Александр Быченин - Огонь на поражение Страница 13

Полет длился всего полчаса, но даже за это время ноги у меня порядком затекли, а шея одеревенела. От скуки я активировал в шлеме ночной режим и уставился в продолговатый иллюминатор – в штурмовике личный состав размещался спинами друг к другу, на двух лавках с общей спинкой по центру отсека, так что окинуть взглядом окрестности не составило труда. Другое дело, что смотреть особо не на что – темно еще, и облачность довольно плотная. Так что ночное зрение не помогло, кроме неясного марева, в окружающем пространстве ничего не было видно. Одно хорошо – ближе к иллюминатору нагнулся, и ноги отпустило. Я скрючился в этом положении, попытавшись хоть немного активизировать кровообращение в страдающих конечностях, и просидел так еще минут десять.

Потом штурмовик резко пробил облачный покров, и далеко внизу взору открылась россыпь разноцветных огоньков. Увеличив разрешение на забрале, я с некоторым удивлением принялся рассматривать знаменитый своими разнузданными нравами Разгуляй – именно он привольно раскинулся в излучине Черной. Сверху изгиб реки напоминал Самарскую Луку в миниатюре, и я даже слегка взгрустнул, вспомнив родину. Подключил компьютерную коррекцию изображения, получил картинку, очень близкую к дневной, и немного полюбовался городом. Размером Разгуляй сильно уступал тому же Чернореченску и больше напоминал планировкой и типом построек не в меру разросшуюся деревню, в крайнем случае поселок городского типа. А вот речной порт поражал размахом – пристани натыканы почти по всей излучине, километров на десять в общей сложности. Вся акватория была плотно забита разнообразными судами в диапазоне от рыбацкой лодки до танкера.

У правого, более пологого, берега тянулись на сотни метров плоты – лесной край вовсю приторговывал древесиной, а ее проще всего было сплавлять по реке в связках своим ходом. Левобережье, занятое портовой инфраструктурой и городом, полыхало тысячами огоньков – светились окна домов, фонари на судах, бакены, обозначавшие фарватер, да и по улицам бесконечным потоком ползли грузовики с включенными фарами. Товарооборот в городе нешуточный – почитай, из Чернореченска в Порт-Владимир и в обратном направлении процентов восемьдесят грузов через него проходило. Так что городок богатый и веселый до неприличия. Судя по рассказам местных, ночью в припортовых районах на поножовщину нарваться легче легкого. А уж по количеству кабаков, борделей и прочих увеселительных заведений на душу населения Разгуляй впереди планеты всей. Злачных мест море, и в любом из них крутились темные делишки, процветали игорный бизнес и проституция. К чести жительниц княжества, промышляли этим делом в основном не слишком щепетильные аборигенки из оседлых. Тут даже гетто было, как и в Чернореченске, – работы для грузчиков в порту хоть отбавляй, вот местные мужички и тянулись за легким по аборигенским меркам рублем.

Все это я рассмотрел, пока штурмовик заходил на посадку. Заложив широкий вираж, машина спикировала куда-то в район восточного пригорода, как раз к гетто, и приземлилась на заброшенном пустыре на задворках длинного лабаза непонятного назначения. Здесь уже стояли две «шишиги» с фурами, вызвавшие у меня нездоровый интерес. В Чернореченске я таких машин не видел, там все больше или с кузовами, или с кунгами (у военных), а тут прямо седельные тягачи с прицепами. Десантные люки с шипением пневмопривода откинулись вверх, и мы горохом высыпались из чрева летательного аппарата. Похватали пожитки и рысцой побежали к ближайшей фуре, от которой нам уже махали фонариком. Сзади приземлился второй штурмовик, и отделение Волчары пронеслось следом, огласив окрестности топотом. Земля на пустыре была отменно твердая, лишь кое-где пробивалась чахлая травка – похоже, тут частенько тяжелая техника ездила, утрамбовала почву до каменного состояния.

Преодолев несколько десятков метров, отделявших нас от фур, мы остановились и построились двумя неровными шеренгами. Мы с Волчарой подошли к человеку в грузчицкой робе, тот посветил сначала себе в лицо, потом мазнул лучом по нам и произнес:

– Добро пожаловать в Разгуляй, господа! Интересуетесь контейнерными перевозками? Может быть, двадцать первого числа?

– Нам бы наливняк до Чернореченска, к двадцать пятому, – хмыкнул Волчара.

– К двадцать пятому никак не успеть, – отозвался «грузчик». – Могу предложить двадцать седьмое.

– Порядок, – удовлетворенно выдохнул майор и спросил встречающего: – Вы нас куда теперь?

Конспираторы хреновы. Это ж надо, до шпионских игр дожили – пароль, отзыв, подтверждение отзыва. И, как в плохом фильме, в виде чисел. Не судьба по рации опознаться. Как будто на двух штурмовиках могли какие-то левые люди нагрянуть, да и на заброшенный пустырь две тяжелые фуры посреди ночи никакой дурак не погонит. Однако ж встревать в разговор я не стал, местным виднее.

– Вы охрана? – уточнил «грузчик».

– Да, – кивнул Волчара. – Десять человек, вот эти.

– Грузитесь в ту фуру, – показал рукой встречающий. – Мы вас сейчас в казарму отвезем, там переоденетесь в форму конвойщиков. Как рассветет, на автобусе в порт перебросим, на баржу загрузитесь сами. А вы, – повернулся ко мне «грузчик», – со своими людьми садитесь в ту машину. Боюсь, вам придется провести в контейнере несколько часов. В порту его перегрузят краном на баржу, потом выйдете.

– Нормально, – буркнул я. – Там вентиляция хоть есть?

– А как же! – усмехнулся собеседник. – И не только вентиляция. По периметру камеры встроены, можете подключиться к системе наблюдения. Мы там даже биотуалет установили, не переживайте.

Я без лишних слов махнул своим людям и направился к дальней фуре, которая, оказывается, и не фура вовсе, а поставленный на колеса судовой контейнер. А что, очень даже удобно: пара мостов со сцепкой, сверху коробка из рифленого железа – цепляй и езжай. И мучиться с перегрузкой особо не надо. Контейнер встретил нас гостеприимно распахнутыми створками грузового люка на заднем торце. Мы покидали внутрь поклажу и забрались сами. Подоспевший «грузчик» затворил люк и лязгнул запором. Внутри тут же вспыхнули лампы дежурного освещения – тусклые, но дававшие достаточно света, чтобы свободно ориентироваться во внутренностях контейнера.

Здесь оказалось даже уютно – стенки были предусмотрительно обиты каким-то пружинящим материалом, по центру несколько диванов с пристяжными ремнями, в дальнем углу пластиковая кабинка биотуалета. Мы быстро свалили груз к дальней стене, тщательно закрепили его резиновыми жгутами с крючьями и расселись по диванам. Через несколько минут взревели движки тягачей, и контейнер дернулся, вжав меня инерцией в спинку лежанки. В следующее мгновение металлический короб плавно тронулся с места, слегка качнувшись на рессорах.

– Константинов, озаботься камерами, – приказал я нашему спецу по связи. – Большой экран собери, чтоб всем не скучно было.

– Есть, – буркнул тот и нехотя поднялся с дивана.

Придерживаясь за спинки, добрался до кучи рюкзаков и чуть не с головой зарылся в один из них. Через некоторое время извлек из его недр стопку тонких мониторов и принялся укреплять их на стене. Родное начальство расщедрилось на комплект оборудования для малого командного пункта, и теперь оно нам пригодилось. Ефрейтор оперативно собрал из шести пятнадцатидюймовых панелей большой обзорный экран и подсоединил его к терминалу. Вывел изображение с обзорных камер. Немного поколдовал с настройками и доложил:

– Готово, товарищ капитан-лейтенант!

Да я уж и сам вижу, что готово. Камер было четыре штуки, поэтому ефрейтор поделил большой экран на такое же число прямоугольников, для кругового обзора. Правда, пока ничего интересного разглядеть не получалось – темно, да и двигались мы довольно быстро, что тоже качества изображению, выведенному с простеньких, хоть и цветных камер наружного наблюдения, не прибавляло. Я уставился в экран, убив пару минут, потом бросил это занятие, как абсолютно бесперспективное, и развалился на диванчике. Если повезет, подремлю чуток.

Не повезло. Уже через пятнадцать минут грузовик вырулил в район припортовых складов, и началась жуткая болтанка. Судя по изображению на мониторе, тяжелая фура петляла по лабиринту кривых улочек, в некоторых местах настолько узких, что чуть ли не задевала стены лабазов зеркалами заднего вида. Я подивился про себя мастерству водителя, правда, тут же ругнул его матерно, когда прицеп попал колесом в большущую рытвину в покрытии, некогда бывшем пенобетонным, и подпрыгнул на полметра. Эта вакханалия продолжалась еще минут двадцать, а потом тягач вырвался на оперативный простор – непосредственно в порт. Здесь места было много больше, на ширине проездов никто не экономил. В серых предрассветных сумерках отчетливо проступили впереди громады козловых кранов, там и тут высились пирамиды контейнеров, тюки с чем-то мягким, упакованные в пачки специальными сетками, и прочий портовый хлам. Сновали погрузчики на электротяге, деловито прохаживались бригадиры грузчиков, то и дело покрикивавшие на нерадивых подчиненных, – в общем, нормальная жизнь большого грузового терминала, которая мало отличается на любой планете Федерации. И неважно, что порт всего лишь речной, сходство тут не в масштабах, а в функционировании – тысячи человек обслуживающего персонала вкупе с разнообразной техникой действовали как единый организм, и кажущийся хаос оборачивался строгим порядком.