Безумный Рудокоп. Том VIII - Кай Ханси Страница 12

— У нашего племени сейчас недостаточно энергонов, поэтому не скоро, — в некотором смущении проговорила Ляля.

— Вот мне было интересно, — меж тем продолжал спрашивать Макс. — У вашей расы низкая продолжительность жизни, как вы играете в эту игру? Как смогли попасть на четвёртый пласт? Некоторые расы на третьем пласте развивались десятилетиями. За это время у вас должно было смениться не одно поколение.

— Да, — кивнула гоблинша. — На нашей планете первые капсулы появились пятьдесят лет назад, во времена правления моей пра-пра-праматери, но первые несколько лет мы не понимали, что от нас требуется. Затем, не дождавшись от нас какой-то реакции, шар администратора начал нас учить, что и как делать. В первое время мы перемещались на Механоид, чтобы заработать на еду. Затем выяснилось, что племена, которые употребляют в пищу еду Механоида сильнее, умнее и дольше живут. За капсулы было много сражений. Потом к власти пришли главные племена, а второстепенные стали жить у внешнего кольца территории, как защитный барьер. А потом был третий пласт.

— На третьем пласте вам, должно быть, несладко пришлось, — покачал головой Босс. — У вас есть механики?

— Механиков у нас очень мало, — грустно произнесла гоблинша, затем воодушевилась. — Но мы, гоблины — народ очень упорный. Мы можем много работать и нас много. Поэтому многие из наших отправились в шахты добывать золото, затем мы меняем его на энергоны и за них уже покупаем, всё, что нам нужно. Ремонт для нас также делает Система. Главные же игроки стали проводить больше времени в медицинской капсуле, поэтому они могут прожить на несколько лет дольше других гоблинов.

— А технологии на вашей планете развиваются? — спросил Макс. — Там есть другие расы, кроме вашей?

— Есть, — утвердительно ответила Лялябинка. — Тролли, орки и люди. Последние сейчас самые сильные, потому что быстрее всего развивались на Механоиде. Мы, гоблины идём вторыми. Нас много, и мы можем добывать больше металла, чем люди. Хотя раньше люди пытались нас поработить, но это у них плохо получалось. Сейчас мы работаем вместе. Три года назад в наше племя прибыл представитель людей и рассказал, что ещё через пятьдесят лет место нашего мира во Вселенной будет раскрыто другим мирам. И те могут нас завоевать. Поэтому нам нужно либо объединиться, чтобы вместе дать отпор захватчикам, либо объединиться, чтобы вместе собрать ресурсы и купить для нашего мира ещё время.

Эта информация повергла Макса в шок, даже если он предполагал, что такое возможно. Сто лет — не маленький срок. Однако, это касалось только низкоразвитой планеты Лялябинки. Будет ли с Землёй то же самое? Или ей «порежут» время бесплатного доступа? Реинкарнатор совсем не знал, как будет раскрыта информация о его планете, с какой достоверностью и полнотой, а также каким расам. Предположительно, вторжение будет осуществляться силами роботов. Сами представители расы вряд ли будут участвовать, так как их перемещение потребует дополнительных кристаллов пространства-времени. Наиболее эффективной была бы отправка на планету роботов, которые бы управлялись игроками в капсулах. При таком раскладе даже низкоразвитая планета, как планета его собеседницы, могла попить у землян немало крови. А если это будет высокоразвитая раса? Другая планета, населённая людьми с технологической веткой развития определённо должна была существовать. Даже те же самые дециподы уже были довольно сильны. С технологиями Механоида в качестве поддержки у них был шанс захватить землю.

— А как он получил такую достоверную информацию? — поинтересовался парень.

Ему бы эти знания очень пригодились. Была ещё Земля-1 в качестве авангарда, но тамошнее Мировое Правительство вообще не упоминало о конкретных датах возможного инопланетного вторжения. Только предположения. Они бы точно не стали прятать такую информацию под ковёр, а использовали бы для ещё более ускоренной эксплуатации рабочего населения планеты.

— Как они говорят, их элитная группа выполнила какую-то важную миссию, — задумчиво ответила гоблинша. — Но я не знаю, на четвёртом пласте или на пятом.

— Так они уже попали на пятый пласт? — удивился реинкарнатор.

— На пятый — точно, а выше, не знаю, — пожала плечами Ляля. — Но другим, как ты мог понять, они не говорят. Это правила Механоида.

— Позволь задать вопрос, — решительно спросил Макс. — Насколько развиты люди вашей планеты? У них есть железные птицы в небе и металлические броненосцы в океане?

Гоблинша задумалась, затем нерешительно ответила.

— Я о таком не слышала, — помотала она головой. — Корабли очень большие, но деревянные. Правда… у них есть стальные пушки, которые отправляют далеко железные ядра. Про небо ничего не знаю. А что? У вас есть эти вещи? Они мощные? Намного мощнее гигантских кораблей со стальными пушками?

— У нас есть, — кивнул Босс. — И должны быть мощнее, если вы не примеряете на своей планете какую-нибудь хитрую магию.

— А ты можешь научить моё племя их делать? — с большой надеждой спросила Лялябинка. — Чтобы мы смогли защититься от захватчиков.

— Ну… — Макс немного почесал в затылке. — Тут не всё так просто. Во-первых, я пока не знаю людей с вашей планеты, и не уверен хочу ли с ними сотрудничать. А твоё племя вряд ли справится с этой задачей. Вас слишком мало.

— Как это слишком мало? — возмутилась гоблинша. — Моё племя — самое большое на сотни километров вокруг!

— И сколько гоблинов в этом самом большом племени? — прищурившись, спросил Босс.

— Сто тысяч! — гордо ответила Ляля.

— А если взять с вассальными племенами? — спросил он, всё ещё не снимая маску презрения с лица.

— Больше миллиона! — не менее гордо ответила собеседница.

Для средневекового общества миллион разумных — это не мало. В раннюю феодальную эпоху в каком-нибудь королевстве или княжестве было максимум несколько сотен тысяч человек. В прославленной Спарте жило от шести до десяти тысяч человек, в полисе Афины не намного больше. Конечно, для того времени развитие алгебры, геометрии и частично физики для такого небольшого населения было очень большим, но для развития современной науки и техники просто невозможно отыскать необходимое количество талантов. Человеческие энергия и время ограничены. На современной Земле в одной только математике есть несколько сотен отдельных направлений и тысячи гипотез, которые требуют доказательства. Для многих из этих гипотез нужен талант уровня Анри Пуанкаре или Андрея Колмогорова. Даже среди нескольких миллиардов землян найти сто Колмогоровых представляет собой серьёзную проблему. И математика — наиболее функциональный предмет, где не так-то просто сделать новые гипотезы или уйти в «ересь». А гипотез и предположений в квантовой механике, аэродинамике, термодинамике, материаловедении и химии бесчисленное множество. И большинство из них могут оказаться ошибочными. Чтобы доказать обратное, нужны подчас дорогостоящие эксперименты, где должны быть задействованы силы сразу нескольких наций. В строительстве адронного коллайдера или токамака должны участвовать специалисты сразу из нескольких стран. И это только экспериментальное оборудование для одного из направлений физики. Для строительства же самолёта или океанического лайнера нужны развитые математика, физика, химия и материаловедение, информатика и микроэлектроника и даже биология, чтобы быть уверенными, что пилот самолёта не умрёт от перегрузок или что у экипажа корабля будет достаточно разнообразной пищи. Построить современный самолёт даже с миллионом образованных людей — почти невозможная задача. У Республики Куба, например, почти 100% взрослого населения — образованные, но своего собственного самолёта у них нет. Что уж говорить о гоблинах. Да, даже сама ЕДРК сейчас производит только планеры с прикрученными к ним электромоторами. Если исключить моторы и винты, которые производятся в развитых странах, сложность производства первого самолёта ЕДРК даже проще, чем у самолётов вермахта во Второй Мировой. Даже если бы какая-то одна отдельно взятая нация состояла из миллиона учёных мирового уровня, то они были бы полностью бесполезны, ведь им нужно что-то есть, во что-то одеваться, где-то жить. Их пробирки и штангенциркули созданы из материалов, которые ещё нужно извлечь из земных недр. А для этого нужны те же самые рудокопы, причём в большом количестве и с современной техникой. Везде и всюду научно-технический прогресс на всё более поздних этапах упирается в размер населения, помимо уровня образования этого населения. Десять рабочих должны обеспечивать одного учёного, чтобы он элементарно не умер с голоду. Сотня рабочих нужна, чтобы он мог ставить