Иван Валеев - Ржавый калейдоскоп Страница 14

— А это не мое решение, Иллара. Это Наше Решение, — Рада встала над своей дочерью. — Кроме того, кое-кому очень интересно, что же ты в себе носишь. А добровольцев, сама понимаешь, мы искать не будем. Истинных слишком мало.

Зитц отдали тот самый катер, на котором она спаслась с Корабля-Матери. Катер, вытащенный Разведчиком неизвестно откуда. Обнаружилось, что его можно было заправить обычным бензином.

Зитц двигалась туда, где в последний раз видели остатки Корабля-Матери, который должен был уничтожить — и уничтожил — отряд командира Бэя. Всем истребителям удалось вернуться на базу, а вот бомбардировщик все-таки был подбит. Бэй приказал экипажу эвакуироваться, радировал катерам, чтобы подобрали уцелевших, если таковые будут, и направил теряющий высоту самолет в туман, где показался Разведчик.

Что произошло потом, никто не знал. Ири сказала только, что все бомбы были сброшены.

— Ничего, командир, — тихо сказала Зитц. — Думаю, свидимся. Долги надо отдавать.

Кладбище

На четвертый день командир Бэй увидел землю.

Он выдрался из цепких лап изматывающего дремотного бреда, быстро огляделся вокруг, не увидел рядом ни одной пиявки и привстал, выглядывая из развороченного корабля. Вставать во весь рост командир опасался, чтобы не свалиться в воду — Разведчик шел, неуверенно вздрагивая и сильно кренясь на правый борт; периодически корабль словно спохватывался, круто брал влево, но потом снова впадал в забытье.

Во всяком случае, так это выглядело.

Атаковать Разведчик больше не пытался. В первый день, когда Бэй взобрался на корабль, тот выпустил штук шесть пиявок, и командир едва отбился. Однако Разведчик, похоже, потерял много сил и до самого вечера не делал попытки избавиться от пассажира. Вечером пиявок было всего три, достаточно ловких и быстрых, но мелких, длиной с предплечье. Командир успел подстрелить двоих, а третью просто растоптал, после чего перебрался на нос корабля.

В темноте на него нападали дважды, но эти пиявки были какие-то на удивление сонные и словно не понимавшие, что им следует делать и зачем. На следующий день Бэй ненадолго задремал — и проснулся от того, что одна тварь подползла к нему, вяло ткнулась в ногу и замерла. Пасть у пиявки отсутствовала. Видимо, что-то в Разведчике разладилось.

Последнее нападение было на закате того же дня. Пиявка оказалась проворной и достаточно сильной, она пыталась ударами гладкой безглазой башки сбить командира в воду, куда в результате улетела сама.

Больше Бэя никто не тревожил.

Что было более странно — Разведчик не пытался захватить его и сделать частью себя. Зитц и еще, кажется, Грапп, рассказывали, что корабль хватает человека тонкими, очень прочными нитями, исследует его и превращает в оружие или инструмент. Нити же могут расти из пола, потолка, стен — откуда угодно. Здесь их не было. Силы Разведчика, вероятно, были на исходе. Оставалось только неясным, куда же он держит путь?

И вот теперь — земля.

Командир Бэй приблизительно представлял себе, где они с кораблем сейчас находятся. Очень приблизительно и в самых общих чертах. Континент, на котором лет сорок назад еще жили Черно-Золотые.

Вряд ли здесь будут рады уроженцу Острова Истинных.

Разведчик меж тем прибавил ходу. Бэй уставился на стремительно несущийся навстречу берег, упал на дно рубки, ногами в сторону движения, и уперся ими в то, что осталось от передней переборки.

Неужели корабль решил выброситься на берег? Звучало это глупо, но…

Но тут Бэя подбросило — и шваркнуло лицом о палубу.

Корабль надолго замер. Человек тоже лежал смирно, боясь пошевелиться. Странным было, впрочем, то, что удар случился раньше, чем предполагал Бэй. Либо Разведчик успел набрать большую скорость, чем ожидалось, либо он встретился с каким-то препятствием. И когда корабль снова дрогнул и неуверенно дал задний ход, Бэй, прижимаясь животом к палубе, развернулся и приподнял голову.

До берега оставалось километра полтора, не меньше. Корабль врезался в длинный язык отмели и теперь осторожно отодвигался назад.

— Н-ну, и что дальше? — спросил Бэй вслух.

Разведчик, разумеется, не ответил. Он перестал двигаться и лишь покачивался на волнах, видимо, собираясь с мыслями. Командир Бэй снова улегся, на этот раз на спину, вытащил из своей командирской сумки неприкосновенный запас, достал сладкий батончик с орехами, разорвал обертку и откусил сразу четверть. Потом подумал и спрятал обратно.

Зря он поскидывал всех пиявок в Бездну. Может быть, их можно было бы съесть? Впрочем, скорее всего, пиявок бы усвоил корабль.

Бэй снова задремал. Ему приснилась Зитц. Они снова были в ванной комнате, принадлежавшей Истинной Илларе Эт Эдда, у Бэя в руке была губка, и Зитц стояла к нему спиной, глядя в зеркало. Но на этот раз, обмыв ей спину, Бэй принялся за руки. Пластик неохотно растворялся, обнажая серую кожу. А когда женщина сняла маску, под ней обнаружилось…

Разведчик дернулся, неуклюже развернулся направо и потащился вдоль береговой линии, периодически скребя бортом об отмель. Бэй встрепенулся, потер руками лицо. Неужели отмель тянется вдоль всего побережья?

А сон был ничего. Жаль.

Но зачем они здесь?

Ответ он увидел часа через три. Разведчик как раз миновал развалины какого-то порта, и командир Бэй уже вытащил было из сумки карты в надежде сообразить, где же они все-таки находятся, как корабль начал удаляться от берега. Командир убрал карты обратно в сумку и уставился прямо по курсу.

Но там было только море. Бездна. Очередной ее квадрат, ничем особенным не выделяющийся среди остальных квадратов Бездны. И лишь когда корабль остановился и развернулся носом к берегу, командир Бэй разглядел белый неровный частокол, торчащий из воды как раз между ними и берегом.

— Бездна наш дом, — прошептал Бэй.

Разведчик двинулся, набирая скорость, и вскоре он несся вперед, прямо на этот частокол. Корабль стремился на кладбище кораблей.

Командир снова лег на палубу и подумал, что с ним будет, если его выкинет здесь. В лучшем случае он просто погибнет, пропоротый каким-нибудь ребром. Насквозь. Где-нибудь в районе сердца. В худшем…

О худшем не хотелось.

Корабль с громким хрустом врезался в первый же подвернувшийся скелет корабля, взметнув тучу обломков костей, прошиб его, ударился еще об один, подскочил, вильнул в сторону — и лег на мель.

Бэй поднял голову. Разведчик еще дергался, стараясь зачем-то подобраться поближе к берегу, но на серьезный рывок он уже не был способен. Командир отряхнулся, поднялся на ноги и тут же сел обратно. С самолетами было проще.

Бэй достал початый батончик, откусил еще кусок, спрятал и, жуя, выглянул за борт.

Дно было хорошо видно, вода оказалась на удивление чистой, но прыгать туда очень не хотелось: внизу неспешно бродили, оценивающе осматривая корабль, большие, с две человеческие ладони, черно-красные крабы.

Командир Бэй еще некоторое время смотрел на них, и наконец решился. Он выжил после падения бомбардировщика, отбился от пиявок Разведчика — и теперь ему опасаться каких-то там крабов?

Впрочем, опасаться. Потому хотя бы, что никакой другой живности в пределах видимости не было. Крабы не очень любят другую живность. Или, вернее, любят, но так, как им хочется.

В расчлененном виде.

Выбравшись на берег, Бэй добрался до присмотренного издалека круглого гладкого валуна, уселся на песок, прислонившись к камню спиной, и принялся разглядывать глубокую царапину на голени. Царапину пощипывало. Он достал аптечку. Следовало продезинфицировать рану — вряд ли слабосоленая морская вода справится с этим должным образом — и вколоть противоядие.

Кто же мог подумать, что крабы еще и плавать умеют? Правда, неуклюже… Плавали бы получше — и Бэй наверняка остался бы без ноги, и хорошо, если без одной.

Уже бинтуя царапину, он вдруг почувствовал чье-то присутствие. Кто-то неслышно — совсем неслышно — подкрался к нему и стоял сейчас за спиной, глядя в затылок. Командир Бэй не любил, когда ему глядят в затылок и уж тем более подкрадываются. Он как мог спокойно и неторопливо завязал бинт, одернул разорванную штанину, после чего подхватил автомат и развернулся лицом к пустыне.

Пустыня вполне оправдывала свое название.

Командир Бэй некоторое время нервно водил в разные стороны стволом автомата, упершись предплечьями в камень. Никого. И ничего, кроме нескольких таких же камней да пары странных деревьев, окутанных ореолами невесомой паутины. И при этом — четкое ощущение, что рядом кто-то есть и этот кто-то…

Руки, державшие автомат, вдруг свело судорогой. Пальцы сжались, и Бэй выпустил в пустоту перед собой весь магазин.

Он дернулся было в сторону, но предплечья словно приклеились к камню, и судорога начала распространяться вверх, от локтей к плечам…