Андрей Чернецов - Век одиночества Страница 14

О самой реформе Антти слышал лишь краем уха — пока, хвала Сфере Мира, высшее образование входило в сферу его интересов постольку поскольку. Пришлось вникнуть. Оказалось, Радетели решили, что в стране слишком много вузов, а потому их нужно укрупнять путем слияния родственных учебных заведений, а лишние попросту сократить. Но корень проблемы крылся не в этом: в стране стала ощущаться нехватка рабочих рук и военнослужащих. Причина проста: большинство молодежи норовит сразу после школы попасть в университеты и академии. А раз так, решило руководство страны, то, будьте добры, компенсируйте государству убытки — расходы на повышение заработной платы и укрепление армии.

Не понимают. Требуют. Призывают. Грозят.

И этот вот малолетний анархист — член Молодежной лиги «Проклятой тысячи»? Те, конечно, тоже сотрясают столицу и другие пандейские города выступлениями, но несколько иного рода. Тут же налицо типичный бунт. Еще лет шесть назад за подобные штучки господина Юсиллу и его единомышленников в двадцать четыре часа исключили бы из университета и выдворили за пределы столицы, а то и вообще сослали бы в Северные территории к мутантам. А недовольные еще имеют наглость утверждать, что режим Радетелей «тиранический» и «антинародный». Их бы в Страну Отцов или в Хонти с ее бардаком и разгулом анархии!

Какую же двойную жизнь вел покойный недоучившийся юрист Яри Юсилла?

Показания его однопартийцев свидетельствовали о том, что никто из молодняка «Проклятых» не знал об антиправительственных настроениях юноши. На собраниях он всегда с энтузиазмом поддерживал курс Радетелей, возмущался засильем «отверженных» во всех сферах жизни государства, призывал к массовой высылке их на Север.

«Истинный патриот, — наперебой утверждали свидетели, — хороший и верный товарищ, правильно ориентирующийся в вопросах внешней и внутренней политики руководства страны…»

Мо-лод-цы! А еще говорят, что у них служба безопасности хорошо поставлена и проверки такие, что никто лишний не может попасть в ряды «Проклятой тысячи». Ведь полулегально же существуют, официально не зарегистрированы. Вот и приходится испытывать каждого претендента.

В общем, есть над чем поломать голову.

Масла в огонь подлила неугомонная Виа Ояла. Пришла к шефу и, загадочно поблескивая глазами, положила перед ним на стол несколько актов.

Первый, самый короткий, составлен по результатам экспертизы пуль, извлеченных из служебного автомобиля во время его ремонта. Как выяснилось, изготовлены они были в Хонти и выпущены также из оружия хонтийского производства. Скорее всего, из скорострельного пистолета «Орел», небольшого по размеру и удобного для ношения. Такими, как правило, и пользовались многие террористы.

Второй акт содержал данные исследования частиц устройства, с помощью которого был сброшен с постамента памятник основателю страны. Да-да. Монумент не просто зацепили тросом или веревкой и сдернули с места. Слишком прочным было крепление. Требовалось либо подпилить ноги статуи (на что, понятное дело, ушло бы много времени и сил, да и шума не избежать), либо (что и сделали преступники) использовать небольшую взрывную шашку локального действия, причем с бесшумным эффектом. Подобные конструкции с недавнего времени появились на вооружении выродков. Причем доставлялись они все из той же Хонти, будь она неладна!

И, наконец, третья бумага, самая пространная, — с результатами обследования трупа убиенного патриота-смутьяна (ох, как идиотски звучит-то!) Юсиллы. Первые страницы не содержали ничего принципиально нового и повторяли данные предварительного осмотра, проведенного экспертом-криминалистом на месте преступления. Рост, вес, состояние кожных покровов и жировых отложений… Размеры гематомы на затылочной части черепа… «И что дальше?» — немного сварливо поинтересовался Лэйхо. Виа скромно указала начальнику на третью страницу.

А вот там находилась бомба. Вернее, ее остатки.

Исследования утверждали, что на руках покойного содержались… частицы взрывчатого вещества, сходного с тем, из которого изготовлено взрывное устройство, использованное при подрыве памятника у Гимназии № 2.

— И как это понимать? — поднял на эксперта округлившиеся глаза комиссар.

Женщина пожала плечами:

— Вы у нас аналитик, шеф, вам и разгадывать.

— То есть, что у нас получается? — нетерпеливо забегал по кабинету начальника инспектор Салминен. — Парень, возможно, причастен к инциденту со статуей…

— Не исключено, — уклончиво ответила Виа. — Хотя в это время он уже мог быть в городке аттракционов.

— Все равно! — отмахнулся Оста. — Ну, готовил взрывчатку. И что же?.. Сами преступники его потом и уничтожили, имитируя расправу со сторонником режима? Бред какой-то!

— Или его убили товарищи по партии, каким-то образом узнавшие о связях Юсиллы с террористами, — подкинула свою версию Ояла. — Но это не вяжется с содержанием транспаранта и записки…

— Ясно только одно, — задумчиво пожевал неизменную сигару комиссар. — Что покойный ни в коей мере не был причастен к нападению на мой автомобиль.

— Это точно! — рассмеялся заместитель.

Хотя смешного было мало.

Полуденный визит к генералу пришлось отложить.

Лэйхо уже совсем было собрался подняться на четвертый этаж, где находился огромный кабинет руководителя пандейской госбезопасности, как на дежурный пульт Департамента Безопасности поступило сообщение из одного из северных районов столицы. Теракт в тамошнем отделении Департамента Правопорядка. Есть жертвы и раненые.

Пришлось в срочном порядке отправляться всем отделом на место происшествия.

Картина, открывшаяся глазам безопасников, могла потрясти даже видавших виды людей. Комиссар был не из слабонервных, но и ему стало не по себе.

Районное отделение ДП размещалось на нижнем ярусе большого многоэтажного жилого дома. Сейчас первого этажа практически не существовало, а на его месте чернел сплошной пролом. Развороченные стены, искореженные металлоконструкции, обломки мебели, груды пепла от сгоревших бумаг… И трупы. Десятки разорванных на куски или более-менее уцелевших человеческих тел. Большинство — в песочного цвета форме, точнее, в том, что от нее осталось. Но и гражданские тоже есть. И всюду тошнотворный сладковатый запах горелой плоти.

Молодого водителя-ветерана, лихо спасшего позавчера себя и комиссара от обстрела, стошнило прямо на пол. Эх, парень, а ведь на войне, небось, приходилось и не такое видать? Совсем расслабился от долгой и почти беззаботной мирной жизни.

— Шеф, — окликнул комиссара Оста.

— Да?

— Я опросил свидетелей по поводу того, что произошло.

— Докладывай. Нет, погоди минуту.

Из кармана появилась металлическая капсула с сигарой. Лэйхо всегда покупал именно такие, удобные для ношения в кармане — обычные, в целлофановой упаковке, крошились. Закурив, комиссар махнул рукой, разрешая инспектору продолжать.

— Как говорят очевидцы, в десять часов утра в помещение райотдела ДП вошел средних лет мужчина неприметной наружности. Единственной приметой может служить клеймо «отверженного» на лбу. Дежурный попытался задержать его, мотивируя это тем, что сегодня неприемный день, однако тот стал отбиваться и громко требовать, чтобы его принял начальник отделения, бригадир Вилле Тапио. На шум подоспело несколько офицеров и сам бригадир, осведомившийся, зачем он понадобился посетителю. Мужчина ничего вразумительного не ответил, продолжая шуметь. Тогда Вилле Тапио распорядился вывести нарушителя порядка. Был вызван наряд стражников. Когда вокруг него скопилось уже довольно большое количество правоохранителей, мужчина с воплем; «Будьте вы все прокляты!» бросился в самую гущу, и через пару секунд прогремел взрыв. Ну, результаты вы сами видите…

— Значит, это был «отверженный»? — нервно покусал кончик уса Антти. — Впрочем, иное и предположить нельзя. Так и доложим генералу.

— А вот тут бы я не делала столь поспешных выводов, — как всегда неожиданно вмешалась Ояла.

Комиссар с опаской поглядел на нее, будто это Виа самолично намеревалась активизировать взрывное устройство.

— Что у тебя?

— Как ни странно при таком взрыве, но кое-что от террориста-смертника осталось.

— Да ты что? — скептически хмыкнул инспектор. — Пальцы? Кишки? Уши?

— Голова, — сухо ответила капрал.

— И?..

— Сказать что-то определенное я, как всегда, смогу только после полного обследования в лабораторных условиях, но… — Она сделала эффектную паузу.

— Не тяни! — напрягся Лэйхо.

— Мне кажется, что татуировка у него на лбу не настоящая, а сделанная с помощью смывающейся через некоторое время краски.

— Фальшивка? — не поверил Оста. — Но зачем?