Александр Шакилов - Земля ветеранов Страница 13

– Так мальчишка, дебош тут устроивший, твой сын?! В тебя, Край, точно в тебя! На-ка, полюбуйся, – он открыл ноутбук и, запустив видеоролик, развернул экраном ко мне. На экране Патрик дрался с «азиатами», а потом его светлая голова и широкие плечи пропали из зоны покрытия камеры, боевики-«азиаты» кинулись за ним следом. – Вылитый ты, одна рожа с папашкой! Вздумал он залетного защищать. Мои парни заметили чужака с товаром, вот и решили его приструнить, а сопляк… в смысле твой пацан…

– Ясно, – кивнул я. От выпитого слегка мутило, и я старался не выдать предельного напряжения. – И что с моим сыном дальше стало? Далеко убежал?

Чингизу явно не хотелось со мной это обсуждать, он налил еще по одной.

– Не в курсе я, Край, наркотой не занимаюсь. На Барабане все кончики, Ронин лично всем рулит. Я вообще недавно в городе, не обжился толком.

Про Ронина много чего говорят. Если десятая часть этих слухов – правда, главарь «азиатов» совсем уж мерзкая личность.

Меж тем Чингиз уже конкретно расслабился. До сего момента он с меня глаз не спускал, даже когда пил, а сейчас, привстав, чуть-чуть отвлекся, чтобы вновь наполнить собственную рюмку.

А большего и не надо было.

Мой кулак исключительно по-дружески – а как еще бить однополчанина? – врезался Чингизу в лицо. От удара того швырнуло в кресло. Я тут же подскочил, с трудом, но все же вырвал у него пистолет – а то как бы чего не вышло, еще ранит случайно боевого товарища, то есть меня. После чего – опять же из добрых побуждений – зажал ему нос. Чтобы дышать, Чингизу пришлось открыть рот, в который я влил все, что оставалось в литровой бутылке «Пшеничной», а заодно скормил целую токкури[5] сакэ.

– Без обид, дружище, да? Алкогольное отравление тебе гарантировано. Не меня, а тебя вынесут отсюда вперед ногами. Но – ничего личного, сам понимаешь.

Утихомирив Чингиза, я задумчиво уставился на шкаф, из-за дверцы которого доносилось натужное сопение. Милена в курсе, что власть в кабинете сменилась и жаждет обрести свободу.

Выпустить ее или нет? Вот в чем вопрос.

– Убейте его! – крикнула девица.

Тотчас карлик и одноглазый метнули в Заура ножи, а шестипалый расстался со своим топором. Остальные чуть замешкались.

Глупцы! От пуль палач не увернулся бы, но его особо тренированная после того случая реакция – спасибо Учителю и Господу! – позволяла проследить траекторию полета каждой заточенной железяки, перехватить ее и, не порезав пальцев, вернуть владельцу. Грешники не должны мучиться, освобождаясь от грядущих злодеяний и тем самым хоть немного спасая свои души. Все надо делать быстро и качественно.

Палач завалил бандитов их же оружием, они и пикнуть не успели. А тем, кто замешкался, Заур просто свернул шею. Только девицу пощадил пока – не любил убивать со спины. Лишь усевшись на скутер, она увидела, что ее подельники мертвы, да так и застыла с широко раскрытыми глазами. Палач терпеливо ждал: секунда, две… Но она не выказывала агрессивных намерений! Наоборот – ошарашенно глядя на трупы своих друзей, сползла со скутера и плюхнулась перед Зауром на колени. Куда только делась ее недавняя спесь?..

– Смирение – первый шаг к покаянию и небесам. – Заур осенил крестным знамением ее затылок. Не побрезговал уделить внимание и мертвецам.

По Закону палач имеет право конфисковать одежду и все, что было у грешника в момент казни, но на деле мало кто обирает трупы. И Заур бы до такого не опустился, кабы не суровая необходимость.

Подняв «ингрэм» и повесив на плечо, он обшарил труп «африканца», изъял запасные магазины. Карлику в коляске мотоцикла тоже «калашников» больше не пригодится. Что ж, палач добыл себе оружие. Но где теперь искать Края?

Надо догнать джип. Машина приметная, с нарисованной молнией. Легко, конечно, сказать, но… А разве есть другие варианты?

– Ты не против? – Заур сел на скутер.

Девица затрясла головой, выражая полную покорность.

Ну и отлично. Он завел двухколесный недомотоцикл и уже собрался уехать, как девица, вскочив с колен, метнулась к нему. Испытав что-то вроде легкой жалости, – вновь не сумел увести заблудшую душу из обители зла – он навел на нее АК, палец коснулся спуска.

Но прицельно выстрелить Заур не успел.

Предплечьем девушка отбила оружие в сторону, очередь ушла влево и вверх. После чего блудница вцепилась в руку Заура и затараторила, преданно глядя ему в глаза:

– Я в долгу перед тобой! Ты мог забрать мою жизнь, но не забрал. Я отплачу! Отслужу! Я!..

Кому как не палачу знать, что обещаниям грешников – грош цена?

– Иди с богом, – оттолкнул он девицу.

Только отъехал от дома, как на поле недавнего боя примчалась еще одна банда – на сей раз это были «африканцы». Их легко узнать по забавным хламидам и деревянным маскам. К тому же командовал ими нервный чернокожий, запричитавший над телом бывшего хозяина «ингрэма».

Притормозив в тени трансформаторной будки, Заур решил понаблюдать за «африканцами». Они ведь явились неспроста.

Выведя из дома с десяток полуголых мужчин и женщин, бандиты устроили допрос: что произошло, кто стрелял, где джип? Получив ответы на свои вопросы, чернокожий главарь банды сделал пару звонков с мобильника и рявкнул своим, что джип видели у юго-западного блокпоста, на границе с «азиатами». После этого банда резво загрузилась в машины и унеслась прочь.

Пристроившись в хвосте колонны, – мол, я с ними – скоренько миновать стражей границ и проследовать за бандой не составило труда. Заура окликнули разок, но он лишь вяло отмахнулся – не до вас, служивые, спешу.

Вместе с «африканцами» палач вновь настиг Края с женушкой у пафосного обиталища разврата под названием «Азия».

Забравшись в небольшую пихтовую рощицу у парковки и сняв АК с предохранителя, он всерьез подумывал открыть огонь по закоренелому грешнику Краевому, но уж очень велика была вероятность, что и палача тогда не помилуют, а самоубийцей быть ему принципы не позволяли. Да и есть ему еще ради кого жить.

Когда Края и блондинку-блудницу увели в пагоду, Заур, щелкнув предохранителем и повесив автомат на плечо, сунул руки в карманы. «Африканцы», выражая недовольство выстрелами в воздух, отбыли.

Палач остался.

Он умел ждать.

– Подонок! – Вырвавшись с моей помощью из заточения, Милена первым делом влепила мне пощечину. – Стоял и смотрел, как надо мной измывались! Сволочь!

Пока она – на всякий случай – приматывала Чингиза к креслу скотчем, найденным в столе, – у нее есть опыт в таких делах – я рыскал по кабинету в поисках потайного выхода. Метался даже, уповая на то, что датчик движения не сработает, окажись я у двери, что это хитрое устройство рассчитано лишь на биометрию Чингиза. Снаружи, в коридоре, наверняка мается в ожидании личная охрана начальничка, и мне очень не хотелось бы приглашать этих бравых парней в кабинет.

Ну где же этот выход запасной, а?!

Под столом нет, под креслом нет, в шкафу тоже. А ведь как-то друг мой разлюбезный сюда поднялся, опередив нас! Поспешил я накачать его до невменяемости. Надо было сначала допросить! Ну да что уж теперь…

Милена наблюдала за моей суетой, взгромоздившись на стол аки горная птица. Вот только где вы видели пташек, что закидывают лапу на лапу? Причем лапы эти – стройные и от ушей. Ее хитрая улыбка раздражала меня неимоверно. Нет, чтобы помочь… Ей ведь тоже угрожает смертельная опасность!

– Может, оторвешь свой милый задик от столешницы и хоть что-нибудь сделаешь? – прошипел я.

– Как скажешь, дорогой. – Она элегантно спрыгнула на пол, прошла к двери, слегка толкнула ее, дверь начала медленно открываться…

Что она творит?!

Ведь там охрана!

Мои опасения оказались не напрасными.

– Чингиз, бро, чё надо?! – В кабинет с энтузиазмом возбужденного буйвола ворвался здоровенный детина. Эдакий сумоист, севший на диету и безжалостно ее раздавивший. Тот самый «массажист» ягодиц, кстати.

Увидев перед собой отнюдь не бро Чингиза, он остолбенел, чем не преминула воспользоваться моя бывшая – острый мысок ее туфли врезался «азиату» в пах. Пискнув, сумоист осел на пол бесформенной оболочкой, из которой разом выпустили воздух. Я непроизвольно прикрыл свои причиндалы. Кулачок Милены врезался в висок охранника, милосердно лишив его сознания, а заодно и самой-самой мужской боли. После чего моя бывшая супруга – я все еще защищал «достоинство» – повесила на ручку снаружи кусок пластика с надписью «Не беспокоить». Дверь мягко закрылась.

– Ну и зачем? – спросил я, перенимая передовой опыт упаковывания скотчем, которого на охранника пошло вдвое больше, чем на его босса.

– А чтоб не беспокоили. – Милена покачала головой, якобы удивляясь моей тупости.

Проследовав к жалюзи во всю стену, она неспешно сложила створки в сжатую гармошку.

Моему взору открылось здоровенное окно, которое Милена без труда распахнула. В вымороженный кондиционером кабинет ворвались жар вавилонского лета и звуки большого города: рев клаксонов, ругань уличных торговцев, далекая сирена «скорой помощи»… Там, за окном, была свобода, до которой всего-то четыре этажа вниз.