Денис Ватутин - Красное Зеркало. Конец легенды Страница 12

Ходили множественные слухи про таинственные и загадочные явления на Большой Горе, аномальные зоны, странные происшествия. Чтобы не свихнуться от безделья и пьянства, я занимался отловом наиболее достоверных фактов из Сети, после чего наносил их на карту вулкана, надеясь установить место с максимальным количеством аномалий, чтобы начать свои поиски оттуда. Как ни крути, но вечно ждать Лидумса я не мог.

Приценился к услугам воздушных перевозок – можно было совсем недорого нанять хороший гибридный аэростат или дирижабль[16] для экскурсии на Олимп. Правда, карта туристских зон была весьма ограниченной, но за дополнительную плату какому-нибудь любителю острых ощущений можно было сильно расширить границы дозволенного властями.

Был еще, конечно, большой соблазн связаться с полковником или Хмурым, чтобы они порасспрашивали тех монахов, которые со мной возились, но… Во-первых, мне было элементарно стыдно перед людьми. После моего публичного разоблачения они были вправе думать обо мне любые страшные вещи, в частности то, что именно я и был причиной всех опасностей и смертей, выпавших на наш маршрут. А во-вторых, эта мысль могла бы у них закрепиться окончательно: ведь кто знает – не добавит ли моя просьба ребятам проблем? И что это за монастырь, тоже не совсем понятно…

Я вел себя как последний турист – ходил по кабакам и осматривал достопримечательности. Не пожалел эргов и купил даже билет в Эгейский Купол – кратер, покрытый стеклянным куполом, с земным давлением и насыщенностью кислорода. Там располагались дома руководящих членов Совета и несколько парковых зон, засаженных земными деревьями. Меня это немного отвлекло. Ощущения были давно забытыми, непривычными уже для меня… Но не скажу, что стопроцентно приятными: слишком много воспоминаний из прошлой жизни, которую я старательно забыл… Причем показалось, что воздух слегка пованивает хлоркой.

Потом я даже посетил космопорт «Лихоторо-два» (первый воздушный порт обслуживал самолеты и дирижабли). Впечатления особого не произвело. Разве что стартовая площадка с шаттлом, который принадлежал городу и иногда выполнял орбитальные рейсы. Сейчас, в преддверии Ракетного Сезона, на стартовой площадке копошились люди и драили различные металлические части до блеска.

Наверное, подсознательно я ждал, толкаясь в людных местах, что кто-то подойдет ко мне, кто-то о чем-то спросит… Да и людской поток перестал меня угнетать, а напротив – успокаивал…

Мне надо было раствориться, смешаться, слиться с городом… С этим проклятым виски, отдающим привкусом псины, равномерно взболтать свою боль, свой стыд, свои образы воспоминаний, свою ненависть и свою любовь – солдат не должен дергаться, он не должен быть слишком безразличным и успокоенным: свежесть мысли, уверенность в себе и сосредоточенное спокойствие… Созерцательная чуткость…

В перерывах между бессмысленной чисткой ствола и заливанием в себя пойла я буравил глазами монитор своего КПК, на котором висела трехмерная карта Олимпа. Я старался не думать о том, что могу не найти входа на эту чертову базу; я старался не думать о том, что, найдя этот вход, увижу рядом мертвое тело Ирины; я старался не думать… совсем не думать. И только алкоголь мог помочь мне в этом… Внезапно я до боли стиснул кулаки и крепко зажмурился, почувствовав, как напряглись челюсти… Прикусил фильтр сигареты… Раз… два… три… мысленная пощечина… выдох… Выравниваем дыхание… Наливаем стаканчик… Раз… два… три… Глоток. Вдох… И опять выдох…

И уж совсем лишним ощущением бьет меня по краю сознания, то есть по плечу… Да… Чье-то прикосновение.

Я вздрагиваю и хватаю самое дорогое, что есть у меня сейчас, – пластиковую ручку «Зевса»… Чувствую тепло чьей-то кожи… И дуло мгновенно упирается в человеческое лицо, поросшее щетиной, с черными провалами глаз, с нависающей на брови грязной банданой.

– Какого хрена, – произношу я заплетающимся языком, щелкая предохранителем. – Я только что из музея! Видать, забыл взять табличку «Не трогать!».

– Эй, – хрипло сказали губы затененного экраном игрового автомата лица… Довольно широкого и похожего чем-то на лепешку. – Ты так не делай!

Я уловил необычный певучий акцент. Руки он слегка приподнял… комбез охотничий… броник солидный…

– Ты Странный? – спросил он, слегка прищурясь в сторону черной дырки дула.

– Есть такой грех, – ухмыльнулся я. – А ты типа загадочный?

– Убери дуру, – попросил он, – разговор есть.

– Я мало слушаю, больше сам поговорить люблю, – сказал я, убирая пушку. – А с незнакомыми парнями болтать вообще боюсь – вдруг обманут? Я же доверчивый…

– Да, – кивнул он, и на его лице мелькнула силуэтом улыбка. – Кажись, ты тот.

– Тот, тот, – закивал я, отхлебывая из стакана и держа руку на кобуре.

– Я и думаю, – осклабился внезапный знакомец, опускаясь за стол, – кто тут в третий раз сидит и торцом своим торгует?

– А я думал, все уже забыли… – Я выдохнул ему в лицо табачный дым. – Да, я был одним из кандидатов в президенты Марса… Эх… Были времена…

Я с наслаждением затянулся сигаретой, вспоминая свое несуществующее прошлое…

– Короче, – театральный шепот выходил у него сипло, – говорят, что ты ждешь тут одного человека… Эверерта… кажись…

Я молчал и внимательно слушал, поражаясь сам себе: ведь я так ждал, что вокруг меня завертится какая-то канитель… Ждал и боялся этого… И вот сейчас, когда она стала вырисовываться, я поймал себя на мысли, что мне настолько плевать на все вокруг, что… Даже…

– Так вот… – продолжил парень, облизав засохшие губы.

– Постой! – вдруг выкрикнул кто-то за меня, словно чревовещатель из груди. – А ты не мог бы свалить отсюда, прямо сейчас? Пока я не прострелил твою башку: с детства у меня очень пытливый ум – так иногда нравится изучать чужие мозги… – Я начал распаляться под воздействием алкоголя. – Сижу себе, никого не трогаю… И тут на тебе!..

Я встал, опираясь о стол, положив руку на расстегнутую кобуру.

– Ты реально псих, – кивнул тот, казалось, даже удовлетворенно. – Таким мне тебя и обрисовали. Да и в Сети про тебя много пишут. Успокойся и сядь, пока на нас не начали пялиться все местные бездельники. Мы тебе не враги – наоборот, мы хотим тебе помочь.

Хмель ударил мне в голову, и я чуть не упал. Аккуратно опершись на спинку стула, сел.

– И кто это такие «мы»? – спросил я с подозрением.

– Мы – это РеФОМ, – сказал он, для солидности нахмурясь.

– Мне это ни о чем не говорит. – Я вновь налил себе виски.

– Правильно, – он несколько самодовольно ухмыльнулся. – У нас подпольная организация. Это Революционный фронт освобождения Марса!

Я присвистнул.

– Так вы террористы? – вздохнул я, хлебнув из стакана.

– Нас так называют паладины и эти жирнопузые уроды из Совета Четырех Городов. Мы хотим свободы для колоний, – ответил он не без пафоса.

– Кто же вас тут угнетает? – удивился я. – Вон идите в пустыню: места там навалом, создайте свой клан, построенный на гуманизме и свободе. Станьте примером для подражания – пусть все лопнут от зависти к вашим справедливым порядкам…

– Ты не понимаешь! – перебил он меня. – Дело в другом…

– Любопытно, – вставил я.

– Дело в том… – Он прервался, так как к нашему столику подошла пожилая официантка в грязном халате. Она принесла заказ моему нежданному собеседнику. Какой-то салат и колбу с синеватым напитком.

– Дело в том, – продолжил он, когда она ушла, – что наши цели посерьезнее будут, чем какие-то там сектантские кланы! Я так понял, что, если тебе всего не объяснить, ты ничего не поймешь…

– Скорее всего, – кивнул я.

– Элайя, наш лидер, сказала нам многое, она тоже землюк, как ты. Ты поймешь, должен понять… – Он заговорил быстро и немного сбивчиво. – Она давала книги, много книг у нее интересных… Фильмы там всякие, про все, ну… Как на Земле все было…

– История? – подсказал я.

– Да-да, история, – торопливо согласился он, – мать моя женщина! Я такого насмотрелся! Столько одуплил!..[17] Ты и не представляешь, в каком я был лоу лейвеле![18]

– А если короче? – не слишком вежливо попросил я.

– В общем, – продолжил он, – ты должен знать, что на Земле в какой-то момент всякие традиции и неправильные эти… направления развития в обществе… В общем, все пошло не так… За-ради небольшой кучки банкиров и промышленников мир стал хуже. Была вроде попытка с Америкой – ну начать заново, с чистого листа, развитие общества, но тоже не вышло: убили там президента нормального, потому что он деньги мешал зашибать всяким уродам. Слыхал, наверное, про это…

Я кивнул.

– Вот… И когда на Марсе возникла колония, людям было тяжело, они выживали… строили… Ну ты знаешь, что было. Все можно начать заново, по-нормальному, с чистого листа! И тут выясняется, что Земля, которая плюнула на колонистов, забыла про них, хочет сейчас все здесь прибрать к рукам – мол, дескать, все здесь возникли с Земли, так что будьте добреньки слушайтесь папочку! Все правительственные системы строятся по земному принципу, а не по марсианскому, свободному. Паладины начинают служить властям, их волю исполняют. И вот про это «Зеркало» нам многое выяснить удалось: это центр управления какой-то мудреной хренью, которая может всех заставить слушаться этих уродов, считающих себя хозяевами. У нас есть осведомители в Совете Лихоторо. Вот. А ты говоришь, идите в пустыню… Вообще мы многое про тебя в Сети читали, и твой пример заставил нас действовать активнее – ты смог противостоять в своих поисках превосходящим тебя силам…