Владимир Свержин - Гнездо Седого Ворона Страница 12

Самолет резко пошел на снижение, и многие пассажиры схватились за уши от внезапной перемены давления.

— Сэр! — окликнул Седой Ворон. — Нельзя ли потише, а то вон приятелю вашему плохо, кровь идет.

Пилот выровнял лайнер, и тот мчался над каким-то ущельем, едва не касаясь крыльями отвесных каменных скал.

— Что там еще?! — хватаясь рукой за кресла, стюард направился вдоль по салону на зов пленника. Надзиратель полулежал, обмякнув мешком, прислоненный головой к стене у иллюминатора.

— Кажется, без сознания, — любезно пояснил пленный.

— Эй! — главарь протянул руку, чтобы тряхнуть «спящего».

Два удара почти слились в один. Первый — точно дубинкой — туго свернутым журналом по запястью, выбив стрелялку, второй — торцом в центр грудной клетки. Не изо всех сил, чтоб, не дай бог, не проломить ребра, но так, чтобы дух вон. Третий удар плотной глянцевой трубой по затылку, уже вдогон падающему телу.

— Экипажу возвращаться на прежний курс, — скомандовал резидент Ноллана.

— Но, сэр, у нас не хватит горючего!..

Лейтенант Нуралиев остановился, не дойдя всего нескольких шагов до крыльца, и сделал знак сопровождающим бойцам не двигаться дальше.

— Что ему здесь надо?! — возмутилась Лилия.

У нас еще куча времени до ухода!

— Сейчас узнаю. — Лешага посмотрел на лежащий рядом автомат и кивнул Марату: — Присмотри.

— Может, лучше взять? — усомнился тот и мотнул головой в сторону оружия. — Мало ли, что они удумали? Предатели!

Леха досадливо махнул широкой пятерней и вышел навстречу недавнему боевому товарищу.

— Мы принесли вашу долю… — заметно конфузясь, начал комендант. — Здесь патроны и гранаты. — Он снял туго набитый вещмешок, сквозь материю густо выступали острые головки пуль. — Если желаете, можем отдать вам один миномет, или заменить его боеприпасами и продовольствием.

Леха кивнул. Таскаться с минометом по Дикому Полю — дело бестолковое. Здесь он больше пригодится.

Новоявленный шериф опустил глаза. Должно быть, он надеялся, что осужденный на изгнание заговорит с ним, а равнодушное молчание давило хуже всяких упреков.

— И еще, — после затянувшейся паузы пробормотал лейтенант, — мы тут с бойцами скинулись. Здесь патроны, — он приказал сопровождавшим его солдатам поставить на землю вещмешки, — и тушенка. Пригодятся. Ты прости, я не хотел, чтобы все так вышло, — почти беззвучно выговорил он.

— Никто не хотел. Так получилось. Точка. — Ученик Старого Бирюка смерил молодого офицера долгим изучающим взглядом, точно стараясь запомнить его до конца дней. Тот невольно поежился от пришедшего откуда-то чувства собственной ничтожности, однако постарался не подать виду.

— Минометы себе оставьте. Против людожегов пригодятся. Они скоро будут здесь.

— Ты уверен? — насторожился комендант.

Лешага не стал объяснять, что слышал, как схлестнувшиеся с прорвами всадники орали о каком-то Пророке. И в селении речников, да что там, и в Павловбунке они требовали принять их странную злую веру, а не просто грабили, как, скажем, раздольники. Верный знак, что явятся снова!

Те, чья душа высушена слепой верой в высшую силу, неспособны воспринимать очевидное. Люди для них — пыль, ничто. Кому не удается начинить мозги своими измышлениями, тех надо бросить в пламя для устрашения и вразумления прочих. Для слуг Пророка любого учения истинно лишь то, что совпадает с их выдумками.

Совсем недавно он своими глазами видел подобное в монастыре у Сохатого.

Леха повернулся, чтобы уйти.

— А… это? — напомнил лейтенант, указывая на вещмешки.

— Заберут, — через плечо бросил изгнанник.

— Эй, ты правда уверен, что те снова придут? — торопливо переспросил комендант.

Лешага молча открыл дверь.

— Тебя Библиотекарь хотел видеть!

— Хорошо, приду. — Воин скрылся в доме.

Площадь космопорта «Эндимион-сити» в последний раз видела такое многолюдство, пожалуй, лишь в день Великого Исхода. Тогда корабли один за другим опускались на планету, выпуская из своего чрева тех, кому надлежало стать родоначальниками нового человечества. Именно с этой трибуны его дед провозгласил начало Лунной эры в истории цивилизации. И вот теперь он говорит, что скоро, возможно, даже почти наверное, состоится долгожданное возвращение, и любящая мать примет в объятия детей, с которыми так долго была в разлуке.

— …Быть может, со времен, когда утлые кораблики Христофора Колумба пересекли океан, чтобы подарить европейцам Новый Свет, не было события, более значимого для человечества. Я уверен, что нас ждет эпоха нового Возрождения…

— Джуниор, мы с тобой — старые тупицы! — стоя позади главы оргкомитета станции, прошептал четвертый барон Ноллан.

— Не такие уж и старые, — делано оскорбился Тадеуш.

— Нет, мы сами — не старые, а как тупицы — просто образцовые. Надо было взять бус и зеркал, чтобы выменять Манхэттен у местного населения.

— И рому, главное — рому! — чуть склоняясь к плечу напарника, прошептал штурман.

— Это ни в коем случае, иначе ты повторишь подвиг Колумба, и вместо Земли прилетишь куда-нибудь на Венеру.

— Шути-шути, — оскорбился Сикорский. — Но я тебя в таком случае тоже расстрою: судя по всему, твой Манхэттен нынче скрыт в глубине океана, так что в лучшем случае наменяешь островков на месте Скалистых гор.

— Типун тебе на язык! — шепотом воскликнул Эд.

— Готов пари держать, — не остался в долгу потомок гордых шляхтичей.

— Идет! На три щелбана.

— По рукам.

— …Я горжусь, — между тем продолжал глава оргкомитета станции, — что первый экипаж, отправляемый на Землю, возглавит мой сын!

— По-моему, твой папаша возомнил себя Господом Богом, а тебя ждет роль Христа. Надеюсь, тема искупительной жертвы ему все же не близка.

— Хватит язвить! — чуть слышно огрызнулся Эдвард Ноллан IV. — В конце концов, действительно, есть чем гордиться. Если наша миссия удастся, считай — место в учебниках и тебе, и мне обеспечено.

— То-то школьники будущего станут крыть нас на все лады, когда им придется заучивать тактикотехнические характеристики нашего боевого корыта и крылатые фразы, которыми мы обменялись сразу после высадки, — хохотнул штурман разведывательного шлюпа «Джеймс Хоукинс».

— Пока летим, надо подготовиться. Что-нибудь кратенькое, вроде: «Приехали!»

— Лишь бы о нас самих потом не говорили: «Пролетели».

— …Итак, — оратор поглядел на циферблат часов. Старинная, еще земной работы, стрелка с тихим звуком передвинулась на деление, отсчитывая последнюю минуту, — наступил исторический момент, и мы провожаем достойнейших сыновей Эндимион-сити, — он замолчал, набирая воздух. — Экипажу, занять места!

Оба астронавта щелкнули каблуками, заученно бросили правую руку к брови, развернулись и, чеканя шаг, направились к трапу. Дверь с тихим шипением опустилась, герметизируя корабль.

— Готово! — через минуту донеслось из динамиков. — Ключ на старт!

Слуга Библиотекаря, высокий худой мужчина, открыл дверь в книгохранилище и, пропустив Лешагу, накрепко задвинул тяжелый засов. Леха услышал скрежет за спиной и слегка насторожился. Время было урочным, всякий желающий сейчас мог зайти, приобщиться к древним знаниям, или просто поговорить с умным человеком.

Тут, в помещении, верхнее зрение не работало, и ученик Старого Бирюка помимо воли напрягся, не исключая подвоха. Конечно, заподозрить Библиотекаря в дурных намерениях в голову не приходило, но здесь было кому организовать засаду, силой заставив старика молчать.

В этих стенах, ясное дело, никто убивать не станет, но оглушить и вынести увязанным тюком за пределы Трактира могут, а там уж совсем другие законы.

Страж прислушался к своим ощущениям. Старый Бирюк учил, что бесследных мыслей не бывает, чем сильнее твой противник чего-то желает, тем ярче его образы. Если ты его враг, он буквально видит, как расправляется с тобой. Если не забивать свою голову пустыми страхами, можно услышать беззвучный голос чужого разума.

Было совсем тихо. У Лехи и сама эта тишина вызывала настороженность. Он чуть поморщился. Все же долгий опыт жизни в Диком Поле неизбежно превращал характер в подобие звериного инстинкта. Об этом наставник тоже когда-то говорил: «Если все слишком хорошо — впереди ожидает засада».

— Славно, что ты пришел, — раздалось за плечом Светлого Рыцаря.

Тот обернулся, досадуя, что не почуял приближения Библиотекаря, и недоумевая, как такое могло произойти.

— Я уж заждался, — улыбнулся Хранитель Знаний, — думал, чем мог тебя обидеть.

— Пришел, как только смог, — буркнул недовольный собой ученик Старого Бирюка.

— Да-да, понимаю. Это я так, ворчу по-стариковски. — Библиотекарь сделал жест рукой, приглашая гостя в клетушку собственных «покоев».