Майкл Стэкпол - Рожденный для войны Страница 12

Именно потому, что я люблю Софину, я должен ее освободить.

Томас улыбнулся и подошел к Софине слева, чтобы обезображенная шрамами половина его лица оставалась в тени.

— Я пришел, любовь моя, как ты и просила. Софина медленно открыла глаза.

— Мне не страшно…

Кислородная маска приглушала голос, а затрудненное дыхание не позволило договорить фразу. Посиневшие губы еще пытались что-то сказать, но дымка внутри маски скрывала движения губ, и разобрать слова было невозможно.

Томас раздвинул разделяющие их дымчатые занавеси и присел на край постели. Напротив него висел мешочек с физиологическим раствором, соединенным трубкой с иглой, воткнутой в ее правую руку. Через электронную систему контроля сюда же подключались еще два полимерных мешочка, один с желтой, а другой с зеленой жидкостью. Прибор, отключающий мешочки, крепко сжимала дрожащая правая рука Софины.

Томас взял другую руку жены в свои ладони и чуть не вздрогнул, ощутив холод пальцев.

— Ты страсть моей жизни. Ты мать нашего сына, и тебе принадлежит мое сердце. Вез тебя у меня не было в жизни даже надежды узнать безмятежность и радость любви. А без тебя… — Он замолчал, борясь с комом, подступившим к горлу. Софина едва ощутимо сжала его руку.

— Без меня будут другие…

— Нет. Никто не займет твоего места.

— Милый, милый Томас. Ты же такой сильный. У тебя такое сильное мужское начало. У тебя будут, должны быть другие женщины.

— Нет. Быть с другой — оскорблять то, что у нас было с тобой, осквернять нашу постель.

— Томас, ну не будь слепцом. Ведь я же не была первой…

— Может быть, и так, но, видит Бог, ты будешь последней. — Томас крепко сжал ее руку. — Ты единственная, которую я хотел видеть своей женой, и другой не будет. И за гробом я буду верен тебе.

Софина улыбнулась, едва переводя дыхание, затем закашлялась. Томас наклонился, желая убаюкать ее, прижимая к своей груди, и ей действительно стало легче от его прикосновения. Он погладил Софину по безжизненным волосам, стараясь не думать о том, как исхудало ее тело.

Мучительно тонкая рука женщины приподнялась и погладила его по здоровой, гладкой щеке.

— Томас, любовь моя, я так и не стала тебе любовницей.

— Ну что ты говоришь…

Прижатые к его губам пальцы заставили Томаса замолчать.

— Когда я встретила тебя, ты уже был обручен со своим народом. — Она слегка запрокинула голову, собираясь с силами. — Но единственная радость моей жизни состояла в том, что я долго пробыла рядом с тобой. И ты женился на мне по настоящей страсти… потому что твоя жена… твое государство требовало наследника, которого не было.

Томас запротестовал, в то же время понимая, что в ее словах есть доля правды. Конечно же, он выбирал, руководствуясь страстью, и оказался счастлив в своем выборе, но нельзя было отрицать и того факта, что он женился, чтобы дать Лиге Свободных Миров законного наследника на посту главнокомандующего. К тому времени, когда Изиде исполнилось десять лет, стало совершенно ясно, что она слишком взбалмошна и чересчур занята собой, чтобы стать лидером нации. И тень незаконного рождения, окружающая ее, также работала против девочки. Наследник, который мог бы заменить Томаса на троне, стал жизненно необходим, и Софина родила ему сына.

Жена подняла на него глаза.

— Жаль, что я не смогла сделать лучше.

— Тихо, женщина, не говори ерунды. — Томас изобразил мужественную улыбку. — Наш сын справляется с выпавшими на его долю бедами с мужеством, достойным взрослого человека. У него сердце льва. Доктора говорят, что он знает о своей болезни больше, чем они, и что он не жалуется, даже когда ему больно.

— Но ему ведь никогда не править, Томас. И ты знаешь это. — Софина медленно покачала головой. — Сейчас, перед вратами смерти, я совершенно не ощущаю, будто меня разделяют с сыном долгие световые годы. Запомни мои слова, Томас, скоро мы с Джошуа встретимся, я и он. Тебе больно слышать это, я понимаю. Но ты должен знать правду.

— Наш сын здоров.

— Но не так здоров, как ты, любовь моя. — Кашель прервал ее слова. — Тебе понадобится другая жена.

— Я не смогу.

— Ради нации.

— Нет.

— Ради меня.

— Что? — Томас склонился и поцеловал ее в лоб. — Как ты можешь так говорить?

— Я твоя жена, но еще и твоя подданная. Твоя судьба — подчинять свои желания интересам нации. С этим и я смирилась к концу жизни. — Темный кончик языка облизал синюшные губы. — И я не хочу, чтобы моя смерть повредила моей нации.

— Твоя смерть поражает лидера нации в самое сердце.

— Лучше сердце, чем ум, который гораздо важнее. — Глаза Софины наполнились слезами. Она повернула голову и посмотрела на Томаса. — Ты должен выбрать новую жену… ради нации.

— Мне не нужна жена ради нации.

— Нации нужна супруга царствующей особы. — Она пальчиками стала оглаживать его левое ухо, как делала это всегда после интимной близости. — У герцогини Сент-Ива есть дочери. И у Координатора Синдиката Драконов…

Томас старался не воспринимать эти слова, хотя уже привык хладнокровно оценивать все события, касающиеся благосостояния нации. В порядке наследования за братом Каем стояли Кассандра и Куан-Ин Аллард Ляо. Хоть эти сестры и были двойняшками, Томас знал, что они совершенно не похожи по характеру друг на друга. Кассандра, подобно матери, стала водителем боевого робота и, обладая живым характером, всегда была готова к путешествиям. Вокруг же Куан-Ин всегда мерцал ореол тихой духовности, что отметил Томас, когда лидеры Внутренней Сферы собрались на Аутриче, чтобы обсудить планы отражения угрозы кланов. Женитьба на одной из них могла бы создать прочную связь между Лигой Свободных Миров и Объединением Святого Ива, оставляя Конфедерацию Капеллана Сун-Цу зажатой между ними и потому более подверженной контролю.

Оми Курита, дочь Теодора Куриты, никогда не унаследует трон Синдиката Драконов, но ее влияние на брата Хосиро не оставляло сомнений, что в будущем она существенным образом могла бы определять теневую политику. Брак с ней возродил бы былой альянс между Лигой Свободных Миров и Синдикатом Драконов, обеспечивая мощь, необходимую для отражения любой агрессии со стороны Федеративного Содружества.

— И потом, — тихо прошептала Софина, — есть еще Катрин Штайнер.

Томас вздрогнул, услыхав это имя. Катрин, которую ранее он считал столь же легкомысленной, как и свою дочь Изиду, позднее продемонстрировала свои способности, управившись с кризисом на Скаи. Именно ее усилия предотвратили чуть не начавшуюся там гражданскую войну. Виктор Дэвион явно доверял ей, вручая под начало сестры л иранскую половину нации. А кому же, как не брату, знать способности герцогини Катрин?

Женитьба на ней означала безопасность двух третей границ государства и возможность разрыва необязательного союза с Сун-Цу Ляо и Конфедерацией Капеллана. Приданое Катрин будет состоять, скорее всего, из всех тех планет, что отошли к Федеративному Содружеству в результате четвертой войны за Наследие. Торговые возможности, особенно обмен интеллектуальной собственностью и результатами научных исследований с Федеративным Содружеством будут означать возрождение Лиги Свободных Миров и усиление ее позиций среди других народов Внутренней Сферы.

Томас вновь погладил жену по волосам.

— Во Внутренней Сфере очень много женщин. Но сейчас я хочу думать об одной.

— Но есть и другие, о которых ты обязан думать, поскольку они зависят от тебя.

— Всем им я сейчас говорю: «Нет». Пока. Сейчас я скорблю.

— Но ты все же подумаешь?

— Я не хочу тебе возражать, Софина.

— Тогда обними меня, Томас.

Он прижал ее к себе, а женщина нажала на плунжер, который держала в правой руке. С легким жужжанием выключатели открыли краны, изменяя смесь, вливающуюся в руку. Сначала в ее кровь устремилось успокаивающее вещество из желтого мешочка, погружая ее постепенно в дрему. Через пять минут повернулся второй кран, и в вену устремилась изумрудная жидкость. Этот нейротоксин медленно остановил ее измученные работой легкие и сердце.

Томас держал в своих объятиях обмякшее тело жены до тех пор, пока не ощутил, что дух покинул его. Слезы текли из его глаз на лицо Софины, и всхлипывания сотрясали тело Томаса, как недавно кашель сотрясал ее грудь. Наконец он выпустил ее из объятий и опустил на подушку. Распрямив руки жены, он снял с лица умершей кислородную маску и вытащил иглу из вены. Затем, отступив назад, позволил дымчатым занавесям сомкнуться между ними.

Вытирая слезы, Томас Марик в последний раз обратился к жене:

— Я не забуду твоих мудрых слов, но не последую им. Наш сын еще жив, и ты жива в нем. И пусть он послужит нации мудростью, полученной от тебя.

Даош, Цюрих, Пограничная область Сарна

Федеративное Содружество

Стук в дверь удивил Ноубла Тэйера. В гости он никого не ждал, а домовладелец Кен Фокс на уикенд удалился в свой коттедж на берегу озера в тропическом лесу. Слегка приоткрыв дверь, Ноубл вгляделся в щелку и увидел хорошенькую молодую женщину в мешковатой рабочей рубашке, старых джинсах и старых парусиновых тапочках.