Евгений Связов - Отчет 8 Кто бы с дитем… Страница 12

– Ага. Так я тебе и ответил. – продолжил я тем же голосом, лежа на земле и направляя звук к ногам. Надо мной что-то просвистело, а у костра что-то затрещало. Мгновением позже я догадался, что так звучит стрельба из арбалета с падением на ветки. Догадку подтвердил нечленораздельный вопль из темноты, дополненный фразой:

– Fuck!!! My ass!!!

Пока мое тело бежало к месту возникновения вопля, я раздумывал, а не попали ли мы в настолько тесное окружение, что первый же выстрел по кустам попадает в цель.

В кустах лежало что-то с торчащей из им же названной цели стрелой. Кроме него, никого не было. Первым делом я запрыгнул бедолаге на спину и приставил к горлу нож и вопрос:

– Ху ю из хере? [11]

Если уж золото молчания на английском приходиться тратить, то бриллианты акцента и грамматики должны быть запрятаны глубоко. Так что дальнейшая беседа продолжалась тем же языком.

– Hunter. -

– Хум хамьтыр?

– I…

– Ай-яй-яй вод нуд хилл е, бят ыф е из вилин литый лай ай виллы вод.

– Good… Fuck… Off the fucken arrow.

– Вод бит блудишь.

– No, it is not deep.

– Донт воруй. Ай дувен – вы финиш.

– O'K

А вот это интересно. Он, оказывается не с той стороны леса, а сверху. Океяли обычно современные словарики английского, а местных перевозили из старой Англии. А если он сверху, то хрен ли я выпендриваюсь?

– Че ОК? Ты колись давай. – буркнул я на линкосе. – Имя, звание, место службы!

– Мик Валенау лейтенантвторойвзводспецбригадыпоконтролю особыхличностей! – выпалил он, почти незаметно опустив номер полка, указывающий на тип контролируемых личностей.

– Ага! – радостно и злорадно сказал я, и резко выдернул стрелу. Он придавлено пискнул и облегченно вздохнул:

– Спасибо!

– Не на чем. А что, суда кто-то неантропоидный сбежал?

– Не. Где-то… а у тебя допуск есть? И ты сам вообще кто? – он навел на меня напредплечный арбалет. Вот она, агентская благодарность.

– Если ты через три секунды не уберешь свою железяку, то я тебе стрелу обратно вставлю.

– Интересное имя…

– Лучше с таким именем, чем с очком, в которое всякий мусор со свистом. Ты че, с детства в попу онанируешь?

В ответ прилетела стрела, которую я умудрился поймать – видно тягловая пружина ослабела. Засунув ее между пальцами, я сжал кулак. Стальной прутик хрустнул. Обломки звякнули о мой ботинок. Мик прыгнул ко мне, повалил, схватил за горло и стал душить.

– Спасибо, что выкинул железку. – лениво протянул я и зевнул. Это на него подействовало и он перестал массировать мне шею и сел, очень кстати сползя с меня – что-то из его снаряжения уперлось мне куда-то не туда.

– Я знаю, кто ты. – сказал он тоном компьютера бракосочетаний. Я поправил что-то не то и буркнул:

– То, что я у тебя там стрелой поковырял, еще не значит, что я стал кем-то, кому можно делать предложение.

– Ты факен лейтенант Трокли! – выпалил он.

– Да, fuck'n'leutenant [12] – это мой стиль. А…

Я вовремя невысказал вслух вопрос, откуда он меня знает. Ответ крылся в факене – в агентурных кругах это обозначало проблематичный объект приложения профессиональных интересов.

– Что? – подозрительно потянул он из меня.

– Сигара есть? – понадеялся я отвлечь его внимание. Он молниеносно выхватил из штанов нечто круглое двадцати длинной пяти толщиной. Я промолчал очевидный комментарий.

– На. Последняя. – сообщил он гордо сдувая с корпуса пылинки, опилки, куски мяса и прочий мусор.

– А предпоследняя? – спросил я с надеждой получить какую-нибудь информацию.

– Я ее как раз разгерметизировал, когда стрела…– получил я. Впрочем, это тоже было ценно.

– Люблю искать сигары на запах. – воскликнул я радостно вставая на четвереньки. Нам обоим явно необходимо собраться с хитропопостью и распихать мысли по темным углам, чтоб потом поговорить как агент с агентом – вытягивая из друг друга информацию, и мило беседуя, пока Друг-Друг мучается.

Протянув для приличия две минуты, я зажег огонек и, сразу найдя сигару, подобрал и закурил.

– Серия 36-244, Онгерия. – покровительственным тоном знатока просветил меня бывший владелец сигары, мелкими шагами направляясь к костру. – Чайком угостишь?

Наглец. Ну, погоди, счас я тебя водичкой накачаю – мозги месяц будут поносить от такой клизмы.

– Северо-восточное побережье… э-э-э… Завод Кландуфа, шестой цех. По всей вероятности, двадцать третий или сорок седьмой стол. – тоже тоном знатока ответил я. Вовремя подхватив его, когда он споткнулся, я добавил: – И чаем тоже угощу.

Проламываясь через заросли, я размышлял о том, что пара лет без практики агентурных бесед на мне вредно сказалась. Но самокритику мне развести не дали и пришлось глотать неразбавленной и без запивки. На нас сквозь прицелы уставились три голодных лица.

– Это кто? – поинтересовалась Карин.

– Ты меня спрашиваешь? – возмутился я, перекидывая сигару из левого угла рта в правый.

– Ну а кого же?

– Того, кто его подстрелил. – ласково, и с злоблинским акцентом. Катрин и Танита глянули на меня очень злобно, но удержались и не подстрелили. А Нирра просто перевела обвиняющий тык стрелы с меня на Мика и грозно рыкнула:

– Ты кто?

Агент Мик благоразумно спрятал смешок и классически уклонился от ответа:

– Я не есть местьный. Я есть пльохо говорить ваш язык.

Я сел на свое ложе (кто-то сообразил, что я в отсутствие отдельной постели присоседюсь) и повесил трупы питонов на арбалет Таниты, сопроводив комментарием:

– Ужин.

Волшебное слово опустило арбалеты и сподвигло девушек на готовку. Мик осторожно, но нагло присел на чье-то ложе и пока суп готовился, разливался по кружкам (его складная уступала моей всего в два раза) и поглощался, сами мы были поглощены беседой.

– Как оно там в Конфедре? – начал я с надеждой вычислить по данным, которые для него интересны, его общую точку зрения. Он вежливо пересказал мне газетные заголовки, которые менялись в среднем раз в три года. Потом он спросил, как оно тут, на что я очень литературно пересказал общеизвестное описание флоры и фауны Леса. Выяснив мою квалификацию, он переключился на игру в скрытый смысл:

– Да-а-а, ладно хоть, ветра у вас не бывает – весь на море. – с умным видом намекнул он на парусный флот в 500 кораблей.

– Ага. И хорошо, что он там – мы без него не мерзнем. – отфутболил я ему про лазеры. Мик изобразил ценителя красоты женского тела и покосился на девушек.

– И то верно, таким красавицам мерзнуть неприлично. – сказал он, что лица, знающие про лазеры и нашествие не должны отсиживаться по углам. Особенно, если они умные и уроженки другой планеты.

– Конечно. А то красота завянет, даже если кто-то добрый попробует закрыть ее от холода своими теплыми руками. – нагло спросил я его, а что он тут делает.

– Ах, красота, красота! Как много рук к ней тянется, чтобы схватить и убрать в карман и как мало – настоящих, теплых, чтобы отогреть и дать расцвести еще пышнее! – фраза была слишком информативная, и только вьехав, что отогреть намекает на холодное космическое пространство, я понял, что вторжение сверху нацелено на захват некоей ненормальной личности, прилетевшей сюда с другой планеты и затерявшейся среди местных. И что он тут чтобы перехватить ее, дочку минобра, раньше.

– Да-а-а. И как мало кто понимает, что истинные шедевры смотрятся только в сравнении и убивает красивые вещи, пряча их от глаз людских. – послал я его, заодно спрашивая, почему я стою на учете, как ненормальный. Он посверлил меня взглядом и осторожно уронил:

– Увы. Но, возможно, это и к лучшему. Исчезнувшие шедевры, которые остаются только в памяти третьего-пятого поколения, обрастают легендами и легенды позволяют человечеству сохранить тягу к прекрасному. – сообщил он, что у меня на слое памяти глубиной 3,5 завалялось что-то, что не пустило зонды дальше, и что меня на всякий случай положили в угол в целях безопасности, чтоб я пылился среди целей безопасности и не пугал людей неизвестным. Я диалетантски спрятал впитывание информации под завариванием чая. Усвоением займусь потом.

– Черт! Горячий, однако, а когда набирали – был ледяной. Прям непнятно, откуда только такая холодная вода берется. – сменил я вывеску беседы и спросил, что необычного в дочке минобра.

– Ага! Можно подумать, что не естественый подземный ключ, а глубокий колодец, простоявший несколько поколений. – туманно ответил он. Через целых пять секунд до меня дошло, что речь идет о группе людей, у которых в генах зашита пара лишних хромосомок, куда напиханы гены, на которые в память сами собой неизвестно откуда записываются разные способности. Хромосомки состряпали лет пятьсот назад в плане эксперимента. За последние двести почти всех носителей угрохали экспериментами в целях безопасности, но все спецслужбы постоянно вяло шевелились в направлении получения контроля над одним из них. Шевеление было вялым исключительно из-за мизерного количества шансов отиськать [13] кого-то из них. Этой планете повезло.