Ледяной Улей (СИ) - "Конъюнктурщик" Страница 12

— Два часа. — коротко ответил Рой.

— Я ужасно голоден, дай мне колбасы и лучше две бутылки, я буду есть у себя в комнате. — распорядился Баор.

— Как скажете милостивый сударь. — покорно отозвался хозяин. Это вежливость была искусственной и Баору она не особо нравилась. Охотник также заметил, что его слова ободрили и порадовали Роя.

Баор взял деревянный поднос с тем, что заказал, когда тот был готов и удалился в свой номер… следующим утром, когда ещё улица не будет оживленна, он пойдет во дворец.

* * *

Перед дворцом возвышалась небольшая площадь, окруженная большими домами, каждый из которых имел крупное строение в центре и два крыла отходящих в стороны, вдоль края площади, отличавшиеся от центра высотой. Окна у этих домов были прямоугольной формы, крупные. На самых верхних этажах не было железных решёток. Крыши этих домов были почти плоскими, из светлой черепицы, окруженными ажурными перилами из железа. По углам каменные скульптуры, небольших размеров, это были птицы, расправившие крылья.

Их было против дворца три, и по бокам от входа по два по меньше. Основания находилось ниже площади. К ней вели ступени, в проходах между домами. Площадь из больших светлых плит, каждая размером с одну хижину в родной деревне Баора.

Сам дворец представлял из себя мощный бастион, почти квадратное здание, возвышающееся над городом, по углам — сваи, поддерживающие его, под наклоном. Вход выступом, окруженный каменными брусками, по бокам было два каменных ровных квадратных столба, оканчивающихся у крыши, её не было видно, она уходила.

Баор взирал на дворец и огромную площадь, которая вместила бы десяток деревень из пустошей. В один из растянувшихся моментов он почувствовал руку у себя на плече. Он тут же повернулся и отступился, взялся за рукоять охотничьего ножа, что носил на поясе обычно, и в этот день взял с собой…

Перед охотником стоял человек не самой приятной наружности. Но одетый при том, как обычный житель ледяных пустошей. Он был крепкого телосложения. В мехах, кожаный хороший пояс, хорошие сапоги. За плечом виднелась рукоять меча, лямка ножен через плечо. Поджарый из себя, человек был как заведённый, такой бодрости Баор мог позавидовать. Он выставил ногу вперед слегка, волевой подбородок был поднят.

Лицо его было и не скуластым, и не толстощеким, а в меру. Прямой нос, узковаты глаза, брови черные, как волосы, словно смола. Был он зализан, как цивилизованный. Были также усы, свисающие ниже подбородка, и щетина. Это был сам Кхолин, которого Баор знал. Старый знакомый глядел в упор.

— Что же брат? Не признал? — Задорно сказал Кхолин. Глаза его заиграли радостью, уголки рта поползли вверх и вскоре его лицо расплылось в улыбке.

От такого, выражения и Баор улыбнулся. Настолько сильно Кхолин излучал радость. С первых мановений становилось тепло и легче…

Все вокруг него казалось воздушным. Но Баор не так, чтобы был хорошего мнения о нем, он недолюбливал его, как раз за это тепло. Неведомо почему, но Баор не любил людей слишком радостных, добрых и счастливых. Они внушали отвращение, всегда казались глупыми, Баор каждый раз в голове размышлял на тему их ничтожности. Глубокие мысли всегда могли найти место в разуме охотника. Баор так много времени проводил один, что разговор с самим собою для него был привычнее, чем с другом.

Но когда в деревне бывал Кхолин, а он редко бывал в Глаоре, Баор не думал так о нем, и не кидал ему в спину косого взгляда. Кхолин не был подонком, как внушал себе охотник. Он просто был несерьёзным, но и на самом деле Баор не видел его в тех моментах жизни, когда чувства в любом человека пропадают, и остаётся чистый в своем виде разум, холодный как пустошь, и резкий как стрела. Все откидывается и остается только хребет, который человек может показать, который может хрустнуть и сломаться… если человек слаб. Эта ситуация выжимает все соки, показывается чистого, без всяких страхов и предубеждений, без правды или лжи, истинного…

Баор откинул все тяжелые думы.

— Не здесь, Кхол, ко мне в трактир, там я комнату снял. Там и поговорим. — быстро выговорил Баор, прямо и серьезно. Кхолин строил гримасу недоумения в ответ, он нахмурил брови, но улыбка осталась.

— Пошли лучше ко мне в дом… у меня здесь и свой дом, — самолюбиво говорил Кхолин. При этом Подбородок его поднимался выше, а глаза более щурились. Не без толики гордости он заявлял о своих богатствах.

— И услуги, наверно? — Дивился Баор. Кхолин понял, что охотник круглил глаза для виду и пихнул его, потом усмехнулся. Баор залился громким смехом.

* * *

Кхолин застыл, он встал, словно камень, ничто не шевелилось, кажется и сама комната по его велению заснула, замерла и впала в некое состояние, в котором сейчас был Кхолин. Баор никогда не видел его таким. Из него вышло все, в его голове с бешенной скоростью прокручивались последние слова охотника. Они не могли найти себе места и летали кругами… Кхолин просто не мог в это поверить.

Они оба стояли в его покоях. Деревянный потолок, под которым деревянные балки, по ним бегали коты, дорогие, купленные на рынке Кхолином лично. Эти коты должно быть чувствовали себя величественнее, чем властитель Варгеса.

Во всем доме на полу были ковры, испещренные рисунками и узорами. Так е ковры были вешаны и на стены. Так же, как и мечи, луки и арбалеты Варгесцкие, или как их называют в пустоши — "самострелы". Шкуры разны крупных лесных хищников, во всем доме… Подсвечники на длинных шестах из бронзы. На столах и в комодах, шкафах серебряное убранство, бесчисленные наряды, меха, золото. Кинжалы с позолотой, рукояти коих были невиданной красоты.

Комнат было с два десяток. Крупный дом, располагался ближе к дворовой площади, нежели чем к воротам. И по меркам Варгеса Кхолин жил очень богато и достойно. В доме бы три прислужника: горничная, повар и привратник, который на деле занимается больше делами секретаря и помощника.

Двое поднялись по винтовой лестнице, что была в зале, самой крупной комнате, в которой находилось множество дверей в другие комнаты. Это была квадратная комната, занимающая два этажа. Первый этаж выступал как ступень, пройти по его потолку, как по веранде, можно было в любую комнату второго.

Затем зашли в его спальню, по размерам, как две хижина Баора. Слева был стол, почти вплотную к стене, увешенной оружием, стена против оружий была увешана охотничьими трофеями, которым Баор позавидовал. Против двери было два окна. В углу, ближе к левому окну была двуместная кровать Кхолина, на которую Баор кинул взгляд ребёнка, увидевшего, невиданную доселе, игрушку.

На столе, к которому подошел Кхолин уже стоял графин хорошего вина, качество которого хозяин дома не забыл подчеркнуть. Два бокала. Кхолин налил в один гостю, затем стал наливать себе… тогда охотник не знал, как начать. И слегка нелепо выговорил: "Кхолин… деревня. Они все… они все мертвы.

Кхолин застыл. Вино полилось на ковры, которые по пути к комнате он так расхваливал. После окончание внезапного ступора, он поставил графин и повернулся. Они дико посмотрел на Баора, тот стоял в растерянности, но с суровыми глазами, полными смеси страха и надежды.

— Что ты говоришь такое. — Кхолин пялился на Баора, как будто тот сделал нечто мерзкое, или кинул ругательство в адрес хозяина дома… Глаза его сощурились и наполнились отчаянием, каким-то страхом перед неизвестностью.

— Я сам видел. Все они… и моя семья. — охотник стал пялится в пол. Глаза его пронзили любую поверхность и устремились в пустоту, в бесконечную тьму. Туда же смотрел и Кхолин теперь.

— Что случилось? — спросил наконец Кхолин, после затянувшегося молчания.

— Я сам не знаю. Это началось, когда я встретил нечто… — начал Баор. Кхолин прервал его. Он выдвинул стул из-за стола себе и охотнику. Они присели. Хозяин налил себе. И они выпили.

— Ты уверен, тебе это не приснилось? — Кхолин сильно сомневался. Но Баор не был острый на язык, и не слишком часто шутил. Охотник искренне серьезно глядел ему в глаза.