Андрей Марченко - Литерный эшелон Страница 13

Собираясь в дорогу, Грабе вспомнил о Латынине. В прошедших телеграфных переговорах его упомянуть забыли, поэтому надлежало что-то решить…

Из местных о летающей тарелке знал только он и Пахом. Пахом не вызывал каких-то опасений – был он молчалив. А когда говорил, то делал это на своем, не всем понятном языке.

Иное дело – Латынин.

Он знал недопустимо много.

Что делать?

Устранить его от этой тайны?.. Это значило обидеть старика на всю жизнь – ведь благодаря его сообразительности об инопланетном аппарате не говорят на каждом углу. И даже наградив, задвинешь его в угол – он быстро наверстает. Наверняка сопьется, начнет рассказывать про катастрофу в тайге, про синего черта… Ему, вероятно, многие верить не будут, но в соответствии с законом подлости, который иногда сильнее закона всемирного тяготения, рано или поздно он сболтнет не тому, кому надо.

Отправить его куда-то на край географии, куда Макара телят не гонял. В почетную ссылку, туда, откуда не возвращаются? Это немногим спокойней, но совершенно бесчестно. Потому как градоначальник не просил, чтобы эта тайна вмешивалась в его жизнь. Однажды она просто возникла на его пороге, и с ней надо было что-то делать. И, надо сказать, справился с этим выше всяких похвал…

Наконец, решение пришло:

– Гордей Степанович?.. – спросил

– Слушаю вас?.. – ответил бургомистр и будто невзначай втянул живот.

– Я и Пахом отбудем на место падения аппарата. Может, вы поедете с нами?.. Сейчас и впредь нам будет нужен толковый гражданский… Который бы в будущем смог взять на себя хозяйственное управление небольшим тайным городом. Конечно же, жалование будет увеличено… Готовы ли служить Отчизне на новом месте?..

Вполне ожидаемо Латынин оказался готов.

Санкт-Петербург

За окном что-то жутко загрохотало, словно из зоопарка выпустили тварь покрупнее, предварительно привязав к ее хвосту все доступные в округе жестянки.

– Что там за шум такой? – спросил Литвиненко.

Сделал он это между прочим, читая «Петербургскую газету». Было ясно, что грохот его интересует поскольку-постольку, ибо предположительный источник оного ему скорей всего известен.

Горский выглянул в окно, отметил:

– Да это наша лягушка-путешественница на своей коробчонке катит. Евграф Петрович из Парижа прибыл.

Литвиненко кивнул и перевернул лист, всем видом показывая, что именно так он и думал.

Штабс-капитан Попов катил по улице на своем мотоцикле. Был он одет по последней шоферской моде: в кожаную кепку, огромные очки, размером чуть не с консервную банку, и в кожаный же костюм.

Возле ворот притормозил, показал охраннику свой пропуск. Тот, хотя и знал мотоциклиста в лицо, проверил бумагу, кивнул. Попов оставил мотоцикл рядом с парадным, поспешил по лестнице.

У входа задержался: через двери как раз пытались пронести огромный и тяжелый ящик, который пытались затащить два грузчика.

Рядом суетился сам генерал-майор Инокентьев. Выглядел он довольным, словно мальчишка, который получил долгожданный подарок. Грузчикам Инокентьев не помогал, а скорее наоборот:

– Осторожней, осторожней голубчики… Да куда ты его прешь, мерзавец! Побьешь ведь и меня задавишь!

От волнений генерала грузчикам становилось только хуже:

– Барин, не мешайте! – возражал тот, кто постарше. – Энто наша работа. Мы же тебе не говорим, как солдатами командовать!

– Ах ты шельмец! Да я тебя…

Но договорить не успел, увидав Попова.

– А, Евграф Петрович! Доброго вам дня! Вернулись? Когда?

– Да сегодня приехал ночным…

– И сразу на службу? Верно, желаете отдохнуть?

– Да скучно отдыхать…

– В самом деле? Ну надо же! А я вас вспоминал совсем недавно в связи с одним делом – жить будете долго! Еще подумал – сюда пренепременно Евграфа Петровича надо!

– Долго жить – еще скучнее. А что за дело такое?..

– А пойдемте-ка, я вам покажу!

И увлекая Попова за плечи, генерал удалился.

Грузчики вздохнули с облегчением. Но ненадолго.

Проходя через общую комнату, Инокентьев упрекнул скучающих офицеров:

– Они, понимаешь ли, газеты читают! А мне, старому человеку, надо помогать грузчикам! Герхард Павлович, будьте так любезны… Займитесь! А то ведь без присмотра сопрут что-то!

Литвиненко поднялся и пошел к грузчикам.

Меж тем Попов спросил у генерала:

– А что это за ящик такой? Кто-то купил фисгармонию?..

– Нет… Мы все-таки купили радиопередатчик с приемником. В среду прибудут из университета специалисты, устанавливать антенну, обучать офицеров. Стараемся шагать в ногу со временем! Как далеко ушла вперед техника. И телефоны, и телеграфы! О чем еще мечтать! Мне присылали отчет об электрической телескопии! Это передача изображения на расстоянии. Говорят, это дело ближайших пяти-десяти лет…

– А как же наш старый радиопередатчик? Дай бог памяти, мы покупали уже радио.

– Ах, и не говорите! Оно уже устарело оказывается!.. Техника идет вперед семимильными шагами! Наши финансы за ней просто не поспевают! Но вот, получили наконец финансы! Новый проект, знаете ли…

– Новый проект? Какой?

– Именно об этом я бы с вами и хотел поговорить…

В своем кабинете из сейфа Инокентьев достал ту самую папочку, которую предъявлял Столыпину.

– Ознакомьтесь, – предложил генерал. – Только не спрашивайте, может ли такое быть. Не будьте банальным. Может. Все предельно серьезно…

Попов кивнул и действительно читал все серьезно.

Предельно серьезно.

Прочтя признался:

– Неожиданно. Просто дух захватывает… И вы хотите…

– Я хочу, чтоб вы отправились туда. Отбудете на «Скобелеве». Вам, вероятно, будет работа по… специальности.

– Кого-то убрать?

– Скорей замести следы. Хотя, не исключено, что… В общем, на месте разберетесь.

– Вы, я так понимаю, не летите?..

– Нет.

– Я буду старшим в операции?

– Нет… Вернее не совсем. Уже на месте работает Грабе. С вами я еще отправляю Данилина. Пусть учится. Его просил сам Аркадий Петрович?

– А зачем ему этот мальчишка? Он действительно хорош?..

Инокентьев покачал головой:

– Грабе абсолютно противоположного мнения. Подпоручику еще учиться и учиться…

– Тогда зачем?

– Он говорит, что парню сказочно везет: за неделю он три раза был на волоске от смерти. Но всегда выживал.

– Удача переменчива.

– Именно так я и сказал Грабе.

– А он что?

– Сказал, что все же предпочитает рискнуть.

– Кто еще будет там?..

– Мы пригласим с десяток ученых, у которых обычно консультируемся… Будет казачья сотня. Там уже имеется сотня казаков, и мы направим две-три сотни арестантов. Инопланетный корабль надобно будет эвакуировать.

– После эвакуации…

Инокентьев лишь глазами показал: «да».

Попов кивнул:

– Я тогда возьму два пулемета…

Когда-то в Запасном бюро именины у сослуживца отмечали просто и без особых затей. Впрочем, с того «когда-то» поменялась одна только вещь.

А именно одно время перед именинами находившиеся в Бюро за спиной празднующего пускали фуражку по кругу, собирали деньги, складывали их в конверт, который и вручали виновнику торжества.

Как-то то ли Попов, то ли Грабе заметил, что никакого прока с этого подарка нет. Человек получает ровно такую же сумму, сколько и платит за год. Поэтому этот кто-то деньги забрал, снес в их в банк и вернулся с одной красивой сотенной купюрой, которую в свою очередь поместили под стекло и в фигурную рамочку.

Теперь подарок был переходящим. Его вешали над столом именинника, где купюра пребывала до следующего чьего-то личного праздника.

И в один прекрасный день случилось то, что не случиться не могло. Кто-то обольстился деньгами, лежащими на виду. Иными словами спер сотенную ассигнацию. Не столь страшна была кража, сколь ее последствия. Все в бюро начали коситься друг на друга – кому охота работать вместе с вором. Пожалуй, только Инокентьев был столь беззаботен, что некоторые начали подозревать главу Запасного Бюро.

Но пропажа обнаружилась менее чем за неделю. Все оказалось простым до безобразия, украл тот, на кого бы стоило подумать в первую очередь, а именно подпоручик, недавно определенный в Бюро.

Соблазнившись солидными будто деньгами он их украл и попытался разменять и был схвачен за руку. Купюра оказалась фальшивой. В Бюро начали вспоминать – кто же все-таки придумал эту забаву с рамочкой: Грабе или все же Попов. Но в розыгрыше сознался сам генерал. Он-де знал, что кто-то не выдержит искуса, и желательно было выявить слабого человека в обстановке мирной.

Подпоручика не разжаловали, а просто отправили с глаз долой куда-то в Оренбуржье.