Диана Удовиченко - Зеркала судьбы. Скитальцы Страница 13

   Вытянув руку, я отпустил шар в полет, но преодолев несколько ярдов, пульсар распался роем безобидных искр.

   -- Не расстраивайся, -- сказал кровер, взглянув на мою постную мину. -- У многих в начале и такое не получается. Продолжай тренироваться.

   -- И как я пойму, что научился?

   -- Если сможешь без особых усилий послать пульсар ярдов на шестьсот, считай себя мастером, -- ответил кровер и, хрипло каркая, вернулся в пещеру.

   Оставшись на карнизе один, я полностью сосредоточился на тренировке. Снова и снова пытался отправить в воздух пульсар как можно дальше, сохраняя при этом его целостность.

   Под конец дня, когда я полностью выдохся и совсем окоченел, мне все-таки удалось добиться некоторых результатов. Шар стал отлетать от меня ярдов на двадцать.

   Вернувшись в пещеру, я молча съел свою порцию похлебки (сил не осталось даже на разговоры), и завалился спать.

   Всю следующую неделю я безустанно тренировался запускать пульсары, чтобы довести свой навык до уровня рефлекса. Еще в первый день дело сдвинулось с мертвой точки и постепенно, мне стало удаваться это заклинание. Хотя на шестьсот ярдов послать пульсар так и не получилось.

   Иногда за тренировками следил кровер. Когда мне удалось бросить шар на приличное расстояние, он предложил потренироваться делать пламя более мощным. С того момента моими целями стали всякие валуны и выступы. Пришлось методично швырять в них пульсары, стараясь нанести как можно больший урон.

   -- У тебя уже неплохо получается. Думаю, стоит перейти к более серьезной практике, -- обратился ко мне Эр на восьмой день тренировок.

   -- Что ты имеешь в виду? А что, эти тренировки были несерьезными? -- удивленно спросил я.

   -- Недалеко отсюда, в ущелье, обитает выводок скальных червей. Не желаешь поохотиться?

   -- А это не слишком опасно? -- поежился я, вспомнив нападение тварей на караван.

   -- Я подстрахую, -- успокоил кровер.

   -- И как же мне добраться до этого ущелья? -- буркнул я, скептически оглядывая карниз.

   -- Тебе понравится способ, которым мы покинем это место, -- сказал Эр, расправляя крылья.

   Пару раз взмахнув ими, отчего меня обдало потоком воздуха, кровер поднялся воздух и завис надо мной, прокричав:

   -- Расставь руки в стороны!

   Я подчинился, и кровер схватил меня подмышки. В следующее мгновение птицелюд оторвал меня от карниза и взмыл ввысь, стремительно набирая высоту. Вид, открывшийся мне, поражал своей красотой. Пики гор, покрытые идеально чистым, сверкающим на солнце снегом, поражали белизной. И были так близко -- протяни руку, и коснешься вершины. Ни один драгоценный камень не искрился так на свету, как снег в горах. Далеко внизу простирались предгорные долины и луга, сейчас они были покрыты белым покрывалом, но я знал, что весной, когда он растает, зажурчат ручьи и все покроется чудесными цветами и растениями, о которых рассказывал мне Эр. Сердце кольнула легкая зависть, к птицелюдам, которые видят всю эту красоту каждый день.

   Когда мне уже стало казаться, что мы поднялись выше пика гор, Эр неожиданно сложил крылья и камнем рухнул вниз. Кажется, я кричал. Сначала от испуга, а потом от счастья. Это было ни с чем несравнимое чувство свободного падения. Если б кроверы решили устраивать такое развлечение за деньги для тех, кому летать не дано, то быстро стали бы очень богаты.

   Мне уже казалось, что мы просто разобьемся об скалу, но в какой-то момент птицелюд расправил крылья. Свободный полет прекратился, и мы, паря, стали огибать гору.

   Приземлились мы в заснеженном ущелье, с другой стороны скалы. Оказавшись на земле, я еще долго отходил от пережитого, бормоча:

   -- Интересный способ спускаться.

   -- Даже не думай, что так будет всегда, ты не пушинка, -- буркнул птицелюд, вставая на колени и зарывая ладони в снег -- Лучше приготовься, сейчас начнется самое интересное.

   Все мои чувства обострились до предела. Я приготовился в любую секунду отразить нападение, откуда бы оно ни последовало. Но прошла минута, две , пять... ничего не происходило. А кровер так и стоял на коленях.

   Примерно на десятой минуте ожидания мое терпение лопнуло. И когда я уже было собрался окликнуть Эра и предложить отправиться назад, земля передо мной взорвалась фонтаном из мерзлых комков, камней и снега. В последний момент я успел отскочить, сделав кувырок назад. Поднявшись на ноги, увидел, как из образовавшейся в земле дыры вылезает скальный червь. Высунувшись наполовину, тварь принялась водить из стороны в сторону белесой слепой головой, будто принюхиваясь. И через пару секунд безошибочно определив направление, ринулась в мою сторону. От страха я создал огненный пульсар и швырнул его в приближающегося монстра. Шар попал червю точно в голову и, взорвавшись, отшвырнул его назад. Но тварь не подохла, заклятие лишь оставило черную борозду на ее голове.

   -- Что ты делаешь? -- раздался голос Эра. -- Мощнее пульсар и перестань бояться, сосредоточься!

   А ведь он прав, передо мной всего лишь здоровенный тупой червяк. Взяв себя в руки, я создал заклятие гораздо сильнее предыдущего. Новый шар пробил в теле твари огромную дыру. Несколько раз конвульсивно дернувшись, червь издох.

   Обрадовавшись, что у меня получилось, я обернулся к Эру, чтобы поделиться с ним своим успехом. Но кровер не разделял моей радости, просто спокойно стоял и смотрел мне куда-то за спину. Резко развернувшись, я увидел, как из-под земли в разных местах на поверхность выбирается пара десятков мерзких тварей.

   И тут началась настоящая охота! На меня. Черви будто зачарованные бросались в мою сторону, абсолютно игнорируя кровера. Приходилось скакать по колено в снегу, избегая тварей, и успевать при этом поражать их пульсарами. Благо черви были не так шустры, как те, что напали когда-то на караван. Но одного я все же пропустил, и был бы сожран, но кровер испепелил его до того, как червь попытался меня проглотить.

   Сражение с целой стаей вымотало меня до предела, под конец я просто плюхнулся в снег. И Эр, подхватив меня как малого ребенка, поднялся в воздух.

   -- Почему все черви нападали только на меня? -- спросил я у птицелюда, когда мы летели к пещере.

   -- Я внушил всей стае, при помощи шаманства, что ты еда, -- как обычно, без всякого выражения, ответил кровер.

   В этот момент мне очень захотелось двинуть его в клюв посильнее. Но поднять руку не было сил, да и рискованно драться в воздухе -- вдруг птицелюд выпустит строптивую ношу? Пришлось смириться.

   Эта тренировка стала единственным серьезным событием за все время обучения. До конца зимы я учился только алхимии и стихийной магии.

   После того как мне удалось подчинить элемент огня и понять основы, с двумя оставшимися стихиями все прошло гораздо легче. Воздух оказался очень капризным элементом, но, в конце концов, мне удалось приказывать и ему. Быстрее всех поддалась земля, и только она подарила мне ощущение огромной мощи. Я почувствовал движение земных пластов, ощутил жар лавы, услышал землетрясение на другом континенте -- все это было одновременно так далеко и так близко.

   Окрыленный чувством всесильности, я хотел было что-нибудь сделать с помощью стихии, но меня остановил кровер.

   -- Перестань. В горах небезопасно использовать стихию земли, может случиться обвал.

   За зиму Эр научил меня нескольким простым стихийным заклинаниям и многое поведал из области алхимии.

   В начале весны, когда сошел снег, выяснилось, что теперь я могу покидать пещеру самостоятельно. Чуть ниже входа начиналась узкая тропа, ведущая в предгорную долину. Держась за край карниза, я повисал на нем и почти доставал ступнями до начала тропы.

   С этого момента в моей жизни появилось разнообразие. Теперь я мог уходить из нашего обиталища, спускаясь в долину за травами, которые кровер просил меня найти.

   В середине первого весеннего месяца, я, как обычно, отправился за лечебными травами. На этот раз Эр заказал китлявидку -- редкий цветок, распускающийся ранней весной. Ближайшее место, где он рос, находилось довольно далеко от пещеры. Потому я вышел на поиски еще рано утром и, набрав большую охапку, возвращался уже после обеда.

   Взбираясь на гору, я вдруг услышал эхо отдаленного взрыва. Встревожившись, я заторопился к пещере.

   Ни один психопат не станет так шуметь в горах. Или кровер свихнулся и решил провести какие-нибудь опыты со стихийной магией, или кто-то с недобрыми намерениями наведался в наше убежище -- других вариантов в голову не приходило. Звук не был похож на грохот обычного обвала -- скорее, он напоминал взрыв очень мощного огненного пульсара.