Василий Головачев - Контрольный выстрел Страница 14

В глазах Велизара не отразилось ничего.

— Меры будут приняты. Ваши заявления записаны, ко­миссия по правам человека сегодня же примет их к рас­смотрению.

— Тогда у меня все.— Алсаддан встал, поклонился и вышел из сада в кабинет. Велизар задумчиво смотрел ему вслед.

Они собрались в знакомом бункере спустя два часа после посещения Алсадданом архонта Всемирного Веча: трое советников синклита старейшин, Велизар и Пауль Герцог. Но беседу не начинали, пока к ним не присоеди­нились еще двое — Забава Боянова и председатель СЭКОНа Ги Делорм.

Велизар в одном слогане передал содержание своей бе­седы с Алсадданом и на долгие несколько секунд все за­молчали, переваривая услышанное. Потом Железовский проговорил:

«Они выясняют степень защиты и готовность к обороне наших бастионов, иной причины личного появления Ха-сана в Вече я не вижу. Он мог просто позвонить по кон­сорт-линии, не выходя из своего кабинета».

«Я тоже так считаю,— кивнул Баренц.— Последние убийства интраморфов подтверждают этот тезис. Интра­морфа можно убить просто — издали, с помощью караби­нов и винтовок, снабженных ультраоптическими насадка­ми и компьютерным блоком наводки, или еще проще — взорвав его в машине, лифте или в метро. Так нет же, их подстерегают группой, используют парализаторы и мощные усыпляющие средства. Зачем? Ответ один: кто-то экспериментирует, изучает способы защиты интраморфов, их сопротивляемость и живучесть. И этот «кто-то» — ко­нечно, ФАГ».

«Не каждого интраморфа можно убить издали,— воз­разил ради истины Ратибор Берестов.— Бомбу, во всяком случае, унюхает любой из нас, а тем более эр-мастер».

«Зачем вспоминать эрмов? Эрм — воин по рождению, он воспринимает происходящее как вызов, на который дол­жен ответить наилучшим образом. Но в принципе Ярополк прав. В ближайшее время следует ожидать нападений на опытных паранормов, в том числе, на нас».

«Я давно жду этого,— с угрозой произнес Железов­ский.— Если это случится, мы выйдем на ФАГа быстрее».

«Не хвались, идучи на рать, старик. Много ли ты зна­ешь о возможностях ФАГа или его эмиссаров?»

«Одного не понимаю,— сказал Ги Делорм.— Зачем ФАГу раскрываться, начиная охоту за нами? Ведь этим он добьется только включения чрезвычайных режимов ти­па ГО или «шторма» ВВУ».

«А кто нам разрешит включить эти режимы? О ФАГе знаем только мы,— холодно обронила Боянова.— Вернее, не знаем даже, а догадываемся. Вот почему он хочет ус­транить нас в первую очередь, как единственную силу, способную помешать ему. Хотя, честно говоря, мне ка­жется, что мы заблуждаемся, оценивая мощь ФАГа. Если нагуали суть его форпосты, справиться с которыми невоз­можно, то террор, развязанный им в Системе, отдает сред­невековьем».

«Забава, вы, как всегда, вовремя окатываете мужчин холодной водой сомнений,— улыбнулся Велизар.— Но вы забываете, что человечество разделилось на четыре типа людей и напоминает четырехслойную пирамиду, причем перевернутую, поставленную на острие».

«Я считала, что человечество разделено на два типа людей: на тех, кто принимает решения, и тех, кто эти решения выполняет. Шучу. А если Серьезно, люди делятся на нормалов и паранормов. Не так ли?»

«По сути так, и все же человечество — пирамида. Пер­вый ее слой, самый широкий — основание, составляют тел­луриты, то есть люди, живущие только на Земле или во­обще на планетах. Второй слой, уже гораздо меньший,— это соляриты, люди, освоившие Систему, но тоже в об­щем-то не способные обходиться без привычных удобств в условиях тяготения. Третий слой — сидериты, это в ос­новном стармены, бродяги космоса, разведчики, археонав­ты, экспедиторы, исследователи, туристы, большую часть жизни проводящие в открытом пространстве, в поисках Неизведанного. И, наконец, острие пирамиды — паранор­мы, интраморфы, домом для которых может быть в прин­ципе вся Вселенная. Так вот, если это острие удалить, уничтожить, рухнет вся пирамида».

«Я понимаю, и все же не следует преувеличивать нашу исключительность. Просто природа возвращает нам то, что человечество когда-то утеряло».

«Забава, вы опять правы. Мы интраморфы, и все-таки мы — люди! Может быть, чуть «усовершенствованные» природой, и только. Мы живем дольше, больше можем, видим дальше, но способны совершать ошибки, не все­могущи и не бессмертны, как боги. Эрмы, как бы они ни были более приспособлены к жизни во Вселенной, тоже не являются новым видом разумного существа, про­сто это — высшая стадия развития интраморфа. Кто при­дет им на смену, я не знаю. Вы тоже». «Знает Тот Мудрый».

Мужчины переглянулись с улыбками, потом Берестов сказал:

«Существует роман древнего писателя Герберта Уэллса «Машина времени». Так вот наш уважаемый Ян Тот — Тот Мудрый напоминает мне героя этого романа, о кото­ром Уэллс написал: «Путешественник во времени принад­лежал к числу людей, которые слишком умны для того, чтобы им во всем можно было верить».

«Давайте о деле,— прервал Герцог веселый пси-экви­либр компании.— Алсаддан не остановится на заявлениях, сделанных не ради дела, а ради шумихи. И за ним, судя по впечатлениям Ярополка и Велизара, маячит внуши­тельная сила темного эгрегора. Стоит средствам информа­ции поднять шум о наших «незаконных» расследованиях, и синклит будет обезглавлен. Нужно немедленно готовить адекватный ответ. Я уже подключил к работе три неза­висимые группы, две в императиве «полундра» и одну в режиме «предел», в которые входят ученые и эрмы. Уже появилась интересная информация».

Пауль включил запись, и невидимое облачко пси-све­дений «всосалось» в головы собеседников.

«Нами получено косвенное подтверждение того, что ФАГ использует для своих целей южномусанский и юж­ноазиатский эгрегоры. Не исключено, что и североафри­канский тоже. Аппаратура криминспекции на всех мате­риках зафиксировала всплески пси-поля именно в моменты нападений на интраморфов и во время больших массовых волнений вроде митингов и шествий «во имя предания анафеме исчадий ада», то есть паранормов, естественно. Теперь думайте, что будем делать».

Думали лидеры защитной системы человечества недол­го. У каждого была своя область приоритетных действий, в которой он разбирался лучше других, а решать быстро сложнейшие социальные задачи они умели. Правда, все понимали, что без помощи извне с ФАГом не справятся.

«Надо искать союзников,— выразил общую мысль Ба­ренц.— Не советников, а соратников. Не менее мощных, чем ФАГ».

«Негуманов, что ли? — поморщилась Боянова.— Но они же до сих пор вступать в контакт с нами не желают».

«В первую очередь искать надо среди людей».

«Много они нам помогли, когда в Систему вторгся Кон­структор? Уж лучше обратиться к негуманам».

«Я не знал, что ты человеконенавистница, Забава».

«Просто я знаю людям цену».

«Что ж, к негуманам придется обращаться тоже. По­тому что гуманоидных цивилизаций, подобных нашей, Даль-разведка пока не нащупала. Скорее всего, как сказал один мой учитель: «Совсем Такие, Как Мы — редчайшее явление во Вселенной!» А еще один тип — кстати, не­гуман — говорил, что человечество может, но не должно существовать. По замыслу предков Конструктора они пе­рестраивали Вселенную для появления каких-то иных ра­зумных существ, но — не людей».

«Кто же этот тип?» — осведомился Берестов.

«Сеятель, так называемый «серый призрак». Вот кого надо звать на помощь, как когда-то сделал Габриэль Гре­хов».

«Рискнем,— после короткого молчания подытожил Ве­лизар.— Поручим вам отыскать Сеятелей. Насколько я знаю, из Галактики они ушли. Куда?»

«Это может знать только один человек,— сказал угрю­мо Железовский, мысленно погладив по голове вздрогнув­шую Забаву.— Сам Габриэль Грехов. Но и его нет на Земле».

Ставр выпустил терафима, который предпочел остаться невидимым, и с любопытством огляделся. В бункере под километровой толщей камня он был впервые.

В общем-то убранство бункера мало чем отличалось от интерьеров стандартных рабочих модулей. Здесь можно было и работать, и отдыхать небольшой компанией в семь — десять человек. Единственный аппарат, назначе­ние которого Ставр вычислить не смог, занимал половину главного помещения в форме куба и полностью второе помещение — конус над кубом, служивший крышей.

«Установка поляризации вакуума,— сказал Железов­ский, наблюдая за ним.— Вокруг бункера создан слой «аб­солютного зеркала». Встречаться будем в основном здесь, но старт-кабину выбирай только в сети коммуникаций УАСС. Код финиш-кокона введен в Умника опосредован­но, через программный запрет. Понял, для чего?»

«Любой, кто попытается выяснить код финиша, просто сотрет запись в памяти Умника»,— ответил вместо Ставра его терафим Фил.