Каторжанин - Алекс Гор Страница 12

— Считай, что первый вылет тебе пошел в зачет, теперь будешь руду возить, только смотри, не глупи, я тут давненько, так что натыкался на разных деятелей. Это не шутка, — потрогал он свой ошейник, — искин, если что, не задумываясь, его подорвет, он специально так запрограммирован, насмотрелся я на таких, уж поверь.

— Слушай, а где тот, кто летал на этом корабле до меня? — поинтересовался я.

— Слили его, вчера после смены пошел к себе в сектор, и там ему обруч с головы сковырнули, убить не убили, но в идиота превратили, и даже рейтинг себе не испортили, представляешь, твари. Лур нормальным пилотом был, из аристократов, понимаешь. Те, кого взяли после инцидента, уверяют, что он сам пытался обруч снять, а записей с камер нет, — печальным тоном сообщил мне Шокли, — не мог он этого сделать сам, не мог, точно помогли.

— Печально, конечно, но, с другой стороны, я бы эту работу не получил, не случись этого.

— Тоже верно, парень. Короче, не шути с этим, я тебя предупредил.

— Я тебя услышал. Буду осторожен, — пообещал я инструктору и сосредоточился на полете, слишком сильно откровенничать с незнакомым арестантом не стоило.

Смена прошла буднично, но всё же гораздо интереснее, чем на обогатительной фабрике, тут не было нужды таскать контейнеры, за меня это делал кораблик. Посмотрел на астероидное поле, в котором производилась их добыча, небольшие шахтерские корабли, оборудованные промышленными лазерами, добывали породу и собирали её в контейнеры, на каждом таком шахтере помещалось по два, итого, я мог обслужить три таких корабля за раз. Они подлетали ко мне, и я скидывал им пустые контейнеры, которые забирал на фабрике, а они мне передавали полные. Как только я загружался полностью, совершал рейс на станцию, не забывая внимательно изучать любую мелочь, сидеть тут до второго пришествия мне очень не хочется.

После окончания смены я вернул кораблик в ангар и пошел к офису в сопровождении Мунса. Возле дверей нас перехватил всё тот же охранник и вместе с нами вошел к местному распорядителю, интересно, как эта раса называется. Жабоголовый гуманоид встретил нас и, не говоря ни слова, подошел ко мне, после этого, достав уже знакомый приборчик, заблокировал мою нейросеть, интерфейс потух, и я вновь ощутил себя ущербным. После этого он снял с меня ошейник с взрывчаткой и подошел к инструктору.

— Скидывай отчет, — потребовал он у него.

Видимо, Шокли переслал ему то, что он от него хотел, потому что через пару секунд и ему вновь активировали обруч и сняли ошейник.

— Хороший результат, хомо, — повернул начальник голову ко мне, — я утверждаю твое назначение.

После этих слов он потерял к нам всяческий интерес, и подошедший со спины охранник приказал нам выходить из комнаты. На выходе стоял уже знакомый мне по предыдущим местам работы терминал. Подойдя к нему и приложив браслет, я с удивлением осознал, что за работу пилота платят гораздо больше, за одну смену я получил шесть рационов питания и один балл полезности. Вот это вообще обрадовало, честно говоря, не ожидал такой щедрости, не зря так стремятся стать пилотами.

— Ха, теперь понимаешь, что просто так от такой работы не отказываются? — с легкой усмешкой спросил Шокли Мунс.

— Понимаю, — признал я, — но тут не в оплате дело, привык я уже к нейросети, без неё как-то не так, как будто тупеешь, что ли.

— Я тут уже пятнадцать циклов, и понимаю тебя как никто другой. Я ведь раньше пилотом был, но однажды попал по-взрослому и в результате оказался тут. Два цикла работал как проклятый, прежде чем место освободилось, и с тех пор я готов на все, лишь бы у меня была эта работа.

— Пятнадцать циклов? — удивился я, — и что, все это время на транспортниках?

— Нет, начинал я шахтером, грыз астероиды почти три цикла, это тебе так повезло, — пояснил Мунс, — ладно, хватит трепаться, мне пора, помни, что я тебе говорил.

— Я запомнил, Шокли, спасибо тебе, — поблагодарил я инструктора и протянул ему руку.

Он усмехнулся краешком губ и пожал ее в ответ, после этого молча развернулся и потопал к гравилифту. Я отправился вслед за этим человеком, в голове крутилось множество мыслей, сегодняшний день оказался богатым на события и эмоции. Вместе с этим он окончательно убедил меня в необходимости поиска выхода из создавшегося положения, сидеть тут, как этот Мунс, мне не хочется, не та у меня натура.

Глава 4

Разбить оковы

— Сол, я уже на подходе, давай, скидывай контейнеры, — раздалось в динамиках, и я лениво посмотрел на экран радара.

Отметка небольшого шахтерского корабля медленно приближалась к моему левому борту, именно там осталось два пустых контейнера.

— Давай, скидываю, — ответил я рудокопу и отдал необходимую команду искину своего грузовичка.

Пневматические захваты разблокировались, а следом сработала система сброса, два пустых контейнера медленно поплыли в сторону, отделившись от корпуса моего корабля.

За два месяца работы пилотом я успел достаточно хорошо познакомиться со всеми невольными коллегами, задачу свою освоил давно и качественно. Ничего сложного в ней не было, по сути, тут справился бы любой, у кого стоит метка пилота на нейросети. Шахтерский кораблик осторожно приблизился и стабилизировался по левому борту, манипулятор, расположенный на его борту, точными и скупыми движениями установил полный контейнер на место, и такелажная система надежно зафиксировала его. То же самое повторилось и со вторым контейнером, шахтер запустил маневровые двигатели и, попрощавшись, полетел ловить пустую тару.

Запустив тестирование систем и проверку креплений контейнеров, я дождался отчета искина и, убедившись в безопасности полета, встал на обратный курс. Такая работа мне нравилась, тишина и спокойствие, чувство относительной личной свободы и отсутствие надоевших хуже горькой редьки лиц сокамерников. Сначала было даже забавно послушать их разговоры, но довольно быстро я понял, что ничего интересного они уже не расскажут, истории начали повторяться, а слушать одно и то же мне было неинтересно. Периодически ко мне в гости наведывался Пластун. Прижав его к стенке в спортзале, я напрямик спросил про бывшего пилота грузовоза, и он не стал отпираться. Серега всё-таки подмял под себя свой сектор и решил мою проблему по-своему. Те самые мужики, которые его упаковали и доставили ко мне, по его приказу попытались снять обруч с пилота, итогом данного действия стала его полная и безвозвратная недееспособность. Ругаться на боевого товарища я не мог, сам же просил помочь, правда, я не думал, что эта помощь окажется именно такой. Поздно пить боржоми, когда почки отвалились, да и цели своей я, получается, добился, жалко, конечно, того мужика, но такова, видимо, его судьба. Народ в моем секторе, помня трагическую кончину заступившего мне дорогу здоровяка, ко мне старался не лезть, тем более после одного случая, когда они каким-то образом в очередной раз умудрились поймать неугомонного ксеноса, который повадился пробираться по техническим коммуникациям в наш номер с целью чем-нибудь поживиться. Правда, кроме пары лишних паек, которые мужики иногда по очереди брали с собой в камеру после ужина, взять у нас было нечего. Услышав кутерьму и писк какого-то существа в глубине камеры, я соскочил на палубу из своей лузы и, растолкав мужиков, приблизился к источнику звука. Он исходил от небольшого существа, не больше пятидесяти сантиметров в длину, не считая четырех щупалец, заменявших ему руки, самое забавное, что у него были практически человеческие ноги, правда, маленькие, на которых находились такие же браслеты, как и у нас. Голова выглядела тоже очень примечательно, довольно маленькая, с четырьмя бусинами черных глаз, две вертикальные носовые щели и небольшой беззубый рот, кожа серого цвета с черными вкраплениями. Не сказать, что оно было отталкивающим, но и симпатягой его назвать было очень трудно.

Шток крепко держал его за коротенькую шею одной рукой и прикрывал свое лицо от щупалец этого существа, которые беспорядочно молотили, куда ни попадя.

— Мужики, давайте, помогайте, в этот раз все четыре хваталки ему отрежем, он мне уже надоел, не понимает человеческого языка.

— Так я и не человек, идиот! — пропищало существо.

Несколько заключенных общими усилиями смогли поймать все его четыре щупальца и растянуть их в стороны. Румб поковырялся в крайней лузе