Василий Головачев - Возвращение «Стопкрима» Страница 13

Матвей облизнул пересохшие губы. Отказываться он не собирался.

– Давайте… всю информацию…

– Упрямец, – улыбнулся Стас с долей уважения. – Узнаю хватку отца, он тоже требовал полных данных об объекте, прежде чем принять решение. Что ж, слушай.

Стас говорил больше часа, приводил примеры, называл имена и фамилии, рассказывал случаи вмешательства Союза Неизвестных США в жизнь Европы, бывших советских республик и России. О Куполе он не сказал ни слова, зная, что младший Котов не стал бы ни за какие награды работать на структуру, с которой воевал отец.

– Итак, что скажешь?

– Я… с вами, – выговорил Матвей, подавив внутреннюю неуверенность в правильности решения.

Перед его мысленным взором уже вырисовывалась величественная архитектурная композиция МИРа, созданного разумными насекомыми…

Глава 6. Старики-разбойники

Материал, переданный Василию Никифоровичу Артуром, оказался и в самом деле прелюбопытным. В нём была не только развёрнута картина жуткого криминального беспредела, царившего в стране благодаря деятельности окрепшего Купола, содержалось не только досье на всю нынешнюю властную номенклатуру, но и давались сведения о развёрнутой в полный профиль «пятой колонне» в России – организациях, финансируемых из-за рубежа, либералов, правозащитников и журналистов, а также о формировании общего внеправового поля под названием «управляемый хаос».

С Куполом Василий Никифорович уже встречался в бытность свою комиссаром «Стопкрима», но это было двадцать с лишним лет назад, и после уничтожения Монарха Тьмы и его воинства казалось, что Купол исчезнет вместе с коррумпированным слоем чиновников. Оказалось, он не исчез, перестроился, забрался глубже в тень, прибрал к рукам и Госдуму, и правительство, и администрацию президента, решая за него общегосударственные задачи – с выгодой для себя, естественно, где надо спокойно вытирая ноги об это самое государство. Президент бил тревогу не зря: Россия медленно, но верно превращалась в испытательный полигон национального самоуничтожения, в питательную среду хаоса, куда стекались реки мракобесия и сатанизма.

Думать об этом было неприятно. Искатель приключений, каким Василий Никифорович был в молодости, служа в контрразведке, в спецназе ФСБ и даже в «Стопкриме», давно растворился в рутине жизни. После боя инфарха, которым стал Матвей Соболев, с Конкере магические возможности посвящённых в дела Внутреннего Круга истаяли, тхабсом, свободно переносящим адептов Круга в иные миры, пользоваться было уже нельзя, и Василий Никифорович сосредоточился на внутреннем созерцании, а после рождения детей и вовсе окунулся с головой в семейную жизнь, получая от этого неизъяснимую радость и удовольствие.

Возвращаться на Путь Воина, в жизнь, полную опасностей, тревог и переживаний, не хотелось смертельно.

И всё же сведения, добытые бывшим Воином Закона Артуром Суворовым, требовали размышлений и обсуждения, отмахнуться от них было нельзя, поэтому, помаявшись два дня наедине с самим собой, Василий Никифорович вечером восемнадцатого сентября, после тренировки, позвонил Самандару и сообщил, что хочет встретиться.

– Так подъезжай, если есть время, – предложил бывший комиссар «Стопкрима», главный его теоретик, исследователь и философ. – Надеюсь, ничего плохого не случилось?

– Ко мне Артур заходил.

– Ага… Суворов?

– Он сейчас советник президента по нацбезопасности.

– Ага… растёт парень. Что он сказал?

– Поговорим, буду у тебя через час.

Василий Никифорович тронул машину с места, не обратив внимания на мужчину, прогуливающегося возле парковки. На вид мужчине было лет пятьдесят, у него были короткие седые волосы ёжиком и янтарно-светящиеся глаза. Если бы Василий Никифорович оглянулся, то увидел бы, что мужчина остановился и смотрит вслед отъехавшему джипу Котова.

Вахид Тожиевич Самандар за истекшие двадцать лет поменял не одно место жительства и в настоящий момент проживал в небольшом коттедже в девяти километрах от МКАД, в посёлке под названием «Белые росы». Василий Никифорович изредка встречался с ним здесь, хотя при подъезде вдруг подумал, что последний раз в «Белых росах» был год назад.

Коттедж Самандара не поражал ни размерами, ни высоким забором, ни интерьером, ни мебелью или качеством отделки комнат. Стандартный коттеджик общей площадью сто сорок квадратных метров, окружённый соснами и берёзами. Ничего лишнего снаружи: Вахид Тожиевич не занимался сельским хозяйством и цветов на участке не разводил. Ничего лишнего внутри: две спальни – одна себе, другая гостям, веранда, туалет, кухня, небольшая гостиная, душевая. Плюс кабинет-библиотека, в котором хозяин проводил большую часть свободного времени.

В Самандаре счастливо уживались две крайности – мыслитель и человек действия. Он был дважды женат, но жёны не выдерживали его образа жизни, и последние лет пятнадцать Вахид Тожиевич жил один, изредка встречаясь с представительницами противоположного пола, по большей части – для светских бесед. Это был настоящий учёный, о которых уважительно говорят «яйцеголовый», с задатками экстрасенса и большим знанием древних воинских искусств, что делало его исключительным мастером рукопашного боя и Мастером Внутреннего Круга, способным одинаково успешно прочитать лекцию по астрофизике или продемонстрировать приём из арсенала «неотбиваемых».

Что касается знания приёмов – Василий Никифорович занимался рукопашным боем с младых ногтей и был не слабее Самандара и шире в диапазоне, так как практиковал универсальные техники единоборств, известные ещё предкам человечества. Завидовал он больше изощрённости ума Вахида Тожиевича, который мог свободно беседовать как с зэком, так и с учёным с мировым именем.

Уже более двадцати лет он совершенствовал теорию «бунта» Монарха Тьмы против своих родичей – Аморфов, пользуясь данными Внутреннего Круга, созданного задолго до появления на Земле вида хомо сапиенс, и преуспел в этом настолько, что даже Хранители древнейших артефактов прежних цивилизаций – модулей иной реальности (МИРов) и Великих Вещей – считались с мнением Самандара.

Кроме того, Вахид Тожиевич занимался ещё множеством других проблем и теорий, таких как квантово-механические модели «жизнь – не жизнь», нелинейные логики, масштабные состояния вакуума типа «разум – инстинкт», постразумные структуры и многими другими, и во всём был убедителен, а то и прав.

Гостя он встретил у ворот, освещённых узким лучом света от специального фонаря, видимого только водителю подъехавшего автомобиля. На бывшем комиссаре «Стопкрима» были серые полотняные штаны и голубая футболка с замысловатым китайским иероглифом сюньцай на груди. Выглядел он в этом наряде как гастарбайтер на отдыхе.

– Ты один? – спросил Василий Никифорович.

– В настоящий момент с тобой, – уточнил Самандар.

– Я имел в виду…

– Мне и одному хорошо. – Вахид Тожиевич понимающе улыбнулся. – Вторую Ульяну найти не удалось. С другой стороны, как говорил Лабрюйер: «Ce grand malheur, de ne pouvoir être seul».

– Переведи, я во французском не силён.

– Великое несчастье – не иметь возможности побыть наедине с самим собой.

– Мы не так уж часто и встречаемся.

– К слову пришлось.

– Заведи кота… или собаку, будет с кем вести философские беседы.

– Обойдусь, за ними ухаживать надо, а я привык, чтобы за мной ухаживали.

– Барин.

– А то. Хвоста за собой не привёл? – пошутил Самандар, черноволосый – ни единого седого волоска, крепкий, смуглолицый; годы на него практически не действовали.

– Есть основания? – оглянулся на освещённую фонарями улицу Василий Никифорович.

– Утром сегодня показалось, что за моей «Маздой» едет серая «Мазератти».

– Шпики на «Мазераттях» не ездят. Я помню только одного человека, который гонял на таких машинах.

– Граф.

– Горшин. Интересно, где он сейчас? Ты не знаешь?

– Правая рука инфарха, дважды погибший, дважды воскресший… дорого я бы дал, чтобы знать, где он сейчас.

– И что с «Мазератти»?

– Ложная тревога, я проверил, а червячок остался. Почему-то кажется, что за домом кто-то наблюдает.

Василий Никифорович подумал об Артуре, но почти сразу отбросил предположение. Суворов не стал бы таиться, имея задание президента, наблюдать за домом бывшего соратника, а сразу пришёл бы в гости.

– Кому мы нужны, отошедшие от дел?

– Не скажи, мы ещё очень можем поразбойничать, – хохотнул Самандар, провожая гостя в дом.

– Старики-разбойники. Времена меняются, и мы меняемся вместе с ними.

– Не философствуй, это дозволено только мне. Вдруг кто-то о нас вспомнил, как Артур?

– Кто?

– Инфарх.

– Ну да, двадцать лет не вспоминал, а теперь вдруг ни с того ни с сего решил проверить, годимся мы на что-нибудь или нет.