Александр Байбак - Охотники и жертвы Страница 13

Потом штурмовик резко пробил облачный покров, и взору открылась россыпь разноцветных огоньков далеко внизу. Увеличив разрешение на забрале, я с некоторым удивлением принялся рассматривать знаменитый своим разнузданным нравом Разгуляй — именно он привольно раскинулся в излучине Черной. Сверху изгиб реки напоминал Самарскую Луку в миниатюре, и я даже слегка взгрустнул, вспомнив родину. Подключив компьютерную коррекцию изображения, я получил картинку, очень близкую к дневной, и полюбовался на город. Размером Разгуляй сильно уступал тому же Чернореченску, больше напоминая планировкой и типом построек не в меру разросшуюся деревню, в крайнем случае, поселок городского типа. А вот речной порт поражал размахом — пристани тянулись почти по всей излучине, километров на десять в общей сложности. И вся акватория была плотно набита разнообразными судами в диапазоне от рыбацкой лодки до танкера. У правого, более пологого, берега тянулись на сотни метров плоты — лесной край во всю приторговывал древесиной, а ее проще всего было сплавлять по реке в связках своим ходом. Левобережье, занятое портом и городом, полыхало тысячами огоньков — светились окна домов, фонари на судах, бакены, обозначавшие фарватер, да и просто по улицам бесконечным потоком ползли грузовики. Товарооборот в городе нешуточный — почитай, из Чернореченска в Порт-Владимир и в обратном направлении процентов восемьдесят грузов через него проходило. Так что городок богатый, да и веселый до неприличия. Судя по рассказам местных, ночью в припортовых районах на поножовщину нарваться легче легкого. А уж по количеству кабаков, борделей и прочих увеселительных заведений на душу населения Разгуляй впереди планеты всей. Злачных мест море, и в любом из них крутились темные делишки, процветал игорный бизнес и проституция. К чести жительниц княжества, промышляли этим делом в основном не слишком щепетильные в этом вопросе аборигенки из оседлых. Тут даже гетто было, как и в Чернореченске — работы для грузчиков в порту хоть отбавляй, вот местные мужички и тянулись за легким по аборигенским меркам рублем.

Все это я рассмотрел, пока штурмовик заходил на посадку. Заложив широкий вираж, машина спикировала куда-то в район восточного пригорода, как раз к гетто, и приземлилась на заброшенном пустыре на задворках длинного лабаза непонятного назначения. Здесь уже стояли две "шишиги" с фурами, вызвавшие у меня нездоровый интерес. В Чернореченске я таких не видел, там все больше или с кузовами, или с кунгами (у военных), а тут прямо седельные тягачи с прицепами. Десантные люки откинулись вверх, сопровождаемые шипением пневмопривода, и мы горохом высыпались из чрева летательного аппарата. Похватали пожитки и тяжелой рысцой побежали к ближайшей фуре, от которой нам уже махали фонариком. Сзади приземлился второй штурмовик и отделение Волчары пронеслось следом, тяжко топоча берцами. Земля на пустыре была хорошо утоптана, лишь кое-где пробивалась чахлая травка — похоже, тут частенько тяжелая техника ездила, утрамбовала почву до каменного состояния.

Преодолев несколько десятков метров, отделявших нас от фур, мы остановились, построившись двумя неровными шеренгами. Мы с Волчарой подошли к человеку в грузчицкой робе, тот посветил сначала себе в лицо, потом мазнул лучом по нам и произнес:

— Добро пожаловать в Разгуляй, господа! Интересуетесь контейнерными перевозками? Может быть, двадцать первого числа?

— Нам бы наливняк до Чернореченска, к двадцать пятому, — хмыкнул Волчара.

— К двадцать пятому никак не успеть, — отозвался "грузчик". — Могу предложить двадцать седьмое.

— Порядок, — удовлетворенно выдохнул майор и спросил у встречающего: — Вы нас куда теперь?

Конспираторы хреновы… Это ж надо, до шпионских игр дожили — пароль, отзыв, подтверждение отзыва. И как в плохом фильме, в виде чисел. Не могли по рации опознаться. Как будто на двух штурмовиках могли какие-то левые люди нагрянуть. Да и на заброшенный пустырь две тяжелых фуры посреди ночи никакой дурак не погонит. Однако ж встревать в разговор я не стал, местным виднее.

— Вы охрана? — уточнил "грузчик".

— Да, — кивнул Волчара. — Десять человек, вот эти.

— Грузитесь в ту фуру, — махнул рукой встречающий. — Мы вас сейчас к казарме отвезем, там переоденетесь в форму конвойщиков. Как рассветет, на автобусе в порт вас перебросим, на баржу загрузитесь сами.

— А вы, — повернулся ко мне "грузчик", — со своими людьми грузитесь в ту машину. Боюсь, вам придется посидеть в контейнере несколько часов. В порту его перегрузят краном на баржу, потом выйдите.

— Нормально, — буркнул я. — Там хоть вентиляция-то есть?

— А как же! — усмехнулся собеседник. — И не только вентиляция. По периметру камеры встроены, можете подключиться к системе наблюдения. Мы там даже биотуалет установили, так что не переживайте.

Я без лишних слов махнул своим людям и направился к дальней фуре, которая, оказывается, и не фура вовсе, а поставленный на колеса судовой контейнер. А что, очень даже удобно — пара мостов со сцепкой, сверху коробка из рифленого железа — цепляй и езжай. И мучиться с перегрузкой особо не надо. Контейнер встретил нас гостеприимно распахнутыми створками грузового люка на заднем торце. Мы покидали внутрь поклажу и забрались сами. Подоспевший "грузчик" затворил люк и лязгнул запором. Внутри тут же вспыхнули лампы дежурного освещения — тусклые, но дававшие достаточно света, чтобы свободно ориентироваться во внутренностях контейнера.

Внутри оказалось даже уютно — стенки были предусмотрительно обиты каким-то пружинящим материалом, по центру несколько диванов с пристяжными ремнями, в дальнем углу пластиковая кабинка биотуалета. Мы быстро свалили груз к дальней стене, тщательно закрепили его весьма кстати оказавшимися резиновыми жгутами с крючьями, и расселись по диванам. Через несколько минут взревели движки тягачей и контейнер дернулся, вжав меня инерцией в спинку лежанки. В следующее мгновение металлический короб плавно тронулся с места, слегка покачиваясь на рессорах.

— Константинов, озаботься камерами, — приказал я нашему спецу по связи. — Большой экран собери, чтоб всем не скучно было.

— Есть, — буркнул тот и нехотя поднялся с дивана.

Придерживаясь за спинки, добрался до кучи рюкзаков и чуть не с головой зарылся в одном из них. Через некоторое время извлек из его недр стопку тонких мониторов и принялся укреплять их на стене. Родное командование расщедрилось на комплект оборудования для малого командного пункта, и теперь оно нам пригодилось. Ефрейтор оперативно собрал из шести пятнадцатидюймовых панелей большой обзорный экран и подсоединил его к терминалу. Вывел изображение с обзорных камер. Немного поколдовал с настройками и доложил:

— Готово, товарищ капитан-лейтенант!

Да я уж и сам вижу, что готово. Камер было четыре штуки, поэтому ефрейтор поделил большой экран на такое же число прямоугольников, для кругового обзора. Правда, пока ничего интересного разглядеть не получалось — темно, да и движемся мы довольно быстро, что тоже качества изображению, выводимому с простеньких, хоть и цветных, камер наружного наблюдения не прибавляло. Я попялился в экран с пару минут, потом бросил это занятие, как абсолютно бесперспективное, и развалился на диванчике. Если повезет, подремлю немного.

Не повезло. Уже через пятнадцать минут грузовик вырулил в район припортовых складов, и началась жуткая болтанка. Судя по изображению на мониторе, тяжелая фура петляла по лабиринту кривых улочек, в некоторых местах настолько узких, что чуть ли не задевала стены лабазов зеркалами заднего вида. Я подивился про себя мастерству водилы, правда, тут же ругнул его матерно, когда прицеп подпрыгнул как бы не на полметра, попав колесом в большущую рытвину в покрытии, некогда бывшем пенобетонным. Эта вакханалия продолжалась еще минут двадцать, а потом наконец тягач с контейнером на прицепе вырвался на оперативный простор — непосредственно в порт. Здесь места было много больше, на ширине проездов никто не экономил. В серых предрассветных сумерках отчетливо проступали виднеющиеся впереди громады козловых кранов, там и тут высились пирамиды контейнеров, тюки с чем-то мягким, упакованные в пачки специальными сетками, и прочий портовый хлам. Сновали погрузчики на электротяге, деловито прохаживались бригадиры грузчиков, то и дело покрикивавшие на нерадивых подчиненных — в общем, нормальная жизнь большого грузового терминала, которая мало отличается на любой планете Федерации. И неважно, что порт всего лишь речной, сходство тут не в масштабах, а в функционировании — тысячи человек обслуживающего персонала вкупе с разнообразной техникой действовали как единый организм, превращая кажущийся хаос в строгий порядок.

По терминалу ехали довольно долго, пересекли его чуть ли не из конца в конец, и остановились у последнего пирса, к которому приткнулась достаточно крупная баржа. К этому моменту окончательно рассвело, и я без труда различил метровые буквы на ее борту: "Морж". Все, мы на месте. Теперь осталось дождаться погрузки, поскучать пару часов, пока судно не покинет акваторию порта, и можно будет вылезать на свет божий.