Владимир Бочкин - Проект "Психея" (СИ) Страница 13

    Дверь прошелестела перед моим носом. Я посмотрел на металлический стол и тут же оказался у него. Положил ладонь на лоб своего тела и провалился в чёрный коридор.

    - Будем голову пилить? – спросил молодой врач. Его халат застёгнут не на ту пуговицу. А глаза мутные как Москва-река. Инна Сергеевна брезгливо взглянула на него.

    - А смысл? Будем работать по стандартной схеме. Включите камеру.

    Виктор Адамович нажал на кнопку, и глазок загорелся красным светом.

    - Готово.

    - Режим «Дневной» – сказала врач в пространство.

    Свет стал ярче, приобрёл естественный оттенок. Помощник поморщился.

    Инна Сергеевна повернулась к столу. Надела прозрачную маску. Взяла маленький приборчик местной разработки, наподобие короткой ручки. Модернизированный лазерный скальпель.

    - Время 08:37 по московскому времени. Вскрытие производит…

    - А стандартная процедура это как? – спросил я.

    На мгновение рука врача дрогнула.

    - Стандартная процедура не предусматривает бесед с трупами.

    Оранжевый огонёк лазера погас. Доктор нажала кнопку на стене. Из стола выскочили металлические обручи и обхватили неподвижное тело. Сверху стол окружили синие лучи.

    Я не торопился открывать глаза. Тело тяжёлое и текучее, как будто всё время шевелится. Никогда не пребывает в покое, которое я познал этой ночью. Но чувство тут же ушло вместе с отголосками воспоминаний. Обнажённую кожу приятно холодили металлические пруты, сковавшие моё туловище вместе с руками, и ногами.

    - Я рад, что голову пилить не будете, - сказал я.

    - Откройте глаза.

    Не дожидаясь ответа, врачиха приподняла мне веко. Я тут же зажмурился.

    Носатый уже стоял рядом с пилой в руках.

    - Так что, значит, будем пилить?

    Блондинка вздохнула.

    - Виктор Адамович, вам с похмелья заняться нечем? Так я найду вам занятие.

    Пила звякнула о столик.

    - Нет, нет.

    Я открыл глаза. Предметы были резкими, словно сложены из ярких кусков мозаики. Женщина стянула прозрачную маску. Гладкая кожа, но морщинки в уголках глаз. Чёткая линия рта.

    - И каков будет приговор?

    У блондинки дрогнули губы.

    - Вы неправильно поняли. Мы думали, что вы мертвы.

    Я облизнул пересохшие губы.

    - Можно воды?

    - Да, конечно, я сама должна была подумать.

    Доктор нажала кнопку, и обручи разъехались. Синий свет погас. Я приподнялся на локте. Парень поднёс стакан к моему рту. Вода текла по горлу как прозрачное стекло. Я вздохнул.

    - Хорошо. И как прошёл эксперимент?

    - Пока не знаем, - женщина сняла халат и надела другой. Достала волосы, накрытые халатом. – А вы что помните?

    Я сел. Прохладная поверхность стола, как… Знакомое чувство. Я потёр глаза.

    - Не знаю. Я вишу на ремнях, а потом накрывает прозрачная яркая волна, и я тону во мгле. Солёная морская вода разъедает кожу, внутренности, мозг. Не помню…

    - Ничего страшного. У вас будет время. Виктор Адамович…

    Костлявый парень смотрел на меня с выражением голодной похмельной акулы. Где-то у себя в мозгу он уже давно расчленил меня на части.

    - А?

    Инна Сергеевна кивнула на меня.

    - И что?

    - Халат.

    - А!

    Помощник подошёл к шкафу и вытащил запасной халат. Я укутался в него, но мне было всё равно. Я не чувствовал стыда.

    - Вы можете встать?

    - Не знаю. Попробую.

    - Не торопитесь. Помните, вам дали дополнительный источник энергии. Пока не привыкнете, вам будет казаться, что вас включили в розетку с высоким напряжением. Вы теперь что-то вроде супермена.

    - О!

    Ободрённый, я спрыгнул на ноги, но тут же присел, упираясь руками в пол.

    - Я не чувствую себя суперменом. Скорее больного гриппом комара. Или врачом с перепоя.

    Костлявый дёрнул ртом.

    Доктор поддержала меня за руку. Предплечье обхватила сильная рука с длинными ровными пальцами. Я вздохнул. Феминизм побеждает.

    Ватные ноги сделали пару неуверенных шагов. Правая нога запнулась за левую, и я ткнулся лицом в пластиковый пол.

    - Так дело не пойдёт, - сказала блондинка. – Сейчас позову санитаров.

    - Хорошо, - сказал я. – А я тут полежу немного.

    - За папу, за маму, - Адам Петрович сидел перед девушкой, как живое воплощение голодного желудка.

    Вика сидела напротив, за пластмассовым столом и не смотрела на тарелку с кашей. Её волосы потускнели и свисали вокруг овального лица. Черты лица заострились, щёки впали.

    - Мне уже не хочется есть, правда.

    - Виктория, если ты не будешь есть, ты умрёшь.

    Она взглянула на двух охранников перед дверью. Они следили за каждым её движением. Она едва заметно улыбнулась и откинула прядь волос.

    - Я и так умру.

    - Мы уже говорили. Контракт…

    - Можете засунуть себе. Вы нас не отпустите.

    Он всплеснул руками.

    - С чего ты взяла?

    - Да уж видела собственными глазами, как вы крошите людей направо и налево.

    - Ты о том прискорбном случае! Но давай будем справедливыми. То была чистая самозащита.

    - Мне всё равно. Подопытных мышей не выпускают на волю. Они навсегда остаются в лаборатории.  

    Яркий искусственный свет делал её кожу совсем бледной и неживой, как он сам.

    - Поверь, ты ошибаешься. Ты крайне важна для нас. Мы с тебя пылинки сдувать готовы.

    - А потом порежете на части. Лучше самой сдохнуть.

    Он покачал головой.

    - Ты не понимаешь, о чём говоришь. Смерть от голода очень долгая и мучительная.

    - Ничего, потерплю. Голода уже нет.

    - Мы ведь можем заставить.

    Она хмыкнула и посмотрела на руку, обмотанную повязкой.

    - Уже пытались. Но насильно сыт не будешь.

    - Не понимаю, откуда столько пессимизма у молодой красавицы. Разве тебе не хочется жить?

    Она вздохнула. Голос её слабел с каждой фразой.

    - Некоторые люди не могут размножаться в неволе.

    Доктор смотрел ей в глаза.

    - Никто и не заставляет. Но тебе предлагают бессмертие. Слышишь!

    - Мне не нужно бессмертие. Мне нужна свобода.

    Мужчина наклонился к ней.

    - Ты не соображаешь, от чего отказываешься, дурочка. Что ты себе навыдумывала! Мы предлагаем тебе жизнь вечную. Душу. Да, конечно, пока под нашим присмотром. Но это же секрет, сама должна понимать. Но ничего тебе не будет, мы что, по-твоему, совсем монстры?

    Она посмотрела ему в глаза.

    - Даже не сомневаюсь.

    Адам Петрович упёрся ладонями в стол.

    - Ладно. Но ведь можно решить вопрос по-другому. Например, позвать Рюрика.

    - Да хоть жмурика, - уголок её губ приподнялся. – На меня ваша местная страшилка не действует. Что он мне сделает? Ударит? Плевать. Убьёт? Ещё лучше.

    - С него станется придумать что-нибудь пооригинальнее. Например, привязать тебе поводок по шею и водить по базе голой.

    Она подняла голову и дразняще улыбнулась.

    - Вы увидите что-нибудь новое?

    Доктор вздохнул.

    - Ладно. Тогда подумай вот о чём. Как твой отказ отразится на другом человеке. Том, кто уже дважды бросался на твою защиту.

    Девушка опустила голову на руки.

    - Мне не нужна его защита. Мужчины всё усложняют. Я его не просила и ничем не обязана.

    - Но, возможно, ему придётся страдать из-за тебя.

    - Он ещё не понял, что уже мертвец, вот и дёргается. А я поняла.

    Она подняла бледное лицо.

    - Давай, зови своего палача, пусть мне глаза выкалывает, насилует, делает что хочет. Может, хоть ваш штатный садист получит удовольствие.

    - Твой героизм никому не нужен.

    Она устало махнула рукой.

    - Иди ты.

    Вдруг улыбнулась.

    - А ведь ножи и вилки убрали. Даже пластмассовые. Но ведь ложкой тоже можно глаз выбить.

    Доктор вздохнул и отодвинул свой стул. Встал из-за стола и застегнул пуговицу на халате.

    - Что ж, ваш выбор.

    - Что вы предлагаете? – спросил директор.

    Несколько человек сидели в зале заседаний. Адам Петрович откинулся в мягком кресле.

    - Пускать её в работу. Иначе совсем ослабеет.

    Инна Сергеевна нахмурилась.

    - Уже опасно. К тому же, мы только начали обрабатывать данные по объекту один. Нет смысла портить второй экземпляр. Понадобится через пару месяцев.

    Доктор покачал шоколадной головой.

    - Она умрёт раньше. Ещё чуть промедлим, и Психея убьёт её одним прикосновением. Сейчас ещё можно сделать какую-то поправку, а потом будет поздно.