Великий Войд - Антон Алексеевич Воробьев Страница 13

«Ирокез!» – отчаянно крикнул я крохотному энву.

«Понял!» – мгновенно отозвался он.

Щупальце хлестнуло по искореженному «утенку», и тот взорвался миллионами осколков. К счастью, Ирокез успел вытащить меня в нереальность.

Однако, хотя разлетающиеся пулями части орбитального катера и не причинили мне вреда, опасность никуда не делась. Энвы по-прежнему тянулись ко мне – своей добыче, яростно и безрассудно, отбрасывая в стороны останки сородичей и не обращая внимание на удары эфирных рыб. Их натиск все усиливался и усиливался, пространство, в котором оборонялись Нараян сотоварищи, сжималось с каждой минутой. То и дело какая-нибудь медуза обвивала меня щупальцами, чтобы в следующую секунду превратиться в желеобразные брызги. Эфирные рыбы в рваном темпе осыпали стену врагов своим смертоносным «То», и каждая такая атака била по моему сознанию пудовым молотом.

Тем временем армия энвов продолжала стекаться к нам белесыми реками. Живой кокон, внутри которого шла схватка, обрастал снаружи все новыми и новыми слоями медуз, каждая из которых рвалась в бой. И весь этот снежный ком с нами внутри на довольно приличной скорости летел к Большому Боссу.

А затем к месту битвы подоспела медуза величиной с небольшую деревню. Она проломила снаружи плотные ряды своих соплеменников, вбросив их внутрь полости, и тут же обрушила на десятиглазых рыб сразу все свои отростки. Для аборигенов Чибиса, занятых уничтожением тянувшихся ко мне энвов, этот удар оказался неожиданным: их накрыло волной изящных куполов, за которыми они не разглядели основную атаку противника. Отряд моих защитников – и меня вместе с ними – отбросило к противоположной стене полости, прямо в жаркие объятия врагов.

Эфирные рыбы одна за другой одевались в шубу из коротких молний, стряхивая с себя щупальца, и поспешно ныряли в свой слой нереальности, однако один из бойцов Нараяна замешкался. Его шипастое тело облепили прозрачные купола, в которых сверкали алым филигранные узоры. Десятки тысяч игл впились в эфирную чешую, скользкие щупальца опутали длинные плавники, сжали зубастый рот, не позволяя воспользоваться звуковым оружием. Абориген Чибиса в отчаянии бил хвостом, пытаясь сбросить врагов, по его толстым бокам проносились красные и черные пятна, а энвы, запустив тонкие зубы как можно глубже, вырывали из его тела целые куски. Я порывался помочь ему, но не мог пошевелить ни рукой, ни ногой: длинные отростки обвили мой скафандр стальными канатами и тащили к широкому рту медузы, где меня ожидала такая же участь. Вскоре энвы отгородили меня от растерзанной рыбы, накрыв плотным одеялом из собственных тел.

Я бешено дергался, силясь разорвать мертвую хватку щупалец и стряхнуть прицепившихся к скафандру мелких медуз. Но всё было тщетно: их острые зубы рвали прочную ткань в клочья и впивались в спину и грудь, а энв размером с автобус с легкостью подтягивал меня к своему сияющему алым зонту. Через несколько секунд его круглый, усеянный иглами рот сдавил верхнюю часть моего тела железными тисками. По стеклу шлема поползли трещины, жесткие вставки, поддерживавшие форму скафандра, согнулись от нагрузки, я едва мог вздохнуть, не говоря о том, чтобы пошевелиться.

Мне ужасно не хотелось умирать, тем более таким жестоким образом. Я лихорадочно искал выход из положения, хотя, казалось бы, было уже поздно что-либо делать. Воспользоваться Ирокезом? Его тонкие как паутинки щупальца не сдвинут противника даже на миллиметр. Продержаться до прихода Нараяна? Возможно, отряд защитников Чибиса и продолжал биться, но меня они уже точно потеряли в этой каше из медуз. Круглый рот здоровенной твари был прозрачным, как и всё её тело, и я мог видеть – неясно и искаженно – что происходит вокруг, пока меня поедают. Никаких ударов, разрывов, смертоносных звуков и десятиглазых рыб. Только полчища энвов разных калибров, а за ними – ещё больше энвов, всех цветов и размеров. Надежды выбраться не было – если только мой эфирный наставник вдруг каким-то чудом не вынырнет рядом и не вытащит меня отсюда. Рассчитывать на это было глупо. Хотя уж если кто-то и смог бы провернуть такой финт, то только Нараян. Аборигены Чибиса считали его настоящим мастером в этом деле. В памяти всплыла фраза, которую он любил повторять на тренировках: «Переход из одной нереальности в другую подобен танцу на острие иглы: один неверный взмах плавником – и ты оказываешься вовсе не там, где рассчитывал. Помни об этом, Зверобой».

Зверобой… Чинги тоже так меня называл. Говорил, что я могу ходить тайными тропами. На одной из тренировок Нараян показал каким образом войти в другой слой мироздания – опустил свой святящийся усик мне в голову и перенес нас за несколько километров от Полусумка. Секрет был в особом состоянии сознания и ключевых образах – картинках, которые надо было представлять себе в очень точных деталях. Обратно в тренировочный зал Нараян предложил мне добраться самостоятельно, воспользовавшись новым методом. И я добрался. С восемнадцатого раза. По дороге побывал на Южном полюсе Чибиса, в горах на другом континенте и под водой в каком-то озере. В итоге, когда я, спустя несколько часов, наконец появился в Полусумке, наставник заявил, что переходы подождут и надо сосредоточиться на контакте с Ирокезом.

Разумеется, в то время я бы не рискнул вернуться на Землю таким способом: одна неточность в ключевом образе – и я затерялся бы в космосе, безо всякой надежды на помощь. Но сейчас, в пасти медузы, когда длинные иглы были готовы вот-вот проткнуть гермошлем, перейти в другой слой нереальности показалось мне не такой уж плохой идеей. Если существовал хотя бы один шанс на триллион, что я окажусь в безопасном месте, – им стоило воспользоваться.

Все эти мысли промелькнули в моей голове за доли секунды. Я принял решение. Под скрежет острых зубов о стекло шлема я задержал дыхание и сосредоточился на первом образе – зеленой жемчужине внутри перламутровой раковины. Мои мышцы мгновенно задеревенели, в кровь кто-то влил жидкий огонь, а пространство вокруг прогнулось и стало выворачиваться наизнанку. Когда я дошел до пятого образа, энв сжал свою круглую пасть что было силы, сомкнув иглообразные зубы. Но меня внутри уже не было.

Слой нереальности, через который перемещались аборигены Чибиса, ослепил меня яркой вспышкой и выкинул обратно, только уже в другом месте.

Я боялся, что окажусь в открытом космосе или на непригодной для жизни планете: в разорванном скафандре я не протянул бы и нескольких секунд. Когда перед глазами