флэндри описал ему встречу с губернатором. Кончил он так:

— Нет никаких серьезных оснований сомневаться, что Снелунд врет о состоянии леди Мак-Кормак. Через охрану и слуг наружу просочились слухи из частных апартаментов. Всем это дело безразлично, ничего, кроме язвительного любопытства, оно не порождает. Весь двор, вся стража, все чиновничество буквально нашпигованы людьми Снелунда. Я там побродил вокруг, попытался кое с кем подружиться — ну, с теми, кто кончил работу, так что они мне кое-что сболтнули. Двое или трое набрались будь здоров, прежде чем заговорили о том, о чем в трезвом виде умолчали бы. — О некоторых подсыпанных добавках в выпивку Флэндри умолчал.

— А почему же кадровые работники разведки ничего такого не заподозрили? — спросил Ровиан.

— Думаю, заподозрили. Но у них множество других дел, которые, по их мнению, гораздо важнее. И они не думали, что она сможет сказать что-то важное. Так зачем идти на столкновение с губернатором, рискуя своей карьерой ради жены главного мятежника?

— Но ты же собираешься это сделать? — вызверился Ровиан.

— Храйх! — Флэндри закашлялся от дыма, которым заполнил всю комнату. Дым клубился серо-голубыми нитями в лучах солнца, пробившихся сквозь окно, грязь на котором копилась в течение нескольких геологических эпох. Газ, пахнущий тухлыми яйцами, вызывал головную боль, хотя вполне возможно, что пахло тут всего лишь обыкновенной местной гнилью. Снаружи слабо доносился шум транспорта и время от времени — чьи-то сиплые вопли.

— Понимаешь, — объяснил Флэндри, — я нахожусь в свободном поиске. Сохранность моего носа не зависит от множества жерновов, которые необходимо привести в действие, чтобы флотские могли начать действовать по своему выбору. И об Аароне Снелунде и его прошлом я знаю куда больше местных офицеров и даже больше офицеров в моем собственном подразделении; даже больше того, что хранится в архиве самого Снелунда. Я свободен от других забот, у меня есть время остановиться и подумать. Вот я и пришел к выводу, что вряд ли логично предполагать, что он держит Кэтрин Мак-Кормак взаперти только по той причине, о которой все шепчутся при дворе. В штабе адмирала тоже могут думать так и, следовательно, беспокоиться. Я глубоко сомневаюсь, что Снелунд может подняться выше мимолетного влечения к любому человеческому существу. Но почему же тогда он не желает отдать ее для допроса? Значит, она что-то знает, а? А кроме того, ее ведь можно использовать и при переговорах с ее собственным мужем.

— Ну, это вряд ли, — отозвался Ровиан. — Его жизнь сейчас гроша ломаного не стоит.

— Хм… Именно поэтому мои прыткие коллеги дальше и не пошли. Но… Не берусь предсказывать, однако думаю, если ее отдать, можно было бы выторговать у него кое-какие уступки… отдать ее, чтобы он стал… Что ж, полагаю, нужно быть хладнокровным подонком вроде меня, чтобы увидеть ряд подобных возможностей. Дело в том, что мы ничего не теряем, пытаясь ее вытащить, а выиграть кое-что можем. А следовательно, должны этим заняться. Но все-таки почему Снелунд прячет ее, прикрываясь этой дурацкой выдумкой о болезни? Почему? Что такое она представляет для него, если отвлечься от вопроса о ее теле? Его сектор разваливается. Так почему же в этом пустяковом деле он отказывается идти на уступки?

— Ну, этого я не знаю, — буркнул Ровиан.

— А я вот подумываю, не знает ли она чего-то такого, что он предпочитает держать под крепким запором, — сказал Флэндри. — Все, например, считают, что Снелунд дерьмовый губернатор, но лояльный, а Мак-Кормак — враг. Но и то и другое — просто предположения.

— Так не лучше ли тебе воспользоваться властью, которой ты облечен согласно секретному приказу, и потребовать ее выдачи?

Флэндри скорчил ему рожу:

— А ну-ка потише! Тогда, если они хотя бы на пять минут задержат меня у ворот, я получу лишь ее хладный труп. А если на десять — то ловкий укол в мозг даст мне лишенную памяти идиотку. Именно поэтому я играл свою роль безо всякого педалирования. Но я все равно не жду, что меня вызовут к ней до ухода Флота.

— А после возвращения…

— Она вполне может отдать концы еще до конца операции.

Ровиан насторожился. Койка под ним жалобно заскрипела.

— А ведь ты мне это говоришь не зря, капитан, — сказал он.

Флэндри кивнул:

— И как ты об этом догадался?

Ровиан опять ничего не ответил, так что Доминик вздохнул и продолжил:

— Мне кажется, мы сумеем ее освободить, если спланируем и проведем операцию с точностью до… Ты останешься тут в городе с несколькими парнями из команды, которых сам подберешь, и с воздушным такси под рукой. Час спустя или около того, когда армада наберет скорость, я предъявлю свой тайный приказ адмиралу и официально выйду из его подчинения. Можно поручиться, что все помыслы Снелунда в это время будут обращены к армаде, а не ко дворцу. Ты же возьмешь свое отделение, предъявишь приказ, который я тебе дам, и заберешь Кэтрин Мак-Кормак раньше, чем кто-нибудь сумеет отыскать губернатора и спросить его разрешения. При необходимости — стреляй: тот, кто попробует тебе противиться, — изменник Империи. Но я полагаю, этого не случится, если будешь действовать быстро. Неподалеку вас будет ждать моя шлюпка. Ты и твои ребята запихнете в нее леди Мак-Кормак, запустите антигравы для подъема в космос, выйдете в точку рандеву с «Азиенной», и мы немедленно дадим деру из этой системы.

— План представляется мне чертовски опасным, — проворчал Ровиан, — а выигрыш весьма сомнительным.

— Но это все, что мне удалось придумать, — ответил ему Флэндри. — Я ведь понимаю, что именно тебе придется держаться голой рукой за рабочую часть сверла. Так что, если считаешь меня дураком, можешь отказаться.

Ровиан облизал свои сабельные клыки и распушил хвост.

— Я своим капитанам не отказываю. Я — член Братства Клятвы, — ответил он. — Полагаю, мы можем продолжить обсуждение. Мне кажется, есть кое-какие тактические детали, которым можно придать большую элегантность.

Глава 5

Корабль за кораблем эскадра Пиккенса покидала орбиту и направлялась в глубины космоса. Когда солнце Ллинатавра превратилось в маленькую яркую точку, космические корабли выстроились в походный порядок и включили гипердвигатели.

Пространство вскипело от невообразимых вихрей энергии. Все, как один, и боевые корабли, и корабли системы обеспечения, нацелились на звезду Вергилий, взяв на мушку человека, пожелавшего стать императором.

Кораблей было и не так уж много. Приказы, отданные с целью укрепить флоты, противостоявшие Мерсейе, сильно подорвали мощь эскадры сектора. Огорчительно большое число кораблей перешло на сторону Мак-Кормака. Из сохранивших верность многие остались, чтобы прикрыть, а вернее, держать в блокаде ключевые планеты. Предполагалось, что силы мятежников равны трем четвертям сил адмирала Пиккенса, двигавшихся на Вергилий. С учетом ракет с ядерными боеголовками и боевых лучей подобные расчеты имеют меньше смысла, чем кажется невеждам. Прорыв всего лишь одной ракеты сквозь линии защиты способен вывести из строя или уничтожить целый космический корабль.

По этой причине Пиккенс вел свой флот осторожно, фланги его главных сил охранялись роем разведывательных судов. Его самые быстрые корабли могли прибыть к месту назначения через полтора дня, а самые медлительные — за вдвое больший срок. Он же отвел на сближение пять суток, ибо не забыл ловушку, подстроенную его бывшим начальником для валдотарианских корсаров.

А на мостике «Азиенны» Доминик Флэндри, сидя в своем капитанском кресле, наклонился вперед и приказал пилоту:

— Двадцать градусов по оси икс, четыре градуса по оси игрек, значение зет — три тысячи. Достичь крейсерской псевдоскорости.

— Есть, сэр. — Пилот повторил приказ и ввел программу в компьютер, контролировавший действия гипердвигателя.

Флэндри внимательно всматривался в консоль, находившуюся перед ним, где шла обработка гораздо более сложных данных, чем у пилота, и наконец решился задать вопрос:

— Ты можешь держать этот курс, гражданин Ровиан?

На самом же деле он спрашивал своего первого помощника, выполняется ли тот маневр, который они спланировали раньше, — тащиться за флотом, чтобы вибрации двигателя эсминца тонули в волне излучений двигателей остальной эскадры; это в свою очередь должно было затруднить действия преследователей. Оба знали — прекрасно знали, — что ритуал, демонстрирующий непогрешимость капитана, должен быть непременно соблюден. Ровиан бегло оглядел приборную доску и совершенно спокойно ответил:

— Конечно, сэр.

Тогда Флэндри включил канал общей связи.

— Слушать всем, — произнес он негромко. — Капитан обращается к офицерам и команде. Вы все знаете, что наш корабль выполняет особое задание, в высшей степени секретное и исключительно важное. Мы почти завершили его. Для окончательного успеха нам требуется соблюдать полное молчание коммуникационных систем. Никакие сообщения извне не могут быть приняты никем, кроме капитан-лейтенанта Ровиана и меня, и ни одно не может быть передано без моего личного письменного разрешения. В условиях, когда измена проникла даже во Флот его величества, необходимо быть настороже в ожидании провокационных выпадов и обманных маневров. — (Хорошенький образчик казуистики? — внутренне ухмыльнулся он.) — Приказываю офицеру-связисту произвести соответствующее переключение каналов связи. Выполняйте.