Федор Вихрев - Звездный легион смерти. Пленных не брать! Страница 13

– А скажите, Георгий Автандилович, трения между местными и гостями были?

– Сначала были, но потом притерлись, наладили взаимодействие, правда, сказывается то, что они воспитывались в другом обществе, но на дело это обстоятельство не влияет.

Тут Аридзе внезапно коротко хохотнул.

– Что-то вспомнили? – поинтересовался на вполне приемлемом русском Донахью.

Полковник, еще шире улыбнувшись, махнул рукой:

– Да был тут случай с одним из наших и лейтенантом Маклауд…

Закончить рассказ ему помешало то, что машина затормозила у входа. Выйдя, офицеры направились к входу. Пройдя мимо вытянувшегося в уставном приветствии дежурного, они направились к кабинету Аридзе. Оглядываясь по сторонам, Соколов шел следом за полковником, отмечая четкую работу его подчиненных. Пройдя мимо двери, за которой, судя по надписи, находились снабженцы, он услышал, как хлопнула дверь, и обернулся на звук. На плечах офицера, вышедшего из кабинета снабженцев, лежали длинные светло-рыжие волосы. Генерал хотел выразить возмущение неуставной прической, но тут фигура обернулась, и у Соколова с Донахью, который тоже открыл рот, чтобы рыкнуть на такое вопиющее нарушение правил, отвисли челюсти.

Несколько широкоплечая, но стройная и ощутимо сильная фигура принадлежала девушке, лет двадцати на первый взгляд. На вполне европейском лице весьма необычно смотрелись голубые глаза с легкой азиатской раскосинкой. Увидев старших по званию, она щелкнула каблуками и поднесла правую ладонь к берету в уставном приветствии.

– Товарищи генералы, – произнес Аридзе, внутренне посмеиваясь над выражением лиц спутников, – разрешите представить вам лейтенанта Лею Маклауд из отдельной бригады Боевых Шагающих Машин. – И, обращаясь к Лее, добавил: – Вольно, лейтенант.

Маклауд отставила ногу в сторону и, окинув внимательным взглядом генералов, слегка наклонив голову, сказала:

– Товарищи генералы, прошу меня простить, но если у вас нет ко мне вопросов, я хотела бы вернуться к своим обязанностям.

– Можете идти, лейтенант, – кивнул Соколов.

Глядя на спину уходящей Леи, он повернулся к Аридзе и спросил:

– Это не с ней был тот случай, о котором вы упоминали в машине?

– С ней, – сдерживая смех, кивнул полковник, пропуская генералов в свой кабинет.

– Расскажете? – спросил Донахью, предвкушая забавную историю.

– После того как поговорим о делах – обязательно, – пообещал Георгий Автандилович.

Через несколько часов, заполненных проверками документов, сверками списков и руганью по поводу отсутствия самых неожиданных, но позарез нужных вещей и материалов, три генерала, слегка расслабившись, поглощали принесенный из офицерской столовой обед. Вполне освоившийся Донахью (несколько часов переругиваний и выяснений, какая… сволочь забыла поставить комплекс номер хрен-его-знает-какой-бис, ускоряют до неприличия процесс вживания в коллектив) напомнил Аридзе о том, что с него байка о Лее.

Полковник хмыкнул, взял кусок балыка и, откашлявшись, начал рассказ.

– Тут у нас есть один «самэц», – начал он, – парень толковый, но не пропускающий ни одной юбки. Этакий советский вариант Котинского, с которым, кстати о птичках, он быстро сошелся на почве общих увлечений. Ну, женский контингент у нас не то чтобы мал, но имеет число, в конечном счете, конечное… Ха-ха… К тому же часть дам занята постоянными кавалерами, а к таким местные Дон Жуаны и сами не лезут. Потому как не дураки.

В общем, из симпатичных дам не охваченной ими осталась только лейтенант Маклауд. Котинский к ней не лез по причине знания подробностей биографии Леи, и наш бравый старлей начал кружить вокруг нее, аки волк вокруг лося. И хочется и колется, да и я намекнул, чтобы все было в рамках… А Котинский промолчал… Хитрый, паразит!

Аридзе прожевал кусок и продолжил:

– Как рассказывали мне пришельцы, там, у них, Лея имела привычку настырным поклонникам ломать какую-нибудь конечность. Но те и вели себя более развязно. Рассказали мне о парочке случаев… И будь я отцом девушки, к которой так подкатывают, точно свернул бы шеи таким ухажерам. А так как отец Леи умер, ей приходилось самой объяснять неуместность ускоренных методов ухаживания за «беззащитной девушкой».

– Девушку, которая ломает конечности кавалерам, назвать беззащитной трудно, – рассмеялся Соколов.

К его смеху присоединился Донахью.

– Вай, генацвале, – утрированно возмутился Георгий Автандилович, – дэвушка – это дэвушка, и ломаэт она блудлывые рючки или нэт – нэ важно.

– Ладно, ладно, – успокоил полковника Соколов, – согласен. Девушку нельзя обижать, какой бы она ни была.

– Вот, – поднял палец довольный Аридзе, – так на чем мы… ах, да. В общем, кружит наш «орел», обхаживает Лею, но ей он не интересен, а ломать ему что-нибудь вроде пока не за что. Думала Лея, думала, и родился у нее план…

Она, как вы, наверно, знаете, потомок людей, у которых в генах поковырялись ученые. Ученики Менгеле, чтоб им. Нет, я так понял, что в генах у всех, кто там живет, есть изменения. Чтоб жили дольше и болели меньше. Но есть грань, свыше которой менять наследственность опасно. Вот в нее у предков Леи и вмешались свыше безопасного уровня. И, чтобы не мозолили глаза, собрали их в кучу и отправили подальше. А планета, куда их засунули, оказалась не сахар. Я, после того как ознакомился с делами личного состава и медкартами в санчасти, спросил, что это за планета такая, что там жить опасно? Так доктор мне книжку дал – «Мир Смерти» называется – и сказал, что к не менее агрессивной флоре и фауне, чем придуманные писателем, нужно добавить зверский холод и атмосферу, по полезности для здоровья сходную с зоной поражения химическим оружием. Прочитал я эту книжку, и если хоть вполовину оно верно – то остается удивляться живучести людей. В общем, поселенцам пришлось, чтобы выжить, еще больше в генах копаться, приспосабливаясь. Ну, стойкость к токсинам увеличили, реакцию и силу мышц, чтоб с местным зверьем тягаться. И с этого у них интересная особенность организма – нужны им нагрузки, чтобы судороги не начались, и мышечная масса наращивается очень легко. Видел я фильм с этим как его… австрийцем американским… – Донахью понимающе кивнул. – Ничего парень – здоровый… Так жители Хеля такую мускулатуру и за достижение не считают.

Так вот, Лея – девушка мускулистая, но у нее мышцы на первый взгляд небольшие – она специально качается так, чтобы они не увеличивались сверх меры. Но тут она решила отшить и этого приставалу, и, превентивно, всех прочих.

Короче говоря, она сделала вид, что растаяла, но как порядочная девушка не может сразу в постель прыгать. За ней ухаживать надо. Хе-хе…

И вот наш «самэц» стоит около клуба, ждет, в руке цветочки мусолит. Народ глазеет на счастливчика, завидует. Слышится цокот каблуков, и в свет фонарей вступает женская фигура… У зрителей на секунду возникает ощущение, что они хором поймали «белочку», перекушав водки.

Я уже рассказывал про то, что жители Хеля, с их физиологией, имеют проблему не в том, чтобы накачать мускулы, а в том, чтобы не перекачаться. И Лея этим воспользовалась. Она неделю специально ходила в мешковатом комбинезоне, и все это время наращивала массу.

И что видят люди и горе-ухажер? Стоит себе этакая самка Кинг-Конга, одетая в легкое платье, тело сплошь из мускулов, бицепс – доктор потом замерил – в обхвате как раз равняется бедру кавалера. Подходит к старлею и, беря из руки букет, тащит беднягу внутрь. Ну, тот бы и рад уйти, но нельзя. Пригласить даму и сбежать через минуту, причем на глазах у всех? Народ не поймет. Но и сидеть рядом с такой гориллой… Гм-м. А Лея ему ласково так щебечет: я мол, к следующей встрече еще чуточку подкачаюсь, совсем хорошо будет. Народ за соседними столиками, услышав это, начинает строить догадки – во что превратится лейтенант, если «еще подкачается». Приходит к неутешительным выводам и начинает с жалостью рассматривать бедолагу, до которого только теперь дошло, как он влип.

А Маклауд только вошла во вкус, подзывает официанта, который со странным выражением лица смотрит на нее и ее спутника, делает заказ и с невинным взглядом спрашивает кавалера – не слишком ли мал ее бицепс. И показывает его.

Тот самый бицепс.

Ну, тут заказ принесли, потом танцы. Вот это ухажера и добило. На них все пялятся, а Лея крутит его как будто он – женщина, а не наоборот. И, в заключение, подхватывает здорового мужика на руки и несет к столику.

А люди смотрят.

Короче, после такого к ней никто не лезет. А Дон Жуан хренов целый месяц потом на женщин глядеть не мог. Монахом заделался и всеобщим посмешищем.

А у лейтенанта уже через неделю масса в норму вернулась. Правда, она каждый день по три часа круги на дорожке нарезала, сжигая излишки.

Соколов и Донахью уже не имели сил смеяться. Они тихо поскуливали, временами переходя на утробный вой…

Вспомнив старую историю, генерал хмыкнул и, с улыбкой глядя на рыжего лейтенанта, произнес.