Брюсов Орден. Ради лучшего будущего (СИ) - Кащеев Денис Георгиевич Страница 13

Короче, разговор у нас не очень сложился – как ни старался я сгладить острые углы, Ольга обиделась – ну, или сделала вид, что обиделась – и «бросила трубку». Душевного спокойствия мне такой оборот, разумеется, не добавил.

В довершение всего у меня вдруг начал жутко зудеть окольцованный палец – чего уже неделю не случалось. Рекомендованных Федором Федоровичем лекарств в доме не оказалось – давно закончились, а подкупать я не стал, вроде как, за ненадобностью. А тут – хоть на стену лезь! Ни на учебниках сосредоточиться, ни уснуть… Помучившись часов до двух ночи, я не выдержал – оделся и поперся в круглосуточную аптеку – ближайшая, к слову, располагалась не то чтобы в трех шагах!

На удивление, ночная прогулка пошла мне на пользу. И мысли в голове устаканились, и кошки, скребущиеся на душе, угомонились, и даже палец почти перестал чесаться – еще до приема лекарств. В итоге, вернувшись домой в четвертом часу утра, я даже купленные таблетки глотать не стал – плюхнулся на диван и почти сразу провалился в глубокий, без сновидений, сон.

* * *

Не задумываясь об этом специально, подсознательно почему-то я снова ждал, что Федор Федорович приедет за мной на скорой помощи, поэтому мимо серебристого внедорожника «BMW», припаркованного под запрещающим знаком аккурат напротив входа в Универ, прошел, даже не задержав на нем взгляда. Отрывистый сигнал клаксона, однако, заставил меня обернуться: за лобовым стеклом с водительского места мне весело махал, подавшись вперед и навалившись грудью на руль, бородач-доктор.

Кресло рядом с Эф Эф было занято – кто там сидел, с улицы я не разглядел, угадал лишь очертание некой фигуры – и, возвратясь к автомобилю, я распахнул заднюю дверцу и со словами «Добрый вечер!» забрался в салон на высокое кожаное сиденье.

– Здравствуйте, Игорь, – перегнувшись через подлокотник, Федор Федорович протянул мне руку между спинками передних кресел.

Мы обменялись рукопожатиями.

– Привет! – едва ладонь бородача вернулась на руль, с сидения справа от водителя ко мне обернулся его спутник. Точнее, обернулась – ибо это оказалась спутница: девушка лет семнадцати-восемнадцати – пожалуй, чуть помладше Ольги – обладательница длинной, почти закрывающей правый глаз русой челки, лихо заваленной на бок в стиле «ветер – лучший парикмахер» – по выражению все той же Ольги. – Я – Полина, – представилась пассажирка.

– …голова из пластилина, – буркнул в бороду Эф Эф, за что тут же удостоился от девушки возмущенного взгляда:

– Ну, пап!..

– Моя дочь, – как видно, уже по инерции пояснил доктор. И добавил: – Посвященная третьего градуса.

Словно в подтверждение его слов, Полина продемонстрировала правую руку: ее и без того малозаметное орденское кольцо – сидевшее, как и у меня, на среднем пальце – почти прикрывал резной золотой перстенек с синим камушком.

– Приятно познакомиться, – приветливо улыбнулся я девушке, мельком подумав, что понятия не имею, какая степень посвящения у самого Федора Федоровича. А ведь любопытно, кстати! Но не спросишь же вот так, в лоб… – Я – Игорь.

– Я знаю, – ответила на мою улыбку девушка.

– Как экзамен? – поинтересовался между тем у меня Эф Эф, запуская двигатель авто. – Уголовно-процессуальное право, если я ничего не путаю?

– Да, – кивнул я. – Сдал. На четверку.

– А что не на отлично? – осведомился водитель, плавно уводя внедорожник от тротуара.

– Ну так кто же знал, что в этой реальности задержанных по подозрению в совершении преступления нельзя бить ногами? – с деланым возмущением проговорил я. – Всегда было можно и даже нужно – а тут вдруг на тебе! Я понимаю: Скачок, но не до такой же степени!..

В закрепленном у лобового стекла зеркале я увидел, как по лицу доктора пробежала тень непонимания, но уже через секунду, сообразив, в чем дело, Федор Федорович расхохотался:

– Ну у вас, юристов, и шуточки!

Перестав сдерживаться, рассмеялся и я. Полина впереди, кажется, тоже прыснула.

– На самом деле, препод сказал, что поставил бы мне пятерку, если бы я не пропускал его лекции и как следует работал на семинарах в течение семестра, – пояснил я, когда смех в салоне стих. – Беда в том, что я не помню, как я там работал и что пропускал.

– А, ну понятно, – проговорил Эф Эф. – Игорь, вы не против, если я включу радио? Люблю за рулем, когда играет что-нибудь вдохновляющее.

– Не против, конечно, – отозвался я.

Музыкальный вкус у доктора оказался на зависть – такого забойного рока я давненько не слышал. Композиции, правда, были, по большей части, мне незнакомы, но проскочила и пара переживших Скачки вечных хитов. Так, под тяжелые рифы, скоростные партии ударных, перемежаемые клавишными и гитарными соло, мы и помчали в штаб-квартиру.

* * *

Выяснить точный адрес главной ставки Ордена в этот раз мне не довелось. С Волоколамского шоссе мы съехали на улицу Свободы, затем – в какой-то второстепенный проезд, некоторое время петляли по не слишком обжитого вида переулкам, затем в последний раз свернули – очень резко – и внезапно оказались в уходящем под уклон неосвещенном тоннеле. Неспешно скатились вниз – сперва по прямой, затем по спиральному пандусу – и очутились на подземной парковке. Оставив там автомобиль, прошли к лифту, немного поднялись на нем, а затем, пересев в другой – довольно долго спускались.

Кабина высадила нас на прямоугольную площадку, вправо и влево от которой уходило по коридору.

– Здесь мы пока расстанемся, – сказал мне Федор Федорович. – Вам с Полей – туда, – махнул он рукой направо, – а меня ждут кое-какие дела, – последовал кивок в противоположном направлении. – Отдыхайте – позже, вероятно, я к вам присоединюсь.

– Пошел дать последние инструкции засланцам, – заговорщически шепнула мне девушка, когда ее отец скрылся за поворотом коридора.

– Засланцам? – не понял я.

– Ну, эмиссарам, отправляющимся на миссию. В 1798-й, если я ничего не путаю.

– А что там, в 1798-м? – спросил я, между делом ловя себя на мысли, что, так или иначе, почему-то постоянно сравниваю Полину с Ольгой.

Надо сказать, по первому моему впечатлению, друг на друга эти две девушки походили мало. Цвет волос – понятно. Добавим глаза – зеленые, часто слегка прищуренные, с этакой хитринкой, у Ольги против наивно распахнутых светло-голубых у Полины. Ростом моя кузьминская подруга мне почти не уступала (если, конечно, не вычитать из него размер ее неизменных каблучков), тогда как дочка Федора Федоровича была пониже, да и вообще миниатюрнее – из-за чего, возможно, выглядела несколько младше своих истинных лет. Первая не признавала иной одежды, кроме джинсов с майкой или футболкой (хотя тут и не исключено, что выйти в свет в вечернем платье за время нашего знакомства ей просто случай не представился) – на второй была узкая, едва прикрывающая колени юбка в сочетании со свободной белой блузкой.

Ну и, наконец, общее ощущение: вероятно, из-за большей разницы в возрасте (пусть даже и кажущейся), на Полину я подсознательно поглядывал с этакой самонадеянной снисходительностью старшего – и это несмотря на ее пресловутый третий градус посвящения. Ольга же сама на кого хочешь умела смотреть сверху вниз.

– Время правления Павла I, – ответила мне тем временем спутница.

– Что, будем спасать его от апоплексического удара табакеркой в висок? – щегольнул я своими небогатыми познаниями об «Императоре-рыцаре», ставшем жертвой инспирированного Англией заговора – таковой, по крайней мере, была реальность на момент моей учебы в школе, много Скачков назад.

– Едва ли в этот раз, – с сомнением тряхнула челкой Полина. – Цареубийство – это 1801 год. Здесь давно ничего не менялось. Раз заброска идет на три года раньше – скорее всего цель иная… Нужно было у отца спросить, – мотнула она головой вслед удалившемуся Эф Эф. – Он точно в курсе, а я как-то не интересовалась… Так, ладно, что мы тут-то стоим? – встрепенулась вдруг девушка. – Пошли к остальным!