Линейцы. Дилогия - Андрей Олегович Белянин Страница 136

– Я не хочу отсюда уходить.

Заур открыл было рот и захлопнул его снова.

– Понимаешь, вообще не хочу, – с нажимом повторил Василий. – По сюжету всех подобных книг, которые мне доводилось читать, главные герои, попавшие в другой мир, всегда возвращаются обратно, как только исполнят свое предназначение.

– Эдгар Берроуз «Принцесса Марса», он ведь вернулся к ней?

– Да, но по факту его все равно вернули в свое время. «Чернильное сердце», «Девять принцев Амбера», «Алиса в стране чудес», «Волшебник Изумрудного города», «В стране невыученных уроков», да там перечислять можно много! Суть ведь не в том, кому повезло вернуться, а в том, что лично я возвращаться не хочу, – начинал горячиться Барлога, прекрасно отдавая себе отчет, что от его хотелок мало что зависит. – Мне здесь все нравится, все по кайфу, проблем с трудоустройством нет, жильем армия обеспечивает, историю я знаю, так что по-любому выкрутиться смогу. Опять же, этот мир вокруг нас, эти древние мифы и сказки Кавказа! Да если все, что мы видели своими глазами, взять и записать нормальным современным языком, а потом издать в Санкт-Петербурге, в книжной лавке Машкова, то…

– Василий, она не останется с вами.

– Кто?

– Татьяна, – честно глядя в глаза другу, мягко добил Заурбек. – Она казачка, у них другой менталитет, другие нравы и обычаи, жить в столичном муравейнике будет трудно ей, а в терских станицах не выживете вы.

– То есть, полагаешь, что с тобой она останется?

– И со мной нет…

Оба студента сели плечом к плечу, теперь уже каждому было о чем помолчать. Мальчик сбегал к речке и буквально через пару минут притащил две крупные форели. Как он их поймал без удочки, совершенно непонятно, но если вода чистая, то на мелководье можно и руками взять. Горная форель не имеет острых плавников, как ерш или щука, и не такая скользкая, как, допустим, тот же сом. Если приноровиться, то да, поймать не трудно.

Парни в два голоса расхвалили добычу, и щеки его превосходительства разрумянились. Каждому приятно, когда он приносит пользу. Тем более ребенку, брошенному во взрослый мир таинственной, жестокой и непонятной силой. Маленький князь, все так же безголосый, вывел палочкой на песке: «Это вам».

«Это всем нам», – с улыбкой написал ниже Барлога, и мальчик согласно закивал.

…В лесной глуши, почти одновременно, раздались два выстрела. Если раньше, в свой прошлый визит на Линию, наши герои не могли отличить пальбу русских штуцеров от чеченский ружей, то теперь оба даже ухом не повели – звуки выстрела были знакомы и характерны. Действительно, через несколько минут из чащи вышел дед Ерошка, а его внучка, идущая на шаг позади, волокла двух пестрых фазанов.

Королевский ужин был готов примерно через часок. На первое запеченная в углях рыба с диким чесноком, на второе куски фазана на шпажке, обсыпанные мелконарезанными горными травами, на третье горсть ягод, из напитков вода! Вообще-то у старого пластуна была припрятана баклажка с самогоном, но это неприкосновенный запас. И сам не пил, и другим не давал, не положено. Но и без того улопались все!

– Шикардос, – с трудом выдохнул подпоручик. – Танюша, вы чудо! И готовите, как богиня! Заур, у нас в мифологии есть богини кулинарии?

– Вроде нет.

– Так вот же она перед нами!

Василий встал, попытался галантно чмокнуть кончики пальцев девушки, но она смущенно отдернула руку.

– Не стоит оно того, офицерик. Я с восьми лет в горах, ружье да шашка, седло да поводья, кожа-то поди загрубела. Не такие ручки целовать положено…

Повисла не слишком приятная, но и не так уж чтобы долгая пауза. Вечерело, уже было понятно, что ночевать придется здесь. Тифлис рядом, никуда не сбежит, но вваливаться такой толпой в маленькие грузинские деревушки тоже не стоит. Нет, там всегда рады путнику, но в темноте добрые люди приходят редко, поэтому тут у каждого местного жителя дома ружье. Воспользоваться гостеприимством лучше по совету Винни-Пуха, то есть утром.

– А фот и я, кунаки мои, трагоценные! – раздалось из темного перелеска. – Фаш добрый друг Ахметка фернулся, и не один, а с финишком!

Вася и Заур, тут же вскочив на ноги, кинулись обнимать небритого пройдоху, который действительно принес в хурджине странный хлеб, похожий на лодку, и литровый кувшин красного вина. Ахметка веселился вовсю, раскладывая на камни у костра добычу:

– Тут проходил мимо фашей церкофки, а там хлеб и фино лешат без охраны. Тумаю, спасибо фам, добрые люди, пойду фсем этим друзей порадую. Берите, кунаки, фсе фкусно, дедушка – налифай!

– Мальчонке не дам, мал еще, – поджала губы Татьяна, но тот же молодой черкес махнул на нее рукой:

– Это же Грузия. здесь дети с четырех-пяти дет пробуют вино. В горах часто не бывает хорошей воды, поэтому даже в ваших казачьих станицах в восемнадцатый-девятнадцатый века пили разбавленный чихирь.

Старый казак важно подтвердил, взял кувшин, вытащил пробку и принюхался:

– Кагор церковный! Знатная вещь, давай-ка от ты первым и спробуй!

Никто ничего не понял. Все переглянулись.

– Да я не себе фино нес, а фам, дорогие трузья! Разливаем на всю компанию! Пейте, э!

– Разольем, а как же. Прям от щас. Ты отхлебни тока.

– Ой, я, пока шел, уже раза три к финку приложился. Остальное фам, а то нечестно будет!

– Ну дак хоть глоточек один, давай, давай…

– Дедушка Ерошка, фы меня подозрефаете в чем-то? Ай-яй, ферные кунаки так не поступают, обижаете маленького шайтана, – Ахметка добродушно рассмеялся, оглядываясь по сторонам в поисках поддержки.

Оба студента тоже не поняли, в чем прикол, а девушка безоговорочно наставила на гостя каретный пистолет, один из подарка Ермолова. На коротком расстоянии самое то.

– Что ж, самцы, я хотела по-хорошему, но вы сами выбрали насилие.

Небритый шайтан резко метнулся в сторону, выхватил кинжал, замахнулся на великого князя и… упал с простреленной головой. Минутой позже его горбоносое лицо превратилось в морду ящерицы с дыркой во лбу. Стреляла Татьяна отменно, навскидку и практически не целясь, но и не промахиваясь.

Мальчик спрятался за спину Заура. Василий запоздало схватился за рукоять галунной шашки, а со стороны все более и более темнеющего леса раздались неуверенные шаги, и к огню практически выпал все тот же маленький шайтан, раздетый до нижнего белья.

– Где эта поганая тфарь? Я ее сам убью, сарежу, на шашлык порублю, фолкам скормлю, а скелет продам ф рабстфо в ауле Мертфых!