Василий Головачев - Делирий Страница 12

Здесь всё было стандартно: часовое ожидание, посадка в самолёт через спецтерминал, размещение группы в грузовом отсеке бывшего бомбардировщика «Белый лебедь» («Ту-160»), Кроме команды Вьюгина, пассажиров не оказалось, хотя отсек был заполнен синими контейнерами всего на треть, и в нём можно было разместить ещё два десятка человек.

Взлетели в начале второго.

— Что в программе? — задал необязательный вопрос суетливый, остроносый, небольшого роста Зяблик.

— Вино, коньяк, девочки, — пошутил черноволосый Крист.

— Девочки у меня давно выпали из программы, — отмахнулся Зяблик. — Знаешь, сколько мне лет?

— Неужели сто?

— Почти угадал — восемьдесят один.

Все с интересом и недоверием посмотрели на коллегу, перевели взгляды на Афанасия, севшего к окну с плаком[5].

— Правда, командир? — спросил Крист.

— Правда, — кивнул Шаймиев. — Хотя это секретные сведения.

— Предлагаю всем поспать, — сказал Афанасий. — Лететь долго, а отдыхать не придётся вовсе.

— А коньяк?

— На обратном пути, — пообещал Шаймиев.

Вскоре все угомонились, затем кто-то взялся за книгу, кто-то приник к иллюминатору, кто-то действительно заснул. Экстрасенсы давно привыкли к командировкам в разные концы России и не ворчали, как прежде, о слишком частых сборах. Они были энтузиастами своего необычного ремесла и верили, что вершат благие дела.

Полторы тысячи километров от Москвы до Нарьян-Мара самолёт преодолел за один час сорок минут. Сели в аэропорту без десяти минут три.

Нарьян-Мар, с ненецкого — Красный город, располагался за Полярным кругом, в низовьях Печоры, в ста десяти километрах от побережья Баренцева моря. Но сам город пассажирам «Белого лебедя» рассмотреть не удалось, помешали облака.

Аэропорт принадлежал Министерству обороны России, хотя на нём садились и гражданские самолёты, а когда отремонтировали взлётно-посадочную полосу, он стал обслуживать и крупные среднемагистральные воздушные суда. Во всяком случае «Белый лебедь» — бывший сверхзвуковой бомбардировщик сел здесь нормально.

В аэропорту группа провела больше часа: выгружались, ждали сопровождающего, добирались до следующего транспортного борта, которым оказался новейший скоростной вертолёт «Ми-Х1», или «Беркут», способный развивать скорость до семисот километров в час. На такой «вертушке» подчинённые Афанасия ещё не летали, поэтому с любопытством начали рассматривать хищные обводы чуда российской авиатехники, выглядевшего как огромная клювастая птица.

— Да, научились делать у нас такие машины! — заключил осмотр Крист.

— Всегда умели, — возразил ему Зяблик. — Вспомни «Ка-52» «Аллигатор». Даже у амеров подобных не было.

— По-моему, его сделали всего в одном экземпляре.

— Какое-то время так и было, — согласился Шаймиев, спец по военной технике, в прошлом — лётчик. — Только в начале века «Аллигаторы» стали поступать в войска. Потом пошли «Ночные охотники» — «Ми двадцать восьмые» и «тридцать четвёртые». Это вы просто современных «вертушек» не видели. Сейчас испытывается машина, которая вберёт в себя все новейшие технологии, «Касатка» называется. Скорость — до девятисот, вооружение — как у штурмовика, маневренность — не снилась ни одному забугорному конструктору. Плюс незаметность, плюс малошумность, плюс исключительная живучесть. Да, командир?

— Садитесь, — коротко приказал Афанасий.

Расселись в тесной кабине «Беркута» с трудом, так как в ней уже лежали какие-то тюки и ящики.

Взлетели в половине пятого. Следующим пунктом пересадки являлся остров Южный из архипелага Новая Земля. Затем группа должна была пересесть на другой вертолёт и добраться до острова Визе в Баренцевом море, откуда её должен был забрать вертолёт, принадлежащий концерну «Газпром» и обслуживающий непосредственно строящуюся платформу.

Солнце торчало над горизонтом слева по курсу, но не садилось. За Полярным кругом царил долгий арктический день, и нужно было привыкать к постоянству света днём и ночью.

Вертолёт пересёк береговую линию. Впереди распахнулась безбрежная ширь Баренцева моря, вызывающая ассоциации гофрированного листа из свинца и стали. Вдали мелькнула нефтяная вышка, похожая на игрушечную.

— Что-то измельчали задания, — проворчал Джокер, провожая вышку глазами. — Раньше посерьёзней дела делались.

— Ты о чём? — поинтересовался Шаймиев.

— Нас вызывали на гораздо более важные мероприятия: спуск на воду атомного подводного крейсера в Северодвинске, старт нового космического корабля под Углегорском. А тут какая-то фитюлька — нефтяная вышка.

— Ну, это ты зря, — не согласился майор. — Платформа — огромное сооружение, а главное — опасное. Вспомни аварию на платформе в Мексиканском заливе в две тысячи десятом году. Она затонула после пожара в апреле, нефть удалось остановить в сентябре, а нефтяное пятно нейтрализовали только в следующем году.

— Это была экологическая катастрофа, — кивнул Зяблик. — Ещё и сейчас экосистема залива не восстановлена полностью, я читал.

— Так что если кто грохнет нашу вышку… — начал Крист.

— Понял, — вздохнул Зяблик. — Мало не покажется. Кстати, командир, а почему с нами не летит этот супермен, Волков?

— Ты что-то имеешь против него? — прищурился Шаймиев.

— Да нет, нормальный мужик.

— Он в резерве, — сказал Афанасий.

Разговор иссяк.

Вертолёт нёсся над блещущим, как рябое зеркало, морем всё быстрее, будто пытался обогнать солнце, но оно упорно висело на краю воды, забирая правее, и не собиралось прятаться за горбом Земли.

Новая Земля показалась на горизонте через два с лишним часа.

Вертолёт зашёл на остров Южный с юга, поэтому его пассажиры не увидели пролив Маточкин Шар, отделявший остров Южный от Северного.

Сели на военном аэродроме Амдерма-2, расположенном рядом с посёлком Рогачёво, успев заметить строительные краны на берегу Большой Губы, где было уже почти завершено строительство нефтяного порта. Флора острова не радовала разнообразием даже летом, так как росли здесь в основном мхи, лишайники и северные травы, да изредка глаз цеплялся за островки ивы ползучей и карликовой берёзы, спрятавшиеся от ветра в низинках. Температура воздуха на аэродроме держалась у отметки плюс два градуса по Цельсию, из-за чего пришлось натягивать на себя северные костюмы «Урс», которыми снабдили группу экипировщики.

«Беркут» улетел.

— Поужинать бы, — сказал теплолюбивый Зяблик, застёгивая куртку на все кнопки и молнии.

— Взлетим — поужинаем сухим пайком, — пообещал Афанасий.

Они добрались до синих домиков аэродромного комплекса, Шаймиев заскочил в один из них, несколько минут отсутствовал, затем появился в сопровождении сурового бородача в куртке «Аляска», с капюшоном.

— Идёмте, — сказал тот коротко.

Пришлось переть пешком до старенького «Ми-8», сиротливо стоявшего в двух сотнях метров от вышки управления полётами.

— Ну и колымага, — презрительно выпятил губы Крист.

— Да уж, не «Беркут», — отозвался Зяблик.

Бородач никак не отреагировал на их реплики.

Поговорил с пилотами, обнаруженными в кабине, бросил два слова: счастливого полёта, — и удалился.

Крист хотел что-то сказать в адрес предложенного транспортного средства, но посмотрел на каменное лицо Афанасия и удержался. Спросил у одного из пилотов, судя по всему — ненца:

— Давно летаете?

— Давно, однако, — показал своеобразную улыбку пилот. — Трисадь пять лет.

— Стаж хороший, — поразился Зяблик. — А «вертушке» сколько лет?

— Стока ж, однако. Хоросая масына, не падала.

Экстрасенсы переглянулись.

Шаймиев засмеялся, похлопал Зяблика по плечу и полез в грузовой отсек вертолёта.

Расселись, взлетели.

Афанасий расслабился. Пока всё шло хорошо, без сбоев и напрягов, хотя чем дальше на север забирался отряд, тем больше щемило сердце. И чувству этому он никак не мог подобрать название. Это был не страх: он не боялся северных широт, хотя и не любил бескрайние снежные поля и ледяные торосы. Но и безрадостным, неуютным, недобрым его ощущение не было тоже. Оно рождалось ожиданием неизвестности, поиском негатива, лежащего в основе задания, и этим давило на психику, заставляло жить будущими заботами.

— Ужинаем? — спросил Шаймиев.

Афанасий очнулся, кивнул.

Достали банки с консервами: тушёной свининой, курятиной, говядиной, салатами. Открыли сгущёнку. Термос с горячим чаем был один на всех, поэтому досталось каждому всего лишь по пол кружки.

После ужина задремали, убаюканные ровным лопотанием винтов. Смотреть в общем-то было не на что, под вертолётом распростиралась свинцовая морская гладь, на которой изредка возникали чёрточки кораблей.