Александр Машонин - Посредине ночи Страница 13

– Это лучше потом, Джин-Ло, – осадила его Осока, – сконцентрируйся на поиске.

«Да уж, – подумал я, – это лучше потом, Каа, а то она уже назвала тебя Книжным Червяком, стоит задуматься, что может случиться дальше».

– Всё это где-то лежит, жаль, не знаю, где, – продолжал библиотекарь. – Нужно будет закончить одну программу, которая сама бы искала… Да, между прочим, здесь надо вызвать эту и эту функцию, передавая данные между ними! Хорошо, что вы пришли, четвёртый год над ней бьюсь!

– Не забывай о моём вопросе, – напомнила Осока. – Я понимаю, ты личность разносторонняя, тем не менее, вечно ждать мы не можем.

– Да-да-да. Нет-нет, нужно просмотреть вот этот блок, античность и экспансия, возможно, в нём? Да, а книги тебе запишет Рила. Я ведь тут женился, как ты, наверное, знаешь.

– Нет, не знаю, и кто же она?

– Я не сказал? Чудесная девушка, датомирская колдунья из Дочерей Алии. Рила! – он тронул засветившуюся под пальцем пуговку комлинка и тут же вернул руку на клавиатуру. – Нужна твоя помощь.

Датомирская колдунья оказалась высокой атлетически сложенной особой с роскошными чёрными волосами, распущенными во всю спину. Двигалась она мягко и плавно, словно танцовщица или мастер восточной школы единоборств.

– Рила, познакомься, Осока и Алекс, вот на кристалле список, я пометил, возьми, пожалуйста, в работу, кубазы дают хорошие деньги, всё, иди, не мешай, – на одном дыхании сказал библиотекарь жене.

Датомирка тяжело вздохнула, взяла кристалл и вышла. Видимо, она с подобными манерами давно уже смирилась.

– Боюсь, поиск займёт несколько больше времени, – развёл руками Джин-Ло. – Впрочем, как и копирование. Ждать будете? Рила вам что-нибудь приготовит.

– Сколько ждать? – осведомилась Осока.

– Думаю, что-то около полутора суток.

Секунду я наблюдал, как моя спутница хватает воздух ртом, не зная, то ли ругаться, то ли расплакаться от бессилия.

– Пожалуй, мы посетим кое-кого ещё, – наконец, успокоившись, прежним холодным тоном произнесла она. – И вернёмся через двое суток. Надеюсь, этого хватит.

– Да, да, безусловно, – библиотекарь, продолжая на одном экране открывать один за другим тексты, на другом вносил правки во что-то, показавшееся мне похожим на блок-схему алгоритма программы, только многомерную.

Прощаясь, Осока произнесла фразу, всю глубину философского смысла которой я оценил значительно позже:

– Имей в виду, если к моему приходу вся возможная информация не будет найдена, я не знаю, что я с тобой сделаю. Но я сделаю, ты меня знаешь.

Уходя, я услышал, как Джин-Ло Рэйсс снова добавил громкости, и торжественная музыка зазвучала в полную силу.

Рила ждала нас за дверью, в коридоре.

– Зайдёте на чашку кофе? – предложила она. Осока покосилась на меня, я возражений не имел, и моя подруга кивнула:

– Пожалуй.

В уютной комнате, освещённой узкими продолговатыми панелями на стыке стен и потолка, Рила откинула от стены столик, быстро накрыла, сама отошла к рехену с голографическим экраном, вставила в него кристалл.

– Одну минуту, – сказала она нам, включая комлинк, вызвала кого-то: – Галл, программирую дройда, будет приносить тебе кристаллы из хранилища. Копируй с них на чистые документы по списку. Прошу не отвлекаться, это срочно и важно, – Рила вернулась к столу, с усталой улыбкой произнесла: – Вот. Чтобы дело двигалось, всё приходится решать самой.

– Давно он облюбовал это кресло? – осведомилась Осока.

– Третий год, – вздохнула Рила. – Раньше было другое, менее комфортное. До него – переоборудованная репульсорная платформа.

– До чего себя довёл, – на лице Осоки было написано неодобрение и жалость одновременно. – Помню его во время обучения: был вполне подвижный и энергичный парень.

– Энергия у него и сейчас бьёт через край, – ответила Рила. – Не вставая.

– А я решил, что он вообще не может ходить, – по-русски сказал я Осоке.

– Может, но ему лениво, – поморщилась та. – Зачем? На кресле есть всё, что необходимо. Не уверена, выходит ли он, как раньше, хоть изредка погулять наружу.

– Спроси, – предложил я.

Осока спросила. Рила грустно поведала, что выходит, но гораздо реже, чем когда-то, и уже не общается с талзами, постоянными жителями Орто Плутонии. Не то, что раньше, когда в солнечную погоду они вели длинные беседы о математике и философии.

– Теперь, в основном, гуляю я, когда вывожу с Тоттом и Ен Су на тренировку молодых агентов, – сказала она. – На станции была три месяца назад… одна.

– Печально всё это, – сочувственно молвила Осока.

– Да не так уж. У меня есть любимое дело, и я им занимаюсь. Знаете, сколько талантливых агентов подготовили мы? Информация течёт рекой. Пожалуй, без нас ни независимые миры, ни Сопротивление просто не выжили бы.

На прощание Рила пообещала подготовить Осоке особый кристалл, содержащий способы безопасной связи с Агентами Оссуса на разных планетах – такие, чтобы ни их не засветить, ни самой не раскрыться.

– За Джина не беспокойтесь, – добавила она. – Выполнить обещание я его заставлю, опыт есть.

Рила протянула руку, и длинная палка из тёмного дерева с массивным навершием, стоявшая в углу, неожиданно качнулась… и сама прыгнула в руку девушки! Я не поверил своим глазам. Здесь точно не фантазийный мир? Кажется, слово «колдуньи» в отношении датомирских Сестёр употребляется вовсе не в переносном смысле.

– Ты это видела? У меня не глюки? – спросил я у Осоки, шагая вместе с ней по снегу к нашему пепелацу.

– Ты о чём?

– Посох. Она будто притянула его на расстоянии.

– Умения старинных мастеров, – пожала плечами моя подруга. – Научиться им трудно, но не невозможно. Я тоже немного умею. Вот, гляди.

Она вытянула вперёд руку с растопыренными пальцами, и из снежной поверхности под «Горгульей» с сухим шорохом поднялся небольшой комок. Повисел пару секунд, затем с силой метнулся вверх и разбился о нижнюю часть одного из двигателей.

– Потрясающе! Так могут только женщины?

– Пол не играет роли, – улыбнулась Осока. – Просто кто-то способный, кто-то нет. И сильно зависит от желания. Рэйсс вот тоже способный, а засунул талант в… под книги, в общем.

6

От Орто Плутонии до пересадочной станции «Румелия» я первый раз вёл пепелац самостоятельно. И это был первый межпланетный космопорт, хоть как-то соответствующий моим представлениям о подобного рода объектах. Все остальные производили впечатление, скорее, военных баз или пристанищ космических пиратов. Здесь на чёрном искристом бархате пространства возлежало нечто, напоминающее инкрустированный драгоценными камнями фельдмаршальский жезл. Россыпи разноцветных огней опоясывали многочисленные секции станции, то цилиндрические, то гранёные, то шаровидные, из отсеков сквозь остекление пробивался золотистый свет. Космическое движение вокруг было не менее оживлённым, чем на Дворце Пряностей. Сенсоры «Горгульи» обнаружили около двадцати различных аппаратов. Когда мы приблизились, от станции как раз отваливал внушительных размеров контейнеровоз, состоящий из тягача и трёх связок контейнеров по четыре штуки, закреплённых над – или под – ним. Звонкий голос женщины-диспетчера в комлинке потребовал от всех остальных кораблей переждать его отправление. Когда контейнеровоз удалился на безопасное расстояние, диспетчер в порядке живой очереди начала раздавать разрешения на посадку и взлёт, называя номера ангаров. Дождавшись наших позывных, я довернул пепелац в направлении ангара, помеченного местной цифрой «3» и плавно дал тягу.

Осока взялась за управление только перед самым порталом, и то одними кончиками пальцев, придерживая, чтобы лучше чувствовать мои действия, как опытный инструктор, контролирующий посадку курсанта лётной школы.

– Не стесняйся маневрировать медленно, – приговаривала она. – Главное, чтобы аккуратно. Как там ты говоришь? «Быстро хорошо не бывает»? Вот не спеши. Плавно. Так, так, и выпускаем опоры. Молодчина!

У трапа нас поджидали три синекожих человека в форменной одежде. У того, что постарше, на голове была шапка, по форме похожая на клобук архиерея, только без покрывала. Наклонную шёлковую ленту на ней пересекала посередине золотая полоска, ниже, в треугольном вырезе над бровями красовалась какая-то сложная эмблема. Чиновник? Двое других, видимо, были солдатами или полицейскими: округлые головные уборы с кокардой в виде золотистой медузы, серо-синие комбинезоны, отделанные светло-серым кантом по воротнику, укороченные сапоги.

– Таможенный контроль, – солидно произнёс чиновник. – Предъявите!

Осока поднесла «рожки» своего планшета к планшету таможенника.

– Благодарю, – кивнул тот. – Почтовые контейнеры сгрузите здесь, их заберут в десять часов, – он указал на заштрихованную синими полосами площадку в углу стояночного пространства.