Антон Демченко - Киты по штирборту. Второй шанс Страница 13

Как я закапывал тело незадачливого пьяницы в кучу хлама, как возвращался домой… я не помню. В себя пришёл в ванной, стоя над наполненным баком, в котором с ожесточением оттирал свою куртку от собственной блевоты и крови пьянчуги, в которой перемазался, пока возился с его тушей. А вот кошмары меня не мучили. Сказалось воспитание «Там». Да и совесть, честно говоря, не особо дёргала. Я понял и принял, что слабость проявленная мною здесь к противникам грозит только одним… оставлю в живых хоть одного противника, наживу врага. «Крысы», они крысы и есть. Что и было доказано вторым случаем. Тем самым, из‑за которого я получил скользящий удар ножом в бок и свалился в обморок в лавке Края…

Это была история из разряда: не делай добра, не получишь зла. Возвращаясь из города, уже на самой границе «новой» и «старой» свалки я услышал шум. Ну, любопытство не порок, поэтому, вместо того, чтобы пройти мимо, решил взглянуть на происходящее поближе. Взглянул…

Четыре «крысы» обшаривали тела двух явных новичков, и уже успели раздеть их до исподнего. Обычное дело. Дождавшись пока довольные «трюмники» уйдут, я собрался и сам покинуть место этой маленькой трагедии. Но тут до меня донёсся сдавленный стон… Я не скотина, и поняв, что один из «новичков» жив, не смог уйти.

Подобравшись поближе, я с удивлением узнал в живом сына нашего бывшего соседа. Меллинг маленький городок, так что, ничего удивительного в такой встрече не было…

Я чуть не надорвался, пока дотащил кое‑как перевязанного соседа, здорового восемнадцатилетнего лба, до своего дома. Пришлось волокушу изобретать… из двух кусков обшивки и проволоки. Ну, не бросать же его было на свалке? Ночь, быть может, он и пережил, но то, что остался бы, как минимум, без ушей, это сто процентов. Ведь помимо «крыс» двуногих, на «кладбище» водятся и обычные четырёхлапые грызуны. Здоровые такие твари. Палец оттяпать могут в один укус. В общем, пожалел бедолагу… неделю выхаживал, пока он на ноги не встал…

А ещё через пару недель, из благодарности, наверное, он привёл к моему дому двух своих дружков. Жаден оказался, урод… В этот раз, я головы не потерял. Грохнул всех троих, абсолютно точно понимая, что и зачем делаю. Да вот не уберегся, получил‑таки ножом в бок. Но с тех пор, подобных ошибок я больше не совершал и гостей к себе домой не водил. Не считая Края, хм…

Нет, у меня, разумеется, бывали и драки без смертельного исхода… со сверстниками. Но все они происходили в первые три — четыре месяца после налёта пиратов и, в основном, сводились к претензиям, а — ля: «ты чего это на нашу территорию полез?» Ну а дальше, слово за слово, потолкались — попинались, помирились, потравили байки об интересных находках и вместе пошли сдавать хабар. Я так, кстати, с половиной скупщиков перезнакомился. А что? Тоже польза.

А потом, на свалку потянулись взрослые, и дети притихли. Кто‑то перестал наведываться на «китовое кладбище» из страха, кого‑то родители вывезли из города… а кто‑то присоединился к начавшим набирать силу городским бандам, но с ними я пока не пересекался. И слава богу. В городе, такого резкого малолетку не поймут даже бандиты. По крайней мере, внимание привлеку точно. А оно мне надо?

Глава 12. Заработки и траты

Край встретил меня в своей лавке… хмуро. На прилавке огромный гроссбух, в руке перьевая ручка, понятно… Пришло время подводить квартальный итог, и отставной старшина жутко страдает от пляшущей перед глазами цифири. Хм, мне вот интересно. А для кого он эти отчёты готовит, учитывая, что никаких фискальных органов в Меллинге и в помине не осталось?

— О, Рик! — Подняв голову на звук тренькнувшего дверного колокольчика, Бронов расплылся в усталой, но широкой улыбке. — Лёгок на помине. Только что о тебе думал!

Кто бы сомневался. Пока я приходил в себя у Края дома, после того взрыва, напросился к нему в помощники. И этот гроссбух помню… потому как ушлый отставной старшина, не только за прилавок меня поставил, но ещё и ежемесячный отчёт на меня же скинул… Ничего удивительного, что и сейчас он меня вспоминал.

— Даже не проси. — Поднял я руки в защитном жесте. — Твои бумажки, сам занимайся. А я сегодня, просто клиент.

— Эх, нет в жизни счастья. — Деланно печально вздохнул Край и, отложив в сторону книгу и ручку, ткнул пальцем в массивную столешницу. — Выкладывай, что принёс… клиент.

А потом был торг. Не то, что бы Край так уж хотел меня объегорить, но товар‑то подержанный… так что, не грех и цену сбить за поцарапанный латунный корпус или не подходящую под нынешние стандарты размерность соединений.

Как бы то ни было, свои законные двести марок я получил. Не самый большой доход за месяц вкалывания на свалке, но вполне достойный… в моём нынешнем понимании, ясное дело.

А вот с готовальнями так просто не получилось. Край долго крутил их в руках, вздыхал, хмыкал но, в конце концов, с сожалением отодвинул плоские шкатулки от себя и развёл руками.

— Рик, сам понимаешь, верфь у меня этот товар не возьмёт. Я им только детали с «китов» отдаю.

— Я понимаю, дядька Край. — Кивнул я. — Но в каперских лавках у меня их возьмут за бесценок… Вот я и подумал, может быть, ты сможешь выручить за них нормальные деньги?

— Хм… комиссия? — Приподнял бровь Край и, дождавшись моего кивка, с готовностью подвинул шкатулки к себе. — Десять процентов мои.

Да не вопрос. Сомневаться в том, что Край продаст готовальни по лучшей цене, не приходилось. Вот чего — чего, а торговаться отставной флотский умеет не хуже восточных торговцев, давно уже забывших дорогу в Меллинг.

Попрощавшись с Броновым, я выкатился из его лавки с изрядно полегчавшим рюкзаком за спиной и, не теряя времени, устремился за покупками. Растущий организм, это оказывается, такие расходы на одежду! А обувь! Учитывая, что здесь, даже на фабриках вовсю в ходу ручной труд, цена пары ботинок лично во мне вызывает чувство глубокой ненависти к эксплуататорам, не понимающим всей прелести механизации и смысла словосочетания «взять своё на обороте».

Первым на моём пути стал маленький магазинчик на Ратушной площади. Ещё полтора года назад он принадлежал старому Йозефу, торговавшему готовым платьем и бравшему заказы по каталогам, которых в его лавке была тьма — тьмущая. О, сколько времени мы с приятелями проводили, листая толстый красочный журнал «Полезные механизмы»! Сколько споров о лучшей модели велосипеда заканчивалось тем, что хозяин лавки выгонял нас из своего магазина… м — да уж. А теперь, вместо добродушного седобородого старика с лукавой улыбкой и вечным прищуром над стёклами пенсне, здесь хозяйничает сухой и длинный, словно оглобля, германец с постоянно поджатыми словно в недовольстве тонкими губами под щёточкой нафабренных усов и костистым невыразительным лицом с сонными «рыбьими» глазами.

Правда, товар в его лавке ничуть не хуже, чем был у Йозефа… Разве что, нет больше толстенных каталогов на полке у стены, а вместо вечного детского гомона, то и дело взрывавшегося криками удивления, в магазине воцарилась мерная тишина…

— Добрый день, герр Шульц. — Поздоровавшись по — немецки, я изобразил короткий полупоклон. Любит этот германец такую вот «вежливость».

— Добрый день. — Сухо кивнул владелец магазина, наградив меня нечитаемым взглядом.

О как, да он сегодня в хорошем настроении, однако… С чего я так решил? А всё просто. Было б настроение плохим, и Шульц просто указал бы мне на дверь. Плавали, знаем. И плевать этой оглобле на возможную потерю дохода. Гонор важнее. Тьфу… немчура проклятая…

— Я бы хотел купить одежду… Штаны, куртку, рубашки… вроде того, что сейчас на мне.

— Растёте, юноша. — С таким видом, словно награждает меня высшим германским орденом, проговорил Шульц и, окинув ещё одним коротким взглядом с головы до ног, кивнул. — Подождите, я принесу ваш размер… Ничего здесь не трогайте. — И, тут же повернувшись к неприметному помощнику, просочившемуся в помещение. — Клаус, проследи.

Тот кивнул и, усевшись на высокий стул, уставился на меня. Теперь глаз не сведёт, пока отец не вернётся. Ну да, Клаус — сын владельца магазина, такой же худой и нескладный. Исполнительный парнишка лет шестнадцати, и в отличие от отца с вполне нормальным характером. Весёлый и улыбчивый… когда не на работе. Зашугал его батя. Я подмигнул парню, тот бросил короткий взгляд в сторону шторки, за которой скрылся его отец, и кивнул.

— Держи, приятель. С «Хельмута» скрутил. — Сделав несколько шагов, я протянул Клаусу небольшой шильдик с германским орлом и готической надписью — названием «кита», действительно, некогда украшавший капитанскую консоль ходового мостика этого рейдера. Клаус подобные вещицы коллекционирует, и у нас давно налажен своеобразный обмен.

Парень просиял, покрутил в руках массивный значок и, улыбнувшись, тут же спрятал его в бездонном кармане своих широченных штанов. Туда же отправился и переданный мною список книг, которые я хотел бы приобрести.