Лин Картер - Человек без планеты Страница 12

Но тут в мозгу у Рауля что-то шевельнулось, возможно, интуиция или просто импульс. Он вытащил Эслот из ножен и протянул его Шарлю.

— Поклянись на этом мече!

Желтые глаза полыхнули огнем, мгновенно вспыхнувшим и столь же быстро погасшим. Шарль бросил острый испытующий взгляд на Линтона. Потом… спокойно улыбнулся.

— Казар, с любовью в сердце, я клянусь тебе. Клянусь на твоем мече!

Он осторожно взял длинный клинок из рук Рауля, поцеловал его блестящую сталь под самым эфесом, где на холодном чистом металле был вырезан полустертый старинный сигил, — поцеловал Эслот с таким благоговением, как будто он был Святой Реликвией, — и, отсалютовав, вернул клинок.

— А теперь пойдем.

Корабль приземлился в глубоком овраге в нескольких милях за городскими окраинами. Рауль изумился, когда хорошенько разглядел корабль. Он ожидал увидеть что-то вроде старого видавшего виды космического транспорта, переделанного из грузового корабля. Но он ошибся.

Это был корабль-мечта. Маленький, очень компактный, но блестящий, нарядный и явно дорогой. Стоил небось тысяч двести мунитов. Он принадлежал к скоростным кораблям класса «Ястреб», но Раулю было достаточно одного взгляда, чтобы понять, что его полностью переделали, добавив по меньшей мере один комплект парных ходовых компенсаторов, и под завязку оборудовали новейшими антидетекторными устройствами от нейтриногасителей до полных трехсотшестидесятиградусных радарных экранов. Яхта была просто красавицей. Пока Рауль не заметил по всему корпусу утолщения защитных экранов, он ломал голову над тем, как корабль смог приземлиться так близко к столице, не рискуя быть засеченным сканерами; но дорогое антирадарнное оборудование, сделанное явно на заказ, ответило на его невысказанный вопрос. С такими экранами «Ястреб» мог лететь куда угодно, не боясь быть обнаруженным.

Пилотом оказался молодой улыбающийся рильканец, бывший когда-то курсантом в Пограничном патруле. На нем был мягкий замшевый плащ, какие носили повсюду на Границе, надетый поверх серого комбинезона. Он выглядел смышленым юношей, влюбленным в прекрасную маленькую яхту Каани.

Они быстро взошли на корабль и заняли место в тесном, но великолепно оборудованном салоне, обитом панелями редкого фимиамного дерева, покрытыми туземной резьбой с замысловатым и традиционным геометрическим узором, столь любимым ремесленниками рильке. Повсюду виднелись печати Дома Валадона — семиконечные алые звезды с волнистыми лучами, выложенные из рубиновых пластинок на центральной панели, оправленные в цветное стекло в центре многоярусной подставки, стоявшей, как украшение, на маленьком обеденном столе.

Все вокруг, казалось, несло на себе отпечаток Каани, как будто ее дух незримо витал где-то рядом. Как некоторые необычайно сильные мужчины и женщины выдающегося характера, сущность ее личности проникла, казалось, во все, к чему она прикасалась. Она была в воздухе, в еле уловимом аромате свечного дерева, которое, как интуитивно догадался Рауль, было ее любимым благовонием… в обстановке, ибо отставной военный заметил следы женской руки в красной кожаной обивке, дерзко контрастировавшей с оттенками слабого освещения.

Рауль понял, что они почему-то задерживаются со стартом. Причина выяснилась через несколько минут. Ею оказалась та служанка, которая многие часы назад предупредила Шарля о том, что на базаре появились Контролеры. Она быстро вошла внутрь, неся сверток, а маленькая бело-зеленая птичка сидела у нее на плече. Как только она оказалась внутри, молодой пилот загерметизировал люки и включил гравитрон.

Утративший вес корабль в мгновение ока покинул атмосферную оболочку Омфалы. Но вращение планеты все еще влияло на их движение, и некоторое время им пришлось лететь на протонных двигателях, пока корабль не вышел из плоскости эклиптики системы. Потом протонные двигатели отключили, и беглецы переключились на межзвездные двигатели.

Вскоре они уже неслись через странные переливающиеся завихрения режущего глаз цвета, представлявшего собой неокосмос. Видеоэкраны показывали головокружительный невообразимый калейдоскоп буйных красок, и Рауль удобно откинулся на кожаной софе, чтобы кое-что обдумать.

Вместо этого он уснул.

Когда он проснулся, прошло уже несколько часов. Они приближались к пункту назначения и перешли в нормальный космос. Огромные выпуклые видеоэкраны заполняла Туманность Громового ястреба — чашеобразное облако чистого водорода длиной в парсек, пронизанное ослепительными лучами огромной сверхновой, IGC 41189, сверкавшей где-то в ее глубине.

Рауль потянулся, разминая затекшее тело, отметив, что кто-то набросил на него плащ. Потом он протер глаза и пошел вперед, безмолвно встав рядом с Шарлем за креслом пилота. Впереди, точно черная нить, вьющаяся сквозь бескрайнюю ослепительную туманность, виднелся Просвет. Вскоре он превратился в огромный непроглядно-черный туннель, безопасный фарватер через рдеющий хаос гигантского космического облака. Еще через несколько минут они достигли Офмара.

Вращающийся по близкой орбите вокруг своего светила — крошечной тусклой красной звезды со спектром F5, как Алгол — Си, одинокий маленький Офмар был единственной планетой на протяжении всего Просвета. Рауль почувствовал странный приступ меланхолии. Унылый мрачный маленький мирок в одиночестве притулился посреди фантастического великолепия громадной туманности… И все же он, как и большие миры в более населенных районах Галактики, играл свою роль в разворачивающейся истории…

Пока пилот обменивался с диспетчерской опознавательными кодами и получал указания по приземлению, они вращались по орбите над маленькой планетой. Затем по сужающейся спирали, снижая скорость, они пошли на снижение. Рауль успел в подробностях разглядеть поверхность планеты: обломки голых скал, расколотых и расщепленных в глубокие ущелья, громадные клыкастые пики, отвесные утесы — зловещий, безжизненный и вызывающий дурные предчувствия мир. Скалы были в основном коричневато-желтыми и темно-багряными. Воздух, хотя и разреженный, вполне годился для дыхания.

Они медленно, точно скользящее по воздуху перышко, спустились на гравитроне в глубокую расселину в скале, расширявшуюся книзу в чудовищное ущелье. На полпути ко дну в склоне ущелья открывалось низкое и широкое отверстие пещеры; юный пилот ловко прекратил снижение и завел корабль в пещеру на специальных химических ракетных двигателях, выбрасывавших за один раз маленькие порции полужидкого топлива.

Приземлившись, они выбрались наружу и принялись с любопытством осматриваться. День казался промозглым и пронзительно холодным. Свод громадной пещеры уходил ввысь, точно внутренняя поверхность огромного брюха. На потолке через одинаковые промежутки были установлены плоские осветители, излучавшие ровный и мягкий свет. Проворный рильканец с хищным лицом сновал туда-сюда, помогая пилоту закрепить корабль в маленькой стойке из деревянных колод и натягивая брезентовый чехол.

— Ну, казар, — улыбнулся Шарль, — добро пожаловать на Офмар.

Рауль слабо усмехнулся, чувствуя себя не в своей тарелке. Ему казалось, что его заманили сюда, и подсознательно он противился этому.

Шарль вполголоса обменялся несколькими словами с невысоким полным подобострастным человечком — не рильке, а шауной, судя по гребню красных перьев и ясным фиолетово-черным глазам, первым не-рильканцем, служащим Каани, которого видел Линтон.

Проследив за взглядом Линтона, вождь объяснил:

— Здесь, в этой скале, мы в безопасности и укрыты от любого взгляда сверху. Но пойдем же, с почтением, друг! — Он вытолкнул маленького шауну вперед, положив ему на плечо смуглую руку. — Это — Аймион Бар-Кьюсак, который будет выполнять все твои приказания во время твоего пребывания с нами, казар, будь оно долгим или коротким, как на то будет воля Богов! Он сообщил мне, что о нашем прибытии уже доложили моей госпоже и она выслушает тебя в девятом часу… через четыре изата.

Рауль кивнул, и Бар-Кьюсак с поклоном сказал:

— С позволения, если казар и его слуга пойдут со мной, я проведу их в отведенные им помещения. Там они смогут отдохнуть и подкрепиться вином и яствами и облачиться в другое одеяние.

Они на время распрощались с Шарлем и последовали за маленьким шауной в лабиринт переплетающихся коридоров, высеченных в коричнево-желтой скале. По всей видимости, катакомбы были очень древними — тут и там виднелись остатки старинных пиктоглиптических надписей, абсолютно не понятных Раулю. Линтон мысленно сказал себе, что надо спросить у Шарля, когда он в следующий раз с ним увидится, о происхождении этих пещер.