Рождение мечника (СИ) - Кузнецов Павел Андреевич Страница 13

— Хорошо, — женщина коротко кивнула и поднялась со стула. — Леон, принимай командование.

Стремительной походкой хозяйка института проследовала на выход. Вместе с ней кабинет покинуло разлитое в воздухе напряжение. Сильные властные мужчины её откровенно боялись. Явно волюнтаристское решение Дианы не вызвало сколь-нибудь заметного противодействия, хотя было вопиющим. Ставить любовника своим начальником охраны — это даже не блажь, это бред какой-то.

— Господа, давайте знакомиться, — я уселся в кресло и с живым интересом оглядел оттаявших мужиков. — Вижу, моя Диана держит вас в ежовых рукавицах.

— Вы бы с ней поаккуратнее, Леон, — седой ветеран сразу рубанул правду-матку. — Эта бестия неплохо защищает себя сама, её и на других ещё хватит. Главное, постарайтесь не путаться у неё под ногами, собьёте удар.

— Павел, я видел её в деле и полностью с вами согласен. И всё же мне нужно будет вникнуть в детали работы внешних групп, согласовать зоны ответственности и прочая, прочая. Простым статистом я быть не намерен, не тот уровень подготовки. Среди моих учеников хватало ваших бывших коллег.

— Не лезли бы вы лучше в нашу вотчину, Леон Иванович, — вновь заговорил самый первый безопасник. По его досье я знал, что мужик имеет огромный опыт следственной работы, считался одним из лучших в своём деле; его совали во все дырки, где требовалась именно квалификация, а не связи. Следаку это со временем надоело, тогда-то его и переманила хозяйка института.

— Виктор Васильевич, неужели вам никогда не приходилось работать под началом не слишком квалифицированного руководителя? — я сделал удивлённое лицо. — Моё отличие от ваших прошлых начальников — я не самодур, поэтому не буду мешать профессионалам делать своё дело. Но попрошу потихоньку вводить меня в курс этого самого дела и давать необходимые комментарии. Лао-Цзы говорил: «Путь в тысячу ли начинается с первого шага». Я намерен поднять свою квалификацию, и собираюсь на этом месте не командовать, а учиться. Мы все должны постоянно учиться, ни на секунду не останавливаясь на достигнутом.

— Неожиданно… мудро, Леон Иванович, — службист криво усмехнулся. — Но пользу нам вы сможете принести уже сейчас. Я так понимаю, слова Хозяйки про ваши кадровые полномочия касаются не только лично нас троих?

— Хотите воспользоваться мной для решения проблем с сотрудниками? Только после подробного обоснования и заключения нашей информационной безопасности. На первых порах не хочу впадать в крайности, господа, так что не обессудьте.

— Отлично! — Виктор Васильевич был доволен, он уже потирал руки. — У нашей Хозяйки никак не доходят руки до деталей, а менять сотрудников она не спешит. Все мои рапорты оказались задвинуты далеко под сукно. Поверьте, Леон Иванович, они полностью оправданны! Я ведь за дело ратую, а не за свои меркантильные интересы.

— Но почему-то же она эти рапорты задвинула?

— Её мало волновала степень лояльности сотрудников, главное — деловые качества. Я в корне не согласен с таким подходом.

— И хотите перетянуть меня в свою веру?

— Да. Я долго ждал, пока она определится с начальником службы. Не думал, правда, что её критерии окажутся такими… эмоциональными.

— Мне кажется, вы просто не видите всей картины. Каждый из вас видит только свой блок, и это мешает сложить её в единую… икебану. Но даже держа в руках все три цветка, вы не поймёте всей их красоты. Могут потребоваться другие цветы, которых у вас попросту нет. Они есть только у Дианы Андреевны. Да и смотрите вы под неверным углом. Хозяйка держала эту должность вакантной именно для своего любовника. Именно любовника оно отбирала по этим, неизвестным ни вам, ни мне критериям, так что можете не волноваться за излишнюю эмоциональность при выборе.

— Даже так? — службист вскинул брови. Мои слова его откровенно удивили. — Я полагал, Хозяйка наконец-то… ладно, не важно.

— Важно. Продолжайте.

— …Наконец-то проявила человеческие чувства, — дополнил замолкшего на полуслове коллегу ветеран. — Все здесь считают её бесчувственной стервой. Холодной, расчётливой, опасной, не имеющей никаких ограничений, кроме интересов дела. Мы все зовём её между собой просто Хозяйкой. С большой буквы.

— Не знаю, господа… От вас, конечно, зависит её безопасность, но это несколько личное… Скажу только, что у меня самого о ней сложилось очень неоднозначное, даже двойственное впечатление. Её сложно вывести на эмоции, но не невозможно. Хотя… Я ведь далёк от реальной политики, только общался кое с кем в неформальной обстановке. Разве не все они такие? Реальные хозяева жизни?

— Все, — службист смотрел прямо и неотрывно, его взгляд был взглядом змеи. — Даже мы. А они — тем более. Но она такая в квадрате. Увидишь других — поймёшь. Пойдём, покажу тебе штаб.

Масштаб открывшейся мне картины не просто давил — он угнетал. Зона интересов Корпорации простиралась по всему миру, аналогичная зона охвата была и у её службы безопасности. Пожалуй, у безопасников была самая обширная зона охвата из всех подразделений — где другие обходились децентрализацией, безопасники, просто по своему положению, не могли обойтись без централизации. Жёсткая иерархия подчинённости, собственная агентурная сеть, тотальная система слежения по всему миру. Масштаб конторы можно было понять по одному только факту: им было официально разрешено использовать беспилотники с системами слежения в любой точке страны. Ну, наверное, за исключением Кремля и некоторых секретных объектов, но беспилотники здесь им были без надобности. Конечно, имелись некоторые временные ограничения, вызванные неизбежными бюрократическими согласованиями, но важен был сам факт.

Больше всего меня поразила степень защищённости основного комплекса института. На геостационарной орбите постоянно висело три спутника. С них передавалась картинка любой степени чёткости с любой точки поверхности на сотни километров от здания. Картинка давалась в любом мыслимом диапазоне, включая инфракрасный и электромагнитный. С изображениями постоянно работали специальные фильтрующие программы, способные в автоматическом режиме распознать любое живое существо и роботизированный механизм. Ну и группы быстрого реагирования были. На бронетехнике, вертолётах, даже самолёты с ближайшего государственного аэродрома готовы были подняться в воздух при первом же признаке нападения. Была и собственная система ПВО. Хозяйка денег и влияния на безопасность своего форпоста не жалела. Бронетехника на вооружении частного охранного подразделения, да внутри страны! Это было просто невозможно, но это было именно так. Числилась она, конечно, как условно-боевая — участвовала в каких-то испытаниях, да так и осела в институте.

Окончательно же мозг у меня вскипел после совместной работы с ветераном. Его ребята оказались неплохо подготовленными, и меня опять донимали этим самопальным боевым коктейлем, заточенным не на философию, а на убийство. Зато и с мужиком мы окончательно поладили, он проникся ко мне уважением и начал перерабатывать систему охраны особо важной персоны с заточкой на мою основную роль в ближней зоне. Делал он это не огульно, а с опорой на математические просчёты возможных векторов атаки самых разных систем вооружения. Его люди должны были огнём перекрывать все огнеопасные вектора, и делать это чётко, на автоматизме. И делали. Мне же предстояло ещё вписаться в эту выверенную и отработанную годами паутину людей и действий.

Поздним вечером Диана вынуждена была лично вытаскивать меня из тактической зоны, где я до седьмого пота бегал в составе подразделения местного спецназа. С минуту дама, привалившись спиной к стене бетонного бункера, наблюдала за работой группы. Её поза источала расслабленность, но когда она подняла взгляд на Павла Николаевича… Тот весь вжался в бетон, побледнел, даже дыхание у мужика участилось.

— Вы его загоняете. Мне это не нужно. Потрудитесь дозировать нагрузки. Привлекайте его к боевому слаживанию только во второй половине дня — в первой он должен работать головой у Умников или Шпионов, — голос женщины был внешне спокоен, но он давил. Физически давил, словно женщина перешла на инфразвук. Слова, как кирпичи, как тяжёлые бетонные плиты, падали на безопасника, погребая под своим весом.