Легенды S-T-I-K-S-a (СИ) - Крам Дмитрий Страница 14

Мы сначала подумали это дикие. В боевой порядок перестроились, налетели на них, рубим направо налево. А эти ублюдки все не подыхают. Лошадей валят и живьем едят.

И сколько бы мы не убили, идут все новые. Сталь звенит, кони ржут в предсмертных муках. Конечно, на шум бегуны пришли и лотерейщики. Мы их как увидели, сразу отступили, в лес убежали. Все лошадиным потом провоняли, израненные, кровью прет за километр. Разумеется, нас по запаху нашли.

Мы–то рыцари, все в латах. Нам мелкота не страшна была, а кнехты и оруженосцы — кто в чем. Их всех в первую очередь пожрали. У меня меч дорогой был, качественный. Помножь удар железяки размером с половину твоего тела на силу девяносто килограммового мужика, который всю жизнь посвятил тому, чтоб развить в себе способность убивать, но даже это не помогло против кусача.

В общем, съели почти всех. Мне доспех помяли, меч я потерял. Как сбежал — не помню. Да только далеко мне уйти не дали. Кусач догнал, уже нагрудник разрывать начал. Повезло, местные как раз нагрянули.

Десять крепких мужиков. Копья метнули. Бола штук пять на него накинули. Потом сетки стальные на растяжках. Четверо держат, еще трое подошли и специальными пиками с тонкими наконечниками тычут в него.

А там конструкция такая, что если удачно попасть, прям под чешуйку брони залезет как игла под ногти. В общем, завалили урода. Выпотрошили. Меня к себе взяли, объяснили, что да как.

Тогда населения меньше было, соответственно, и тварям сложнее кормиться. Можно было неделю бродить и ни одного зараженного не встретить. В те времена сотня лет могла пройти, пока зараженный из пустыша в элитника эволюционирует. Броня у них тогда помягче была, все–таки удар стрелы да меча держала, а не крупнокалиберного пулемета. Мутанты они ж вместе с прогрессом изменяться начали.

Да и люди тогда не чета нынешним были. Если уж иммунный оказался, умел и в лесу выжить. А ежели охотник или оружейник, то и лук сделать мог. И совесть не мучала, когда твои селяне в порождения тьмы превратились, смело брал топор и рубил всех до одного.

Или представь вот, обратился рыцарь в доспехе. На нем почти тридцать кило железа, а то и больше, особо не побегаешь. Его слабым тварям тоже не выковырять из этой банки, вот и ходит такая консерва, пока от бессилия не свалится и только и может, что урчать. В то же время, если добычу каким–то чудом поймал, и забрало поднято, может и поешь, не торопясь, конечно, в стальных рукавицах кушать неудобно.

А вот сдохнет такой кадр, потом наткнёшься, из него черви чрез сочленения доспеха сыплются. Бррр. Мерзость! Сколько лет уж прошло, а до сих пор помню.

А стабы в былые времена стояли. Цитадели с башнями, со рвом, ощетинившиеся десятками рядов стальных кольев. А некоторые умельцы так с баллисты попадать наловчились, что современные гранатометчики им в подметки не годятся. А станковые многозарядные арбалеты какие были — произведение искусства, а не оружие.

Только с едой беда, конечно. Раньше супермаркетов не было. Приходилось житницы да поля обносить. А 30 килограммов пшеницы на плечах слегка уменьшают твои шансы на выживание. Ну ничего, крутились как–то, выживали.

— А внешники раньше были? — спросил Козырь. Его меньше всех затянула магия рассказа пленника, он был сосредоточен на вычленении полезной информации. У остальных словно мозги отключились, они сидели как детишки в лагере перед вожатым и слушали сказку на ночь.

— Были. Только в основном по УСР где–то годов 1970–1990. Бывало и более ранние экземпляры попадали, но те, в основном, сами понять не могли, куда они дверь открыли, и зачем.

— Что такое УСР?

— Уровень среднего развития большей части цивилизаций мультиверсума. Вот тогда стронги были не то, что сейчас. С арбалетами и луками против автоматов и пулеметов шли. И ничего, и побеждали, и трофейное орудие в цитадель приносили. И пленников порой захватывали, да только толку мало. За 700 лет язык сильно изменился, мы друг друга редко понять могли.

Вот как ты жителю двенадцатого века с его маго–мифическим восприятием мира объяснишь, что такое мультиверсум? Девяносто процентов из них дальше своей деревни никогда не выходили и знать не знают, что земля круглая. Большая часть иммунных тогда думала, что мы в Аду.

— Некоторые до сих пор так считают. — сказал Козырь. — Вот там сектантам раздолье было.

— Ну да. Тогда всяких верований хватало, да и аналог Института уже присутствовал. Они пытались систематизировать все имеющиеся об Улье знания.

— А с тобой–то чего дальше было? — нетерпеливо ляпнул Жило.

— Со временем я стал младшим послушником в некой организации под названием Орден. Спустя почти пятьсот лет после череды кровопролитных воин он стал частью сети килдингов.

— Значит, ты все–таки сектант. — хмыкнул заместитель.

— Думаю, ко мне не совсем подходит этот термин. За жизнь у меня появилось много своих интересов, иногда они совпадают с моими братьями, и мы друг другу помогаем.

— Иногда нет, и тебя обрекают на одну из самых ужасных смертей. Загнуться от спорового голодания, глядя на каплю живца, свисающую у тебя перед носом.

— Самое смешное, что этот способ придумал я. Назвал его «Танталовы муки».

Козырь понимающе усмехнулся.

— Одно из самых страшных наказаний в древнегреческой мифологии. — пояснил он для Жило.

— В свое время он был очень модным. — продолжил Рэбл. — Его пускали в ход при каждом удобном случае. Даже когда можно было обойтись куда более гуманными методами.

— Кароче, я тебя понял. — вклинился в разговор Жило. — Кадр ты типо весь из себя блатной, сам себе бугор, и авторитетов не признаешь. Не знаю, из–за чего у вас там качели вышли, да мне и по боку. Мы нужны тебе, ты нам. Давай заключим сделку. Козырь мой близкий, я ему доверяю как себе и даже больше. Он составит условия договора.

На этих словах зам поморщился, словно у него резко подскочило давление. Сектанты держат слово, это всем известно. Репутация превыше всего. Но легче заключить договор с дьяволом, чем с этой почти тысячелетней тварью. Надо поставить вопрос так, чтобы в сделке не осталось лазеек.

Хоть бери листок и все подробно расписывай. Как вшивый юрист. В голове откуда–то всплыли цитаты: «То, что мой подзащитный выбрал меня в качестве своего адвоката, полностью доказывает его полную невменяемость» и «Как ты можешь определить, что юрист лжет? Его губы шевелятся».

— Пока твой друг думает, может кольнешь мне еще чуток спека?

— Так часто вредно.

— Не в моем возрасте. — на этой фразе Рэбл изобразил некое подобие улыбки.

— Ну тогда отчего ж не кольнуть, дедуль. — насмешливо сказал Жило.

Игла вошла в плоть. Шприц опустел. И без того мутный взгляд полумертвых глаз стал совсем потерянным. Голова пленника безвольно опустилась. Древний уснул.

Бойцы вытаскивали ящики из тайника в зал и на свету перебирали их содержимое. Жило сидел рядом на двух кейсах из–под оружия и контролировал процесс. Козырь стоял, опершись плечом на стену, и раздумывал над соглашением. Рэбл по–прежнему спал метрах в трех от них.

Вдруг он услышал странный, еле слышный звук. Словно поторопился встать с утра, и коленный сустав, разболтавшийся от долгого безделья, встал на место. Или вышел. Догадка заставила повернуться, на ходу вскидывая автомат и снимая его с предохранителя.

Наган и Копоть ушли за очередным ящиком в тайник, и именно оттуда донеслась стрельба. Жило и оставшийся боец подскочили на месте. Автомат Козыря упрямо отказывался стрелять, выдавая осечку за осечкой. Заместитель бежал к пленнику, отбросив бесполезное оружие. Он выхватил пистолет, и тот тоже дал осечку, более того, затворная рама встала на задержку.

Жило, наконец, увидел действия зама и обернулся на пленника. Два шприца полетели словно арбалетные болты. Игры вонзились точно в глаза. Главарь закричал и рухнул на пол.

Кандалы соскользнули с истощившихся запястий сектанта, а выщелкнутые из суставов большие пальцы не создали препятствий. Рэбл подскочил, схватил цепь, уперся ногами в пол и, распрямляясь, одним рывком порвал цепь.