Александр Уралов - Обратный отсчёт Страница 14

Староста Володя, было, заикнулся, что её карачи испортили, а мулла-батюшка ка-а-ак цыкнет на него… тот и заткнулся сразу. Ничего, гремит мулла-батюшка, демонского в этой женщине нет! Мол, немного тронулась по причине несчастной жизни и пылкости организма… и закройте свои рты, засранцы болтливые.

Говорили, что мужа её позже под Куяшом нашли. Он из древневеров был… крестоносец… вот его на кресте и распяли. На самом солнцепёке. Комбинезон сняли… а без него на жаре больше суток не вытянешь….

Да что за шайтан! Долго там ещё этот чистюля плескаться будет?! Рад, что до душевой дорвался, или грусть-тоску в капризах пережёвывает, карачи-сын?

— Ромка-джи!

Ткнув друга во влажный бок и сделав ему страшные глаза, Егор зашёл в душевую. Ромка-джи положил свой калаш на колени, уселся, не надевая комбинезона, на скамейку.

Егор аккуратно прикрыл за собой дверь и прислонился лбом к стене, закрыв глаза. Ромка-джи оставил тоненькую струйку мутноватой воды, со звонким плеском стекающую в глубокое корытце. Он уже понял, что Егор никак не может избавиться от привычки экономить… и предпочитает поплескаться в корытце, чем под душем. Комбинат-мастер хвастал им, что водоносный слой у них независим от иртяшского, которым город живёт, много глубже его и по расчётам, мол, способен нормально выдержать потребление не менее пятисот человек в течение десятков и десятков лет. Но… себя не переделаешь. Егору всегда было жалко расходовать воду попусту…

От стены пахло влагой и илом, и она приятно холодила пылающий лоб. Шайтан побери, заболел, что ли? Вот, уж, не было печали… совсем не вовремя…

За дверью послышался приглушенный крик. Егор открыл глаза… что за чушь? Ромка-джи?!

Он присел на корточки, — если целятся, то целятся в проём двери как раз на уровне груди, спасибо мулле-батюшке за обучение. Снял калаш с предохранителя, рывком распахнув дверь, перекатился вправо… успев мгновенно понять всё…

Двое голых мужиков, — у одного по груди стекало зелёное мыло, выкручивали руки корчащемуся на полу Ромке-джи, пытаясь вырвать калаш. Лицо Ромки-джи было окровавлено. Худосочный «недобритый» зажимал ему одной рукой рот, а второй споро и страшно бил Ромку-джи в живот. Неподалёку валялась бритва.

Егор вскочил на ноги и на долю секунды замер — грохнул выстрел калаша… пуля с противным визгом коротко метнулась между потолком, стеной и полом. Мужики шарахнулись в стороны, Ромка-джи уронил калаш на мокрый кафельный пол. Один из голых, увидев Егора, оскользнулся, упал на колени и испуганно потянулся за калашом. Второй дёрнулся в сторону двери. Егор на бегу подстрелил его. Промахнуться здесь ему, лучшему бойцу города, было просто невозможно. Мужик рухнул ничком. Пальцы рук его коснулись порога двери, обильно обрызганной его же кровью. В два прыжка Егор настиг второго голого. Чёрт, скользко как! За ногу уцепилась чья-то мокрая рука… голый мужик от ужаса съёжился, спрятав лицо в руки, — Егор с размаху ударил его в ножом в голую спину. Лезвие обломилось у самой рукоятки. За ногу дёрнули и Егор плашмя грохнулся на живот, сильно ударившись подбородком. В шее что-то хрустнуло, а рот моментально наполнился солёным и вязким. Бедро повыше колена обожгло…

Егор судорожно бил свободной ногой, стараясь ударять каблуком, — спасибо Господу-Аллаху, он ещё не разулся! Под ударами подавалось мягкое, как матрас… в ушах стоял дикий визг… но вот каблук ударил во что-то твёрдое и ногу сразу отпустили.

Егор поднялся на колени. «Недобритый», скорчившись, лежал на боку, держась руками за голову. Лезвие бритвы лежало рядом… отблеск лучика лампы блеснул со стального лезвия прямо в глаза Егору.

Егору стало весело… тело стало невесомым… странные нежные колокольчики тонко зазвенели в голове. Пришёл бойцовский кураж — страшное и прекрасное состояние, когда тело начинает действовать само, когда взгляд охватывает всю обстановку сразу, не пропуская мельчайших деталей, когда всё вокруг тебя замедляется. И ты понимаешь всем своим существом, что победа — твоя!

Он легко поднялся на ноги, слегка пошатнувшись, как на уроках, шагнул вперёд, тщательно примеряясь… и аккуратно ударил ногой в основание черепа лежащего. Ноги «недобритого» дёрнулись… руки разжались…

… трофеи… нет ничего…

… уши…

… с удивлением увидев у левой ноги лужицу крови. Вот оно что… полоснул-таки он меня своей бритвой! Ах, ты…

Егор изо всей силы пнул труп.

— Уби… убивать зачем? — плюясь кровью, распухшими губами спросил Ромка-джи, поглядывая на дверь, ведущую в длинный коридор прохода к санпропускнику, Егор торопливо осматривал труп полуодетого и ворошил одежду, болтающуюся в шкафчиках. Насколько помнилось — до следующей смены ещё — как до Китая пешком… а камер слежения здесь нет. На кой они нужны… в санпропускнике-то? Выходит, время у них есть, пусть его и немного.

— А ты как хотел? Чтобы я сам под бритву шею поставил? — рассеянно ответил Егор, роясь в карманах потёртого чужого комбинезона.

— Они… они бы нас… могли и проще… убить… они только… об-об-безорружить…

— «Отдал калаш — копай могилу!» — пословицей отрезал Егор, поморщившись.

Потом на минуту присел рядом с Ромкой-джи. Тот сморкался… пыхтел… и всё порывался рассказать Егору о том, как всё случилось. Ступни «недобритого» коротко дрожали и это было неприятно.

Голова вновь заболела… и жгло порезанную бритвой ногу… отходняк после боя. А нам расслабляться сейчас никак нельзя. Ещё немного и весь Комбинат, — еретики-гяуры-дрянь, — начнёт гоняться за нашими головами.

Эх, никак им Зию с Саввой не предупредить… прости им Господь-Аллах их вольные и невольные прегрешения!

Чёрт бы побрал этого комбинат-имам-мастера с его повальной блокировкой! Егор уже второй раз за последние пятнадцать минут машинально пытался активировать ларинги… и чертыхался. В ушах снова коротко пискнуло: «Сигнал блокирован!» Пришлось ждать, пока подтянется Ромка-джи. Чёрт, даже не свистнешь — тишина могильная — сразу эхо в потёмках гулять пойдёт.

Ромка-джи появился вовремя и бесшумно.

— И ты тоже ларинги включал? — шепнул он Егору. — Я уже три раза… по привычке… хотел тебе сказать, что впереди всё в норме.

— Ларинги — это ещё полбеды, — ответил Егор. Пластырь наконец-то начал действовать — жжение в ноге прекратилось, но перед глазами тошнотворно мельтешили чёрные мошки, бухало сердце. — Тоннелю конца не видно… а дойдём — наверняка охрана на выходе. Воевать придётся…

— Ты, Егор, довоюешься, — сказал Ромка-джи уже нормальным голосом, — напоремся мы на кровную… итак уже троих уложил. Как понаедут из Челябы — весь город вырежут.

Вот тут уж Ромка-джи прав. Кровная месть — штука такая… шайтан их знает, кого Егор там убил, — может, кто из них шишка важная? С другой стороны атом-заклятия у мужика на лбу не было. Да и не стали бы, если рассудить здраво, посылать больших людей убивать… в смысле, обезоруживать… двух пацанов из пустыни.

— Господь-Аллах милостив, авось не напоремся, — ответил Егор. — А вот рассиживаться нам некогда. Чёртов старикашка со своей блокировкой всю внутреннюю связь вырубил… зато и его охрана тоже без связи осталась. Тем мы пока и целы. Выбираться надо — и в пустыню. Или здесь отсидеться — найти уголок, а через несколько дней попытаться уйти.

Зия с Саввой ещё по пути на Комбинат, — да будет проклято это место во веки веков! — показывали им карту, чуть ли не Старыми Людьми составленную. Более или менее приличный файл… можно разобраться. Егора тогда только и интересовало, как бы отсюда смыться, ежели прихватит. Нет, ну действительно! — мало ли что… случись беда — хотя бы будешь знать, куда бежать. Тоннель этот он тогда заприметил сразу, благо, что попасть в него можно было аж целыми пятью путями… в том числе и из жилой зоны… а тянулся он далеко — к развалинам большого цеха, где никакой атом-радиации отродясь не было, как объяснил Савва. Память у Егора молодая, отменная память!

Вот именно этим запомненным путём они и воспользовались. Пришлось открыть две намертво приржавевшие решётчатые панели, протиснуться через длинный ход, совершенно закопченный. Кабели здесь горели когда-то. Сажа так и висела в воздухе, дышать нечем… и крючки, — вот уж наказание, — торчали из стен, цепляясь за всё, что только можно. Однако, хорошо, что два предыдущих дня он не слушал нытьё Ромки-джи и осторожничал — рюкзаки они везде таскали с собой. Как, кстати, и Савва с Зией, упокой Господь-Аллах их души на тенистых пажитях! В живых их уже нет… а мы и молитву не прочли над телами… вот, шайтан, мысли путаются. Так… вдох, задержал дыхание… мантра… вы-ы-ы-ыдох… фу, полегче, вроде! В общем, шли бы сейчас, как идиоты, без рюкзаков. Как нагишом… Так что, хоть и цепляются наши мешки за все выступы и за все железяки, но это, уж, как Господь-Аллах сподобил — во всём есть шайтан-сторона — ношу свою не потеряли, но зато и пробираться невмоготу.