Николай Степанов - Змееносец Страница 12

А вот Фетрову пришлось сильно попотеть, чтобы освоить новый язык. Даже с помощью интенсивных методик обучения и самой современной аппаратуры требовалось не менее сорока часов, чтобы овладеть начальным уровнем. А неуемному фокуснику только основ было недостаточно, он хотел узнать о диковинном мире как можно больше, резонно полагая, что вряд ли сумеет попасть сюда еще раз. Поэтому победитель лотереи за две недели прошел сточасовой учебный курс, половину которого, благодаря новейшей методике, осваивал во время сна. Теперь он неплохо понимал гида, да и сам говорил довольно бойко.

— А почему здесь нет ни дорог, ни тропок? Людей — и тех… Сколько прошли — и ни одного не встретили.

— Тут такое дело, Андрей, — несколько замялся волшебник. — Видите ли, Врата, через которые мы прошли, в Гетонии еще никому не известны. И, честно говоря, я не спешу о них объявлять. Пока. Любой маграф, узнав о моем открытии, сразу наложит свою лапу на пещеру. Спорить с ним равносильно самоубийству, а потому я собираюсь держать в тайне этот небольшой секрет. Хочу заработать немного денег. Вам за молчание полагается десять процентов от моих доходов. Согласны?

После покупки пленки у Андрея совершенно не осталось денег на приобретение сувениров сказочного мира, так что предложение чародея пришлось весьма кстати.

— А о чем я должен молчать?

— Не говорите Ромуду о моих временных трудностях, ладно?

— Да, пожалуйста, — пожал плечами землянин. Деньги за молчание ему до этого момента еще ни разу не предлагали.

— Вообще-то я бы попросил вас никому не сообщать об особенностях тура по Гетонии. А то вдруг кто-то проговорится об отсутствии специально разработанной программы, фешенебельных отелей… Пусть думают, что все происходит как обычно, тем более что в Жарзанию мало кто попадает два раза. Опять же глядишь — через месяц-другой и у меня будет не хуже, чем у других.

— Понял-понял, — Андрей поспешил остановить вдруг разговорившегося гида. — С моей стороны только восхищения и восклицания.

— По рукам? — протянул ладонь чародей.

— По рукам, — согласился Фетров.

Если бы он тогда знал, чем это обернется…

— Тогда давайте углубимся в лесок, нужно вас переодеть.

— Зачем? Меня вполне устраивает собственная одежда. — Фокусник в первую очередь подумал о своей рубахе с секретами на рукавах.

— Неужели вы думаете, что никто не догадается, откуда вы прибыли? Наши люди в таких… э… нарядах не ходят.

— Погодите, а какое отношение это имеет к нашему соглашению? Ну и пусть догадываются.

— Ну как же? Увидев чужака, любой из обывателей сразу заинтересуется, откуда прибыл, к кому? А поскольку рядом буду я, ответ напрашивается сам собой. Сначала магир заинтересуется, а там слухи и до маграфа дойдут. Это же очевидно!

— Вы хотите, чтобы я здесь изображал…

— Моего племянника.

— Да вы что? Меня же по акценту в два счета вычислят, а быть немым я не желаю. Наоборот, хотел попрактиковаться, чтобы закрепить навыки новой речи.

— Да вы не беспокойтесь из-за мелочей. Небольшое заклинание — и сможете разговаривать правильнее меня. Причем это абсолютно бесплатно и останется с вами навсегда.

— Что-то мне не очень хочется изображать кого-то другого, господин Липкар. А без этого никак нельзя?

— Поймите, Андрей: вам, как туристу, не покажут и десятой доли того, что доступно обычному жителю Гетонии.

Подобный аргумент мог сломить кого угодно. Фетров задумался. Он не хотел участвовать в сомнительной авантюре, но открывшиеся перспективы казались столь заманчивыми. «Благоприятным моментом нужно пользоваться, пока им не воспользовались другие!» — проскочила шальная мысль и…

— А вы сможете продлить мой тур еще на пару деньков? — выдавил из себя землянин.

— Для вас я это сделаю с большим удовольствием.

— Тогда договорились. Где тут моя новая одежда?

Рубаха и брюки оказались как минимум на три размера больше, и Андрей сумел бы влезть в предложенный маскарадный костюм, не раздеваясь. Однако из своих вещей он оставил лишь рубашку, а все остальное сложил в плетеный чемодан, заранее приготовленный здесь волшебником. Липкар ловко подтянул какие-то лямки, и новый костюмчик сел на парне, словно на него и был сшит. После переодевания только одна деталь мешала туристу.

— Рубаха такая мягкая, а капюшон у нее будто из наждачной бумаги. Неудобно как-то.

— Дело привычки. После парочки дождей он станет немного мягче.

Липкар тоже переоделся, сменив летний костюм на такую же одежду, как у Андрея.

— И часто здесь льет? — спросил Фетров.

— Бывает.

— Ну и как? — Землянин наконец расправил капюшон и сделал разворот вокруг оси, демонстрируя свой новый прикид.

— Вполне. Вот только…

— Что еще?

— Нос у вас коротковат для моего родственника, и лицо слишком круглое. Надо будет немножко…

— Все, Липкар! Пластическую операцию, даже за бесплатно, делать не дам! Я, конечно, понимаю — публика требует жертв, но всему есть предел. Или мы не трогаем мою внешность, или никаких «по рукам». Я ясно излагаю мысль?

— А с другой стороны — ты ведь мог пойти и в мать… Правильно? — принялся рассуждать вслух несостоявшийся хирург. — Извини, племяш, родственники у нас между собой на «ты». Я начну привыкать и тебе советую. Ладно, нос оставим как есть. Теперь насчет имени. У меня два дальних племянника, которых никто из местных не видел. Одного зовут Сурнаг, другого Вирлен. Ты кем будешь?

— Вирленом, — не задумываясь ответил парень.

— Хорошо. Тогда запомни: ты родился двадцать семь лет назад, это год белого осьминога, десятый день пятого месяца. Особого названия он не имеет, но ты должен сокрушаться, что сутки не дотянул до синего заката.

— Почему?

— Потом расскажу. Сейчас важно другое…

— Что еще? — тяжело вздохнул Фетров.

— Ты приехал ко мне, чтобы немного заработать.

— А работать придется по-настоящему?

— Основная работа заключается в том, чтобы сопровождать меня. Хотя на самом деле все будет наоборот. Устраивает?

— Хорошо, не всякий обман является фокусом, но к нашему я буду относиться именно так. Только еще одна деталь, — спохватился турист. — Как пользоваться фотоаппаратом, не привлекая внимания? Мне очень многое хочется заснять.

— Я же волшебник. Когда надо — любые взгляды сумею отвести, только предупреди заранее. Ну идем в город?

— Я не против, дядя Липкар.

— Кстати, там, в городе, меня зовут несколько иначе.

— Даже так? — Гид не переставал удивлять. — Тогда скажите, как я должен к вам обращаться?

— На людях — дядя Дихрон. Когда мы среди своих — просто Дихр.

— Про своих ты мне тоже потом расскажешь?

— Если возникнет необходимость, — уклончиво ответил волшебник. — А сейчас бери свой багаж. У нас не принято, чтобы старший родственник нес поклажу.

Кроме чемодана с одеждой тут стоял еще один, довольно тяжелый, который также пришлось нести Андрею. С ними теперь уже нелегальный турист и продолжил путь.

Первого жителя Жарзании землянин увидел, когда стали отчетливо видны городские стены. Это был крестьянин, который ходил между торчавших из земли луковиц и срезал боковые побеги, оставляя нетронутым лишь центральный стебель высотой с человеческий рост. Надземная часть луковицы в диаметре была чуть больше полуметра и по высоте доходила работнику до колен.

— И ЭТОМУ может помешать корвыль? — У парня не укладывалось в голове, как нежнейшие стебельки мягкой травы одолеют подобных растительных монстров.

— Попади сюда этот страшный сорняк, и после недели бездействия чародея от плантации лурцея даже следа не останется, — безапелляционно заявил волшебник.

Завидев путешественников, крестьянин отвесил легкий поклон и продолжил работу, несколько ускорив ее темп.

— Ты не должен склонять голову перед человеком более низкого сословия, — заметил чародей. — У нас с этим строго.

— Откуда мне знать про ваши сословия?!

— Придем домой — расскажу, — пообещал Дихрон, — а пока прислушивайся к моим советам.

За высокой каменной стеной тоже было чему удивляться, но землянин упорно старался не показывать своего изумления при виде местных диковинок. Подумаешь, невидаль! Дома без углов он и на Земле неоднократно встречал. Правда, крыши у них не вращались вокруг оси и окна не меняли цвет, но это же мелочь.

На окраине народу было немного. Мужчины и женщины в серых одеждах размеренно двигались по своим делам. Иногда они приветствовали друг друга, кивая головой. Фетров обратил внимание на некоторые особенности их гардероба. Практически у всех костюмчики были одинакового покроя. У мужчин — рубахи и брюки из одноцветной ткани светло-серых тонов, у женщин — юбки и блузы. Местные портные не утруждали себя шитьем одежды по размеру — вещи подгонялись каждому за счет все тех же лямок, которые располагались спереди, сзади и по бокам. Полоски, как правило, являлись более темными.